Я покачал головой.

— Из нового Гронесбурга две дороги. Одна в воющие степи. Другая — вдоль горного хребта. На одной группы бы встретили Алерайцы. А на другой нас бы перехватили наши старые враги и наши бывшие союзники. До границ империи, быть может, кто-то бы и добрался, но… — я снова затянулся и выпустил струю дыма, — Слишком многое всё равно бы попало в руки к врагу. А кроме того наши ребята — не расходный материал. Даже во имя великой идеи и мифического «светлого будущего».

Вихрь в дальнем кольце поляны начал медленно распадаться. Молнии бившие из медной сферы, летавшей в его центре в почву, стали похожи на тонкие ниточки. А спустя несколько мгновений и вовсе пропали. Шар с глухим стуком ударился о землю. Следом на неё посыпались травинки и мелкие камушки. Мир начинал залечивать нанесённую ему рану.

— Как думаешь, они правда верили в это самое «светлое будущее»? — голос девушки всё ещё едва слышно подрагивал.

— Сложно сказать, — я сделал ещё одну глубокую затяжку, — Может и правда. А может их мотивы были куда более мелочными. Увидели возможность лёгко и быстро возродить своё братство, а заодно расправиться с врагами. Они ведь один раз уже выпустили на волю смертельно опасную дрянь, положившую кучу народа. Просто чтобы отомстить. Сейчас, боюсь, нам остаётся только гадать, что именно ими двигало. У них самих мы уже точно не спросим.

— А сам, что думаешь?

— Я… — я на мгновение замер, пытаясь собрать в кучу мысли, медленно утопавшие в густом сладковатом тумане, — Я думаю, что в нашей истории ученики Фауста не сделали никаких выводов из деяний своего учителя. Прельстились его знаниями и решили пойти прямиком по его стопам, думая, что не повторят уже совершённых ошибок. Кто-то должен был им помешать. Иначе бы всё могло кончится десятком таких «Душеловов». Или дюжиной башен, с дюжиной урочищ. Или ещё чем похуже…

— Какого Фауста? — голов Айлин наконец-то перестал дрожать. В нём послышались удивление и заинтересованность.

Я невольно улыбнулся. Улыбка вышла кривой. Вымученной. Изогнулись лишь одни уголки губ. И всё-же я был рад, что она тоже потихоньку приходила в себя.

— Как-нибудь потом расскажу. Там длинная история, — я выпустил струю дыма, — Сейчас могу сказать одно. Если я ещё раз попробую подписать нас на такое дерьмо, то можешь съездить мне по зубам.

— Боюсь, мы тогда очень быстро придём к тому, что мне же и придётся тебя кормить с ложечки жидкой кашей, — улыбнулась девушка.

Мы снова замолчали. Со стороны пролеска, отделявшего башню от топей, послышался тихий треск. Рвалась паутина. Её омертвевшие нити клоками опадали на землю. Они уже не могли никому нанести вреда.

— И всё-таки… Ты уверен, что мы всё правильно сделали? — спросила Айлин, — Что мы только что не лишили этот мир будущего?

Я молча вытряхнул пепел на землю. Растёр сапогом. Убрал трубку и свёрток обратно в сумку. Встал. Повернулся спиной к башне. И подставил лицо солнечным лучам. Живым и тёплым. Расплескавшимся ярким багрянцем по чистому небу. Тяжелые свинцовые тучи рассеялись. Их во мгновение ока разметал тёплый, летний ветер, впервые за семь долгих лет заглянувший в эти края. Теперь по небосводу плыли лишь несколько небольших перистых облачков, медленно догоравших в лучах заката.

— Я не знаю, правильно мы поступили или нет, — я покачал головой, — И боюсь, на этот вопрос мы никогда не узнаем ответ. Но мы сделали выбор. И заплатили за него высокую цену. Теперь нам лишь остаётся надеяться, что этот выбор был верным.

Я протянул Айлин руку и помог ей подняться с камня. Ободряюще хлопнул по плечу.

— Идём домой. Ребята, поди, там нас уже заждались.

— Должен признать, я удивлён, — Сенешаль расхаживал взад вперёд по своему новому кабинету, позаимствованному у старого губернатора, — Да какое там, я поражён тем, что у вас всё-таки получилось.

Он подошёл к окну, распахнул ставни и посмотрел во двор. В небольшую, пропахшую дымом комнатку тут же ворвался порыв свежего, прохладного ветра. А вместе с ним — резкие окрики солдат, ржание лошадей, скрип тяжело нагруженных фургонов. Королевская армия готовилась выступать в поход. Впрочем, на постоялом дворе, где расположились мои ребята, сейчас происходило то же самое. Разве что идти мы собирались в совершенно другую сторону.

— Я же говорил, — осклабился барон, развалившийся в кресле рядом с нами. В руках он держал початую бутылку вина, — Что это уникальные личности. Чистый брильянт, откопанный мной из навозной кучи.

— С тем, что они экстраординарные, пожалуй и правда, сложно поспорить, — кивнул сенешаль, подхватывая с небольшого стеллажа в углу комнаты увесистый сундучок и с грохотом опуская его на засыпанный бумагами стол, — И такие таланты требуют соответствующего вознаграждения, — Он сел, открыл крышку, схватил с самого верха горсть серебряных монет и принялся их отсчитывать.

— Я смотрю, вы тоже умудрились поиметь с этого предприятия немалую выгоду, — криво ухмыльнувшись заметил я.

В сундучке и правда было немало серебра. Более того, он был буквально забит им под самую крышку. Что-то из этого, конечно, шло на жалованье и нужды солдат. Вот только интуиция подсказывала мне, что большая часть в скором времени осядет в карманах самого сенешаля. Если, конечно, по пути обратно в столицу, остатки королевских сил не встретят орду Алерайцев.

— Ну, как говорил один мой деловой партнёр: хочешь жить — умей крутиться, — улыбнулся он, пересыпая монеты в кошель и протягивая его мне, — Не волнуйтесь, я помню о нашем договоре. Король обязательно услышит о ваших талантах, когда мы доберёмся до столицы. И кто знает, вполне может сложиться так, что в будущем пожелает пообщаться с вами лично. Кстати, вы не надумали поменять свои планы и вернуться с нами в Девять башен?

Я покачал головой.

— Как вы могли заметить, наша рота очень дорожит своей репутацией. И мы привыкли доводить начатые дела до конца, — я бросил короткий взгляд в сторону барона. Тот широко улыбнулся и отсалютовал мне полупустой бутылкой, но тут же болезненно поморщился, проведя пальцами по щеке. Там красовался свежий, ещё не успевший толком затянуться шрам. Байран тоже принимал самое прямое участие в заварушке, командуя нашим правым «флангом». И по его словам, так он не веселился уже очень давно, и вообще — это лучшее, что случилось в его жизни за последние лет пять. Правда, если не принимать в расчёт корабельное сражение с Алерайцами.

— В данный момент мы ещё не выполнили свои обязательства по контракту с королевским послом, — продолжил я, — Так что путь наш лежит к Вороньей скале. Может быть потом…

— Что ж, — Сенешаль встал со стула, захлопнул крышку сундучка и протянул мне руку, — В таком случае желаю вам лёгкой дороги. И не прощаюсь. Что-то мне подсказывает, что мы ещё с вами встретимся. И быть может, снова поработаем вместе.

Я встал. Молча кивнул ему. И крепко пожал протянутую мне руку.

— Когда это произошло? — спросил я у Бернарда, неторопливо ковыляя вдоль целого ряда погребальных костров, расположившихся посреди свежей вырубки за городским частоколом. Было их тут семнадцать штук. На пятнадцати уже лежали тела погибших братьев. Два соорудили символически. Для участников не вернувшихся из нашей экспедиции.

По другую сторону от нас выстроился отряд, в полной боевой выкладке. Они молча смотрели, кто на костры, кто на нас с Бернардом и ждали, что я скажу.

— Нападение то? — уточнил лейтенант, приноравливаясь к моему шагу, — Да аккурат в тот день, когда наши основные силы выступили на битву с Душеловом. Полагаю, что тот ублюдок, которого ты отпустил в качестве жеста доброй воли каким-то образом пронюхал, где держат пленных, хоть и вели мы его с завязанными глазами. А дальше организовать атаку было лишь делом техники. В городе бойцов то осталось раз-два и обчёлся. На наше счастье, храмовники не ставили себе целью сравнять тут всё с землёй. Лишь вытащили своих, да куда-то свалили. Но всё одно — кровь успели пустить.