— Если он хотел быть тенью, то вряд ли стал бы разбрасывать черномагические безделушки по двору. Или вести дневник с пометкой «План по убийству молодоженов». Он был безумен, но не глуп.

Я молчала. Мысли путались. Проклятая татуировка под рукавом пульсировала в такт шагам, напоминая о вчерашней ночи. О тепле его тела, о его руке на моей щеке… и о его словах утром: «Попробуй».

Разрушенный дом Саймона предстал перед нами как мрачная иллюстрация его собственной судьбы. То, что не было обращено в прах его же заклятием старения, довершили мы и Годраш. Остатки стен чернели, словно обугленные, крыша провалилась внутрь.

Мы молча осмотрели руины.

Подвал оказался завален, сарай пуст. Ни дневников, ни артефактов, ни намека на лабораторию безумца. Даже следов сильной магии Марк не уловил: все было сожжено или рассеяно в момент смерти некроманта.

Разочарование повисло в воздухе.

— Ничего, — констатировал Марк, вытирая пот со лба. — Абсолютно ничего.

— Ага, еще и золотую статую хвостатые утянули, — хмыкнул Годраш. — Я же говорил, вам дурням, надо было пилить, пока не поздно. А теперича тут что? Одна вонь.

— Кстати, да. Пахнет… — прошептала вдруг Сильвия. — Пахнет смертью.

Мы стояли на краю того, что раньше было пасекой, среди покосившихся, но уцелевших кое-где ульев. Пчел не было. Они разлетелись или погибли вместе с хозяином.

Марк махнул рукой, не оборачиваясь: — Это дом некроманта, Силь. Здесь везде пахнет смертью.

— Кстати, нет, — возразила девушка. Ее голубые глаза стали острыми, сосредоточенными. — Саймон был очень осторожен. Здесь на каждом шагу оборотни. Если бы он оставил что-то… сильно пахнущее смертью на виду, его бы давно нашли.

Она сделала несколько неуверенных шагов вперед, остановилась, задумчиво оглядываясь. Потом ее взгляд упал на ряд ульев у дальнего забора, почти не пострадавших. Она направилась к ним.

— Кажется… здесь.

— В улье? — нахмурился Марк, но все же пошел следом. — Серьезно?

— Но если подумать… — я подхватила мысль. — Это гениально. Бешеная энергия жизни, гудение, движение… Это идеальная маскировка. Она может заглушить даже самый сильный фон смерти.

Мы подошли к ульям, на которые указала Сильвия. Годраш, без лишних церемоний, грубо сдернул крышку с первого. Внутри оказались липкие соты и мертвые пчелы. Со вторым было то же самое.

Сильвия тоже явно стала сомневаться в себе.

— Вот этот, — тихо сказала она, указывая на третий, ничем не примечательный улей в конце ряда.

Внутри, среди пустых ячеек и мертвых насекомых, лежала… маска. Небольшая, на пол-лица, стилизованная под голову быка. Грубая, древняя по виду, с короткими, мощными рогами и пустыми глазницами.

От нее действительно фонило. Не просто смертью, а чем-то древним, холодным и безжалостным. Энергия исходила волнами, заставляя кожу покрываться мурашками. Даже Годраш перестал ковырять в зубах.

— Бык? — фыркнул Марк, «подвесив» артефакт в воздухе и рассматривая маску с безопасного расстояния. — Серьезно? Странный выбор для некроманта.

— Может, это отсылка к «жертвам», — предположила я, вспоминая ритуалы древности, где бык был частым жертвенным животным.

— А может, как раз наоборот.

— Лабиринт Минотавра? — вспомнил Марк и пробормотал, раздумывая. — Для чего она вообще?..

Он сосредоточился, его глаза загорелись магическим светом. Он скользил по поверхности маски, проникал внутрь… Через минуту Марк отшатнулся и поморщился.

— Ничего. Она явно не активна, трогать можно. Но для чего предназначена не могу сказать… Забираем. Разбираться будем позже.

Он осторожно завернул маску в плотную холстину из своего походного мешка.

Мы уже собирались уйти, как из-за развалин дома появился Патрик. Глава оборотней Клонтибрета, он же золотой Полоз, выглядел спокойным и строгим.

— Снова на пепелище? — спросил он. — Надеюсь, нашли то, что искали. И снова благодарю вас. Деревня вздохнула свободно. Эмми и Шон… они обязаны вам жизнью и будущим своих детей.

— Мы просто делали то, что должны, — ответил Марк, но в его голосе не было привычного цинизма. — Спасибо и вам. За помощь и за… плату. Хотя мы и отказались сначала, — он кивнул в сторону Сильвии, которая смущенно потупилась, вспоминая свое трансовое «желание».

Патрик усмехнулся, и в его улыбке было что-то змеиное, мудрое.

— От желания я не отказываюсь. Если оно будет в силах старого змея и не повредит клану. А деньги… считайте бонусом. За качественно выполненную работу. — Его взгляд скользнул по свертку в руках Марка. — Нашли что-то?

Марк развернул холстину, показав золотую маску быка. Патрик нахмурился. Он не стал прикасаться, лишь внимательно осмотрел ее.

— Зловещая штуковина. Не знаю, для чего она служила Саймону. Но энергия… мертвая и чужая. — Он посмотрел на Марка. — Увезите ее прочь из Клонтибрета. Пусть больше не оскверняет эту землю.

— Собирались, — кивнул Марк, снова заворачивая маску.

Патрик повернулся, чтобы уйти. Остальные уже двинулись по тропинке обратно к деревне. Сердце у меня бешено колотилось. Сейчас или никогда.

— Патрик! — позвала я, отставая от группы.

Он обернулся, вопросительно подняв бровь.

Я подошла ближе, понизив голос, чувствуя, как горят щеки. — У меня… вопрос. Личный. Не по делу. — Я глотнула воздух. — Древние законы… Браки, заключенные во время Бельтайна… Магическая вязь… Есть ли способ… аннулировать ее? Отменить?

Патрик замер. Его глаза, в одно мгновение, вспыхнули чистым, холодным золотом — глазами Полоза. Он не произнес ни слова, но его взгляд скользнул с моего лица на мое запястье, скрытое рукавом, потом перешел на удаляющуюся спину Шэра. Понимание, мгновенное и безошибочное, отразилось на его лице. Сожаление. Он медленно покачал головой.

— Роксана Валерия, — его голос звучал мягко, но в нем не было утешения. — Мне о таком способе неизвестно. Ритуал Бельтайна… он связывает судьбы на уровне самой жизни и смерти. Это не просто договор, который можно разорвать. — Он снова покачал головой. — Возможно, Шана знает больше. Она проводила церемонии, она глубже разбирается в древних текстах. Спроси ее.

Надежда, хрупкая, как паутинка, оборвалась. Я кивнула, не в силах сказать что-то. Патрик сделал шаг ближе.

— Иногда, — сказал он тихо, так что слышала только я, — поворот колеса Арианрод кажется ошибкой. Насмешкой судьбы. Даже проклятием. — Его взгляд был пронзительным. — И только через время, оглядываясь назад, человек понимает, что божественное провидение его не наказало. Оно… наградило. Пусть и способом, который не сразу понятен.

Я горько усмехнулась. Колесо Арианрод, казалось, не повернулось, а со злорадным хрустом переехало меня. Его слова, предназначенные утешить, лишь кольнули больнее.

— Вот только мстительная королева фей Иродиада, — выдохнула я, вспоминая золотистый туман пыльцы и потерю воли, — уж точно не имеет никакого отношения к богине судьбы. Так что спасибо, что пытаетесь поддержать, Патрик., но не нужно.

Я повернулась и пошла прочь, не оглядываясь, чувствуя его тяжелый, сочувствующий взгляд на своей спине. Слова Патрика о «награде» звучали в ушах злой, нелепой шуткой.

Пока остальные поднимались в комнаты за вещами, я свернула в узкий переулок, где ютилась лавка местной травницы, Маэвы. Старушка с лицом, как сморщенное яблоко, и глазами-бусинками, знала толк в кореньях и цветах Эрина. Мне нужно было пополнить запасы: плаунок для остановки крови, тысячелистник, дикий чеснок – базовые компоненты для бальзамов и противоядий. Задание в Тарраконии сулило неизвестность, а с моим везением…

Воздух в лавке был густым и пьянящим – смесь сушеных трав, земли, коры и чего-то горьковато-пряного. Полки ломились от пучков, мешочков, глиняных горшков. Маэва, прищурившись, наблюдала за мной из-за прилавка.

– Чего тебе? – буркнула она, явно не в духе. – Или опять будешь умничать, как в прошлый раз?

– Умничать не буду, Маэва. Покупать буду, – ответила я ровно, указывая на нужное: – Вот этот пучок буквицы. Тот вереск. И барвинок из той корзины.