Лекарь выглядел печальным и усталым, хотя его одежда все еще выглядела опрятной и чистой, а волосы привычно уложены. Он вошел, закрыл за собой дверь и медленно подошел к нашей клетке. Его взгляд скользнул по нам с грустью.

— Мне искренне жаль, что вас нашли, — его голос был тихим, хриплым от усталости. — Вы не должны были здесь оказаться.

— Нас нашли? — переспросила я, все еще не до конца поверив в происходящее. — То есть… это все… кобольды, эта лаборатория — это твое?

— Да, — просто согласился он.

— Но… зачем?

— Из-за богов, конечно… — Тит горько усмехнулся.

Мы с Марком переглянулись. Честно говоря это пояснение только еще больше все запутало, а не объяснило.

— Мерзкие, наглые, злопамятные существа, которые проводят свои дни в прелюбодействах, пирах и склоках, — продолжил говорить лекарь и в его глазах зажегся искренний огонек фанатика. — Все, чем они отличаются от нас — это дарованное им по праву рождения бессмертие. Всего-то… Я отдал этому всю жизнь: найти амброзию богов, открыть тот самый эликсир жизни. Сначала проводил опыты с целебными растениями, но.. их сила оказалась ничтожна. Годы бесплодных трудов пошли прахом. И тогда… мой Учитель открыл мне глаза: путь к бессмертию лежит через серебро! Оно — идеальный катализатор, ключ к трансмутации, к вечной жизни!

— И ради этого ты убивал людей? — вырвалось у меня. — Геоманта и его группу? Шахтеров?

— Я никому не мешал! — вдруг вспылил он, и в его глазах вновь мелькнуло что-то дикое. — Я брал лишь крохи!

— Целая серебряная жила — это крохи? — присвистнул Марк.

— Они просто полезли не в свое дело! Наука требует жертв! Разве вы не понимаете? Ради бессмертия… ради высшего знания… все средства хороши! И как никогда я близок к цели!

— А кобольды? — не унимался Марк. — Пожар в городе? Люди остались без крова! Это тоже «высшее знание»?

Тит вздохнул, снова погаснув. Он вдруг выглядел очень старым и очень одиноким.

— Я… я как раз пытался их уберечь. Чтобы все оставили город и шахты, ушли на побережье, чтобы никто больше не пострадал. Наука не знает эмоций, сожалений… Хотя мне искренне жаль, что и вы стали очередной переменной в этом уравнении, — Он посмотрел на нас, и в его взгляде действительно читалось что-то похожее на жалость. — У меня просто нет выхода. Вы сами виноваты, что не послушались, не уехали… Значит, будет так… Да и старика Брута давно пора отпустить. Так будет милосерднее.

Он развернулся, подошел к двери и крикнул что-то на гортанном языке кобольдов. В лабораторию вновь вошли несколько стражников. Они отперли нашу клетку и, грубо вытащив нас, повели обратно в общую пещеру. Туда же подтянули и Брута Феррекса, отвязав старого шахтера от стены.

Атмосфера в главной пещере изменилась. Кобольды столпились в центре, их желтые глаза горели странным, почти религиозным огнем. Они что-то напевали, раскачиваясь в такт своей дикой, ритмичной песне. Воздух трещал от напряжения.

Тит прошел сквозь толпу к дальней стене пещеры, к другой, еще более массивной двери, укрепленной железными полосами. Он вставил в замочную скважину сложный ключ и повернул его. Раздался громкий щелчок тяжелых механизмов.

Дверь медленно, со скрежетом отъехала в сторону. Оттуда пахнуло волной смрада — жаркого, звериного, с примесью все той же серы и… сладковатого запаха гниющего мяса.

И из темноты выползла… Она.

Молодая, но уже огромная черная драконица. Ее чешуя тускло блестела в свете костра, местами облезлая и покрытая струпьям, а ребра проступали под кожей. Она выглядела истощенной, больной, замученной. Но ее глаза… ее желтые, вертикальные зрачки горели неистовой, голодной яростью. Она издала низкий, шипящий звук, и из пасти вырвался клубок дыма.

Кобольды пали ниц, завывая в экстазе, а меня сковал ледяной ужас.

Нас не просто вывели из клетки. Нас вывели на кормление.

Наши взгляды с Марком встретились в леденящей панике. Мы были связаны и беспомощны, как цыплята в гнезде гадюки. В голове пронеслись обрывки безумных планов. Удержать драконицу лианами? Смешно. Она мгновенно их спалит своим дыханием. Отбросить? Ослепить? Чем? Только если плюнуть ей в глаз.

Но прежде, чем мы успели что-либо предпринять, в пещеру втолкнули новых пленников. И мое сердце упало и истерично забилось разом.

Шэр, Годраш, мастер Фергус и Сильвия. Их конвоировал огромный отряд кобольдов — раз в пять больше, чем тот, что привел нас. И понятно почему: один каменный тролль чего стоил! Выглядело это даже немного нелепо. Годраш был опутан с головы до ног толстыми веревками, словно гигантская куколка шелкопряда. Шэру и мастеру Фергусу, как и нам, просто стянули запястья. А Сильвию и вовсе сочли безобидной — ее руки были свободны, но лицо было белым как мел, а глаза огромными от ужаса, смешанного с яростью, которую она направляла на Тита Кавуса.

— Вас тоже поймали?! — в ужасе выдохнула я, не веря своим глазам. — Как?!

— Легко, — хрипло хмыкнул Годраш, с грохотом опускаясь на колени по приказу кобольда. — Мы очень даже постарались.

— Как это «постарались»? — не поняла я.

— Мы сами сдались, — тихо,сказала Сильвия, не отводя взгляда от лекаря. Ее пальцы сжались в кулаки.

— Зачем?! — прошептала я, чувствуя, как подкатывает тошнота от бессилия.

— Чтобы не искать вас в этих катакомбах полжизни, — хмуро бросил Шэр, наконец переведя свой ледяной взгляд с дракона на меня.

А потом медленно, с убийственной ненавистью, посмотрел на Тита Кавуса. Взгляд атланта был настолько откровенно-угрожающим, что я бы на месте лекаря уже бежала бы сверкая пятками.

Алхимик и не думал драпать. Он лишь засуетился, нервно сглотнул и схватил конец тонкой серебристой цепочки, пристегнутой к ошейнику на шее драконицы. И та тут же послушно склонила голову, уставившись на него своими янтарными, полными боли глазами. Она не рычала, не пыталась вырваться — лишь смотрела с тупой покорностью раба.

— Пора заканчивать с этим, — абсолютно спокойно, почти буднично произнес Шэратан.

— Согласен, — так же спокойно отозвался Фергус. Его сострадающий взгляд был прикован к драконице. — Силь?

Жрица коротко кивнула, зажмурилась. Она глубоко вдохнула, развела руки в стороны… и между ее ладонями вспыхнуло солнце.

Я взвыла, запоздало прикрывая веки.

Ну хоть бы предупредили! Они явно договорились об этом заранее, пока их вели сюда.

Когда я проморгалась, слезящимися глазами пытаясь что-то разглядеть, в пещере уже кипела битва. Шэр и Годраш уже каким-то образом успели освободиться от веревок и сейчас двигались как два смерча. Один — быстрый, точный и смертоносный, другой — медленнее, но неумолимее, как обвал. Каменные кулачища крушили все на своем пути, разбрасывая кобольдов, как тряпичных кукол.

Шэр вдруг оказался рядом с нами и одним точным движением рассек наши веревки. Острая боль хлынула в онемевшие запястья, но я тут же вскочила на ноги, хватая посох.

— Марк, огонь! — крикнула я, указывая на самое большое скопление кобольдов, пытавшихся окружить Годраша.

Рыжий маг, тряся освобожденными руками, выкрикнул заклинание. Сгусток пламени вырвался из его ладоней и врезался в толпу, вызвав оглушительные вопли и смрад паленой плоти.

В этот момент Тит, отчаянно рванув за цепь, крикнул что-то драконице. Чудовище взревело, и из его пасти вырвался поток едкого, черного дыма, опаливший камни у наших ног.

— Отвлеките их! — крикнул нам Фергус, отступая в тень. — Я попытаюсь «поговорить» с драконом! Не подпускайте никого!

Он прислонился к стене и закрыл глаза, погружаясь в транс. Мы сгрудились вокруг него, спина к спине, отбиваясь от наседавших кобольдов. Я взывала к земле, заставляя камни под ногами врагов трескаться и выпирать, сбивая их с ног. Марк отбрасывал их ударными волнами воздуха. Шэр и Годраш рубили и крушили все, что приближалось. Сильвия светилась, как маяк, ее целительная энергия окутывала нас, затягивая царапины и придавая сил.

Но кобольдов было слишком много. Они лезли и лезли, как саранча. Мы начали отступать, прижимаясь к стене. Я чувствовала, как силы уходят, а в груди сжимается ком страха. Еще немного, и нас просто затопчут…