Я не ответила. Что тут было сказать?

Но после разговора с моим отцом и выяснения правды о моей маме… Какая — то часть меня хотела — нуждалась — в ответах.

Итак, после того, как я дюжину раз чуть не отговорила себя от этого, я обнаружила, что выхожу из городской машины перед ДеМоне.

Первым признаком того, что что-то не так, был парковщик, который бросил на меня удивленный взгляд, когда я вышла в джинсах и детском розовом свитере. Его нерешительность заставила меня оглянуться, и именно тогда я заметила подъезжающие роскошные автомобили, мужчин в сшитых на заказ костюмах и женщин от кутюр, выходящих с важным видом.

Событие.

Я раздраженно прикусила губу. Джио не упоминал об этом.

Прежде чем я успела решить, уйти мне или остаться, я мельком увидела своего отца сквозь массивные стеклянные двери. Сальваторе Моретти. Мой пульс участился. Он стоял там, разговаривая с группой мужчин, которых я не узнала, но которые вели себя с той же властностью, что и он. Рядом с ним была его жена, моя мачеха, которая выглядела безупречно в шелковом платье, ее рука небрежно обвилась вокруг его руки. А еще там были мои сводные братья и сестры. Идеальная картина семьи.

Семья, частью которой я сейчас не была.

Я вошла внутрь, опустив голову и пробираясь сквозь толпу, направляясь в бальный зал. Я не уверена, почему осталась, но любопытство не давало мне покоя.

Ким заметила меня первой. Ее глаза слегка расширились, прежде чем она слегка помахала мне рукой, прежде чем направиться ко мне через комнату.

Сейчас она так отличалась от той, когда мы впервые встретились пять лет назад. Сейчас ей было девятнадцать, в некотором смысле взрослая женщина. И потрясающе красивая, с темными сицилийскими чертами лица. Даже я могу видеть, что стервятники Нью-Йоркской мафии уже взяли ее на прицел.

— Что происходит? — Спросила я, понизив голос.

Она закатила глаза. — Что-то о Коза Ностре. Что-то о союзах и территориях. Энцо пригласил папу и его помощников.

Я промычала — Итак? Где Джио? Он должен был встретиться со мной здесь.

Ким нахмурилась. — Он не приедет. Его нет в штате.

— Что?

Прежде чем Ким успела сказать что-то еще, в комнате внезапно воцарилось напряженное молчание.

Звук тяжелых шагов по мрамору эхом разнесся по помещению, и когда я обернулась, у меня перехватило дыхание.

Тревор.

Внутри меня все замерло.

Без колебаний он прошел сквозь толпу, его темный пристальный взгляд остановился на мне, и прежде чем я смогла осознать, что происходит, его рука обхватила мой затылок, а губы прижались к моим.

Комната растворилась в размытом шокированном бормотании, но все, на чем я могла сосредоточиться, это исходящий от него жар, чистая сила его присутствия, подавляющая меня. Я поцеловала его в ответ, инстинктивно взяв верх, одна моя рука потянулась к его лицу, другая опустилась на грудь, словно для того, чтобы не упасть.

Я все еще злилась. Я хотела быть верной Марии, несмотря на то, что она говорила мне, что случившееся не имеет ко мне никакого отношения. Что я не должна винить Тревора. Но я не могла не винить его.

Когда он, наконец, отстранился, его большой палец коснулся линии моего подбородка, задержавшись на мгновение, когда наши глаза встретились. Мои щеки запылали, когда я попыталась прочесть выражение его лица, тяжесть обстоятельств давила на меня.

Взгляд Тревора опустился на мои губы, прежде чем снова вернуться к моим глазам. Затем, не говоря ни слова, он повернулся и пошел прочь, направляясь прямо к моему отцу. У меня перехватило дыхание.

Они вдвоем с Энцо ДеМоне скрылись в отдельной комнате, оставив меня стоять там, затаив дыхание и потрясенную.

Поцелуй, взгляды, последствия всего этого… Комната вокруг меня изменилась, но я едва заметила.

Я прижала пальцы к губам, которые все еще покалывало от его прикосновения, и прерывисто вздохнула, чувствуя на себе любопытные взгляды в комнате.

Я поняла, что он только что сделал.

Поцеловать кого-то на глазах у Коза Ностры означало пометить ее.

Он заявил на меня права.

И в этом мире это означало, что ни один другой мужчина не осмелился бы приблизиться ко мне сейчас.

Ким нарушила неловкость, не заботясь об этом. Она выдохнула с легким присвистом. — Срань господня. Ладно, тебе нужно кое-что объяснить. Я имею в виду, Тревор Су? Секси! Рада за тебя, Лия.

— Не называй ее парня сексуальным! — Крикнула шепотом Кармен, наконец появившись с другого конца комнаты.

— Эм, алло? — Я сразу узнала голос Франчески, когда она подошла с другой стороны. — Возможно, это была самая безумная вещь, которую я когда-либо видела на сборище мафии, а я видела очень сумасшедшее дерьмо.

Кармен приподняла бровь. — Безумнее, чем когда они отрубили член тому парню?

— Конечно. — Ким рассмеялась неприятно громко — именно это мне в ней и нравилось. Ее никогда не волновало, как она должна себя вести. Она представлялась так, как хотела; к черту все остальное. — Итак. Как долго это продолжается?

— Почти шесть месяцев.

— Не лги! — Франческа захихикала, толкнув меня локтем. — Я знаю, что у вас двоих были отношения в колледже. Я помню!

— О, Боже мой... — Я закрыла лицо руками, уже чувствуя, что краснею. — Все было не так.

— Эй. Не стыдись. Будь шлюхой, делай все, что хочешь. — Ким указала на меня пальцем, делая глоток текилы — или, может быть, водки — из бара. — Это то, чем я живу.

— Это правда?

Ким напряглась при звуке этого голоса.

Мне не нужно было смотреть, чтобы увидеть, что это был Тони, который подошел и присоединился к нашему кругу рядом с ней.

Он затянулся сигаретой, хмуро глядя на Ким сверху вниз, и выпустил дым ей в лицо. — Кейси, верно?

Он выглядел почти… Сердитым?

Я могу поклясться, что видела, как его коренные зубы сошлись вместе. Она тоже нахмурилась, ее голос был таким же фальшивым, как ее акриловые ногти, когда она наклонила голову. — Мужчина-шлюха, верно?

Прежде чем Тони успел ответить, Ким развернулась и поцеловала меня в щеку. — Удачи, детка. Позвони мне позже.

Тони проводил ее взглядом, когда она уходила, и веселье покинуло его. — С каких это пор малышка Кимми стала дерзить?

— Дерзить? — Франческа приподняла бровь идеальной формы, переплетя свою руку с моей. — Все, что я слышала, — это факты, братишка.

Мы рассмеялись, оборачиваясь и протягивая руку Кармен. Она тоже улыбнулась, присоединяясь к нам. — Пока, Тони.

— Эй! — Тони крикнул нам вслед. — А что случилось со свободой выбора?

— Я хочу жениться на твоей дочери. — Мой голос прогремел в тихой королевской комнате. Парадная дверь только что закрылась за нами, и ни у кого даже не было возможности присесть.

Энцо ДеМоне рассмеялся, усаживаясь в одно из кресел.

Я остался стоять, выдерживая взгляд Сальваторе Моретти, когда он положил руки на офисный стол и склонился над ним. — Если ты думаешь, что можешь просто войти сюда...

— Прошу прощения, если это прозвучало как вопрос. Я женюсь на Наталье. С твоего разрешения или без него.

— Я не позволю своей дочери попасть в пасть льву...

— Я влюблен в вашу дочь, дон Моретти. А она влюблена в меня.

— Теперь я знаю, что мальчик лжет, — проворчал Энцо.

— Я знаю, ты видел, как она поцеловала меня в ответ. Вы оба, — Закончил я, глядя прямо на Сальваторе.

— Это не...

— Я люблю ее. Мы вместе уже много лет. Я встречаюсь с вашей дочерью с тех пор, как мы вместе учились в Колумбийском университете.

Челюсть Сальваторе сжалась, неудивительно, что он был в ярости из-за того, что не знал о моих отношениях с Натальей.

— Даже если это правда, Сальваторе, — начал говорить Энцо. — Почему он ждал до сих пор? Он пытается вмешаться в наши деловые договоренности.