— Она скоро появится. А пока я обещаю замолвить за тебя словечко.

— Спасибо, Нат. Я ценю это. Послушай... — голос Зака понизился. — Пусть это останется между нами, хорошо? Но она мне действительно нравится.

Я улыбнулась. — Да, я вижу это.

— Я никогда раньше не был так расстроен из-за девушки. Я даже не знаю, как вести себя с ней. Как будто каждый раз, когда я вижу ее, у меня в голове все путается.

— Я почти уверена, что ты ей тоже нравишься.

— Да? — Я практически услышала его улыбку по телефону.

— Если бы это было не так, то она даже не посмотрела бы в твою сторону. Просто ей… Нужно немного времени, чтобы раскрыться.

— Я понимаю. У меня нет проблем с ожиданием.

— Хорошо обращайся с моей сестрой, понял?

— Конечно, Нат. Клянусь.

Раздался стук в парадную дверь, и мои нервы напряглись. — Хорошо. Ладно, мне пора идти.

— Скоро увидимся.

Повесив трубку, я положила телефон в клатч YSL и направилась к двери. Я посмотрела в глазок, не зная, кого увижу по ту сторону.

Я сделала глубокий вдох, прежде чем открыть.

Тревор возвышался в коридоре. Свежий черный костюм. Белая рубашка расстегнута сверху. Без галстука. На запястье часы Omega. Одеколон Armani.

Свирепость среди элегантности.

Он обнял меня, слегка выдохнув. — Ты сведешь меня в могилу.

Я тихо рассмеялась, отводя взгляд.

Я не нарочно изобразила полный гламур — почти как заявление о том, что я не готовилась к встрече с ним. Что мы еще не были там.

— Подойди ближе, amai. Я хочу разглядеть тебя как следует. — Прохрипел он, протягивая руку.

Шагнув вперед, я поправила открытый вырез своего нежно-розового платья, позволив мягкой ткани элегантно задрапировать мои ключицы. Материал облегал мою талию и бедра, а длинные рукава добавляли мягкости. Тонкое мерцание ткани переливалось всякий раз, когда на нее падал свет.

Мои блестящие розовые туфли на шпильках в тон платью, а также ожерелье в виде сердца с розовыми бриллиантами.

Несмотря на то, что я узнала правду об украшении, которое носила последние пять лет, я не могла заставить себя снять его.

— Ты выглядишь идеально, amai... — Его тяжелые ладони легли на мою талию, притягивая меня к себе. Он одарил меня одной из своих идеальных улыбок. — Слишком идеальной. Мне стоит беспокоиться?

Мои скулы покраснели. Я и забыла, каким покладистым может быть Тревор.

Его руки задержались на мгновение, твердые, но нежные, прежде чем он отступил назад, положив одну ладонь мне на поясницу. — Пойдем, пока я не передумал и не решил оставить тебя сегодня здесь.

— Куда мы направляемся? — Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо, пытаясь успокоиться, но то, как он смотрел на меня, делало это невозможным.

Он улыбнулся. — На свидание, детка.

— Я, кажется, говорила тебе, что мы не вместе? — Я приподняла бровь, но все равно вышла и заперла дверь. Когда я обернулась, то оказалась лицом к лицу с грудью Тревора, который прижимал меня к себе.

— Именно поэтому я пытаюсь пригласить тебя на свидание. — Он наклонился и запечатлел мягкий, продолжительный поцелуй на моей шее. — Позволь мне показать тебе, какими мы могли бы быть.

Когда он отстранился, я посмотрела ему в глаза. — Тебе повезло, что я голодна.

Веселый вздох покинул его. — Пошли.

Мягкий гул джазового саксофона разносился по тускло освещенному ресторану, смешиваясь с тихим шепотом разговоров. Золотистый свет отражался от полированных деревянных поверхностей, создавая теплое сияние, которое должно меня успокоить. Но этого не произошло. Не тогда, когда Тревор сидит так близко, его рука небрежно лежит у меня на спине, а запах одеколона Armani обволакивает меня, как напоминание, от которого я так и не смогла избавиться.

Он слегка наклонился ко мне, его голос был низким и интимным. — Что у тебя на уме, amai?

Я поерзала на стуле, теребя пальцами ожерелье. — Просто... Вбираю все это в себя.

— Хорошо. — Его губы изогнулись в той легкой, самоуверенной улыбке, которая раньше заставляла мое сердце биться быстрее. — Я хочу, чтобы сегодняшний вечер был особенным.

Я слегка улыбнулась ему в ответ, но мой взгляд переместился на группу на сцене. Их непринужденное очарование и ровный ритм баса казались мне спасательным кругом, чем-то, за что можно ухватиться, пока мои мысли кружились по спирали.

— Тревор... — Я начала, мой голос стал тише.

Он нахмурился. — Да, детка?

Я просто на мгновение заглянула в его холодные глаза, которые сжигали меня заживо, пытаясь понять, могу ли я доверять ему. — Почему ты ушел?

Слова, произнесенные вслух, показались тяжелее, как будто музыка сделала паузу на такт, чтобы они улеглись между нами.

Он медленно вдохнул, его челюсть напряглась. — Я знал, что это всплывет.

Мой взгляд стал жестче, но он не позволил мне увеличить дистанцию между нами. — Конечно, всплывет. Четыре года, Тревор. Никаких прощаний. Никаких объяснений. Просто… Ничего.

Его рука скользнула с моей спины на талию, неуверенно, но твердо, не давая мне ускользнуть. — Я не могу объяснить все прямо сейчас, Наталья. Но мне нужно, чтобы ты поверила мне, когда я говорю, что это был не мой выбор.

Я покачала головой, в груди у меня что-то хрустнуло. — Не твой выбор? Как ты можешь такое говорить?

— Произошли некоторые события, — Грубая ладонь коснулась моего лица, — В которые были вовлечены люди, — Его большой палец медленно, намеренно водил кругами по моей щеке, — Которые сделали для меня невозможным остаться.

Эти слова ударили по мне, как брызги холодной воды. Я моргнула, слегка отстраняясь. — Что ты имеешь в виду?

Он посмотрел на меня сверху вниз, стиснув зубы, как будто что-то скрывал. В нем была печаль, от которой у меня заныло в груди так, что я не хотела признавать. — Я обещаю, что объясню позже, — мягко сказал он. — Сегодня вечером я просто хочу, чтобы мы снова наслаждались тем, что мы вместе.

— Это нечестно, Тревор. — Мой голос дрожал, несмотря на все мои усилия сохранить его ровным.

— Я больше не 'тупой студент колледжа'. — Он слегка улыбнулся, и я тоже, вспомнив наши тогдашние препирательства. — Я не повторю тех же ошибок. Теперь я мужчина, который обеспечит твою безопасность.

Его слова обвились вокруг моего сердца, как виноградная лоза, и туго натянулись.

Боже, как мне хочется ему верить.

Но боль от его отсутствия все еще чувствовалась.

У меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в его глаза, так наполнены чем-то, чему я не могла заставить себя дать название. Музыка вокруг нас нарастала, ровный ритм басов эхом отражался от ударов моего сердца.

— Давай посмотрим, заслужишь ли ты это к концу вечера, — сказала я наконец, отстраняясь ровно настолько, чтобы напомнить себе, что я все еще контролирую ситуацию.

Медленный, веселый смешок вырвался из его груди. — Достаточно справедливо, детка. Достаточно справедливо.

Я повернулась обратно к сцене, делая вид, что сосредоточена на группе. Но его присутствие рядом со мной — теплое, устойчивое, невероятно знакомое — мешало думать о чем-либо другом. И я ненавидела то, как сильно мне хотелось ему верить.

Два часа спустя беседа была легкой и уютной, а наши тарелки убраны. Я откинулась на спинку стула, с нетерпением ожидая десерта, который мы только что заказали.

Я взглянула на Тревора с дразнящей улыбкой. — Ты уверен, что ничего не хочешь? Это твой последний шанс.

— Я уверен. — Он ухмыльнулся. — Не волнуйся, amai. Я не собираюсь красть твое.

Я приподняла бровь, понимая, что это не так. — Хорошо. Потому что я не ем блины. Даже с тобой.

Его смешок был низким и непринужденным, и я ненавидела то, как сильно мне нравился этот звук.

Официант поставил передо мной тарелку, и я потянулась за вилкой, горя желанием погрузиться в пышную горку, посыпанную шоколадом и клубникой.