Я всегда считал Питон более подходящим.

Зейн повернулся, чтобы посмотреть на клетку, заставив меня сделать то же самое. — Первое мероприятие сегодня вечером.

— Кто дерется?

Мрачная улыбка изогнула его губы. — Питон.

Я вернулся в Колумбию около четырех часов дня. Как раз вовремя на тренировку по баскетболу перед домашней игрой. Мы играли против "Гарварда", и это был наш самый ожидаемый матч в сезоне.

После целого дня, когда я не мог выбросить Наталью из головы — или то, как загорелись ее мягкие карие глаза, когда она смотрела на меня, — мне не помешало бы отвлечься.

Я могу контролировать извращенное желание в своих венах, когда все, что она сделала, это отшила меня. Это хорошо. Мне это нужно, чтобы держать себя в узде.

Но когда она отвечала мне взаимностью? Надула свои блестящие розовые губки и снова прижалась ко мне бедрами, умоляя меня сделать больше? Со мной, блядь, было покончено.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не перекинуть ее через плечо, не запереть в машине и не ехать, пока мы не останемся одни и я не возьму то, что должно принадлежать мне.

Что я мог бы сделать своим. Когда бы ни захотел.

Мне пришла в голову одна мысль.

Я толкнул дверь спортзала колледжа, сразу же привлекая внимание команды и получая от каждого из них тот или иной вариант кивка, волны или приветствия.

— Ладно. Бегите, играют четыре и семь, — приказал им Зак, прежде чем подойти ко мне.

— Спасибо, чувак.

Как я и предсказывал, будучи вице-капитаном, он уже провел командные тренировки и подготовил их к долгожданной игре. Бросив спортивную сумку на деревянную скамейку у стены, я начал доставать свои вещи.

— De nada¹⁷. Ты же знаешь, я не могу дождаться, когда стану капитаном в следующем году.

— А что Маттео думает по этому поводу? — Спросил я небрежно, несмотря на то, что тема была совсем другой. Отношения Зака и Маттео, мягко говоря, были непростыми.

И то, что Маттео хотел, чтобы он закончил школу пораньше, не помогло. Зак мог бы, если бы захотел — прямо как я, — но тогда это означало бы отказаться от должности капитана в следующем году и присоединиться к НБА.

— Мне похуй, что он думает.

— Осторожно, — Я издевался, хотя все, что я говорил, было правдой. — Ты говоришь о El Diablo¹⁸. Он обезглавливает ублюдков, как тараканов.

— Отвали, — рассмеялся он, бросая в меня баскетбольный мяч, который держал в руках.

Маттео был жестким — особенно в том, как он воспитывал Зака, — но он никогда не причинил бы вреда своему младшему брату. Это было из-за любви. Он должен быть таким, чтобы обеспечить их выживание.

Иногда я видел в них себя и Кали. Мы не всегда ладили, но я бы отдал свою жизнь за свою сестру, и я знал, что она сделала бы то же самое для меня.

Зак мог сколько угодно говорить, что ненавидит своего брата. Я знал, что он сделает все, о чем попросит его Маттео. Не из страха, а из уважения и любви.

— Я вижу, у тебя есть зрители, — протянул я, глядя на чирлидерш, разминающихся в одном из углов у трибун.

Они не должны быть здесь. У них есть другой зал, в котором они должны разминаться, а затем встретиться с нами здесь на игре.

Капитан группы поддержки не сводила глаз со спины Зака. Мои слова заставили его оглянуться через плечо как раз вовремя, чтобы заметить, как она покачивает бедрами, сидя на шпагате — намек более чем ясный — и слегка машет ему рукой.

Каждый парень в команде замедлил шаг, их внимание переключилось с мяча на задницу брюнетки.

Лицо Зака было скучающим, когда он повернулся ко мне и равнодушно пожал плечами.

— Не интересно? — Я бросил ему баскетбольный мяч обратно, чтобы надеть футболку.

— Не-а.

— Как же так?

Он изобразил задумчивое лицо, перекидывая баскетбольный мяч из одной руки в другую. — Мне нравится побольше загадочности.

— Хорошая погоня, — весело выдохнул я, потому что точно знал, что он имел в виду.

Он подмигнул, жуя жвачку и ухмыляясь, прежде чем присоединиться к команде.

Мои глаза переключились на дверь, открывающуюся на другой стороне спортивного зала, и мой незаинтересованный взгляд стал горячим.

Она вошла вся такая жизнерадостная и энергичная. Все чирлидерши немедленно вышли поприветствовать ее, и именно тогда я увидел, во что она была одета — чертова форма чирлидерш.

Раньше я никогда не обращал особого внимания на их одинаковые наряды. До сих пор.

Я внезапно почувствовал шумиху, из-за которой все игроки моей команды, казалось, сошли с ума.

Короткая, обтягивающая юбка, которая скандально заканчивалась прямо на ее заднице, привлекая все внимание туда и к бедрам...

Топ с длинными рукавами, укороченный так, что заканчивался прямо под грудью, выставляя напоказ ее мягкий, слегка подтянутый живот.

Та самая талия, которую всего несколько часов назад обнимала моя рука.

Внезапная потребность — никогда не отпускать свои руки от ее кожи — разлилась по моим венам, побуждая меня сделать именно это.

Может быть, я бы так и сделал.

Подойдя к ним, я снова сосредоточился на ее лице.

Черт возьми, она была хорошенькой. С мягкими карими глазами, карамельными волосами и милым выражением лица, которое, я был уверен, поставило бы меня на колени.

Наталья. В этой крошечной форме чирлидерши мне очень захотелось поднять ее и трахнуть у шкафчиков.

Она помахала девочкам, прежде чем быстро направиться за трибуны, чтобы оставить там свои вещи.

Она вошла и даже не заметила меня.

Это заставило бы меня рассмеяться, если бы по какой-то причине не вывело меня из себя.

Сменив направление, я направился на другой конец трибуны. Все остальные были слишком заняты разминкой, чтобы заметить кого-либо из нас.

Она была первым человеком, которого я искал, войдя в комнату.

Нет. Вычеркни это. Я почувствовал ее еще до того, как увидел.

А она нет. Даже. Не признала меня.

Однако в тот момент, когда я шагнул в тень за трибунами, она увидела меня.

Она остановилась уже примерно на полпути, и я молча направился к ней, мои ониксовые глаза были темнее, чем моя душа.

— Привет, — выдохнула она, и я знал, что ее сердце бьется так же быстро, как и мое. Знал, что все, о чем она могла думать, это о том, что произошло ранее на уроке Дэвиса.

— Что ты здесь делаешь, amai?

— Я здесь ради игры? — Она ответила саркастическим тоном, приподняв бровь. Кровь прилила к моему члену, зная, что она всегда считала своим долгом унижать меня. По крайней мере, она думала обо мне.

Подойдя ближе, я понимающе кивнул; саркастично. — Уходи.

— Прошу прощения?

— Ты меня слышала.

Она усмехнулась. — Почему?

Еще один хороший вопрос. Еще один, на который я не смог ответить.

Не потому, что у меня не было ответа, а потому, что этот ответ, вероятно, напугал бы ее до чертиков.

Он вертелся у меня на языке.

Если она уйдет, я тоже. Мы уйдем вместе. Зак возьмет на себя руководство сегодняшней игрой. Я посажу Наталью в свою машину и ехал до тех пор, пока мы не останемся одни, и она умоляла меня взять то, что, как она знала, принадлежало мне.

— Я не могу просто уйти. — Она прокричала шепотом, бросив обеспокоенный взгляд через плечо. Было бы не очень приятно, если бы кто-то застукал нас вместе за трибунами.

— Да? Почему это?

Она вздернула подбородок, выпрямляя осанку. — Я новый вице-капитан группы поддержки.

— Ты? — Пробормотал я, зацепляя пальцем подол ее юбки и притягивая ее к себе.

— Да.

— Хм, — промычал я в знак согласия, проводя костяшками пальцев по краю ее юбки, отчего по низу ее живота побежали мурашки. — Я понимаю...

Когда я опустил палец еще ниже, по всей ее коже побежали мурашки, когда она прижалась ко мне. Держу пари, она позволила бы мне потрогать ее прямо там, если бы я захотел.