— Ко мне домой, — ответила Джудит. — Мы будем работать там.

— Но я подготовила для вас кабинет, — сказала Таника.

— О нет, так не пойдет. Мы живем в Марлоу и не станем ездить сюда каждый день, ведь у нас есть прекрасная база у меня дома. Не волнуйтесь, мы свяжемся с вами, когда вы нам понадобитесь. — И она вышла из комнаты.

Сьюзи и Бекс рысцой последовали за ней, стараясь не отставать.

Таника посмотрела на членов своей команды и заметила скептицизм на их лицах.

— Возвращайтесь к работе, — приказала она и направилась обратно в свой кабинет.

Усевшись за стол, она спрятала лицо в ладонях. Таника так много трудилась, чтобы стать старшим инспектором. Ради этого она пошла на самые невероятные жертвы. Так неужели она поставила свою карьеру на кон, когда наняла Джудит, Сьюзи и Бекс?

Дом Джудит, прекрасный старинный особняк, располагался на берегу Темзы у окраины Марлоу. Она делила свое жилище с едва прирученным бенгальским котом по имени Дэниел, книжными стеллажами, доверху забитыми справочниками, и старым роялем «Блютнер», на котором играла только поздними ночами, когда слишком увлекалась виски. Слой пыли покрывал все поверхности, камин почти никогда не чистили, повсюду высились горы брошенной одежды и грязной посуды.

Жизнь в одиночестве была раем для Джудит. По большей части. На первый взгляд придраться было не к чему: она составляла кроссворды для национальных газет, почти каждый день плавала в Темзе, которая протекала мимо ее сада, и чаще всего делала что хотела, когда хотела и не отчитывалась ни перед кем, и тем более — перед мужчинами. Но если заглянуть глубже, можно было разглядеть трагедию, которая преследовала ее всю жизнь. Жестокий муж Джудит умер много десятилетий назад в Греции, и, по возвращении в Марлоу, она начала собирать все местные и национальные газеты, до которых могла добраться. Вскоре она поняла, что сохраняет все публикации, начиная с приходских журналов и заканчивая городскими информационными бюллетенями. И когда груды бумаг уже грозили погрести ее под собой, она решила превратить пару комнат своего дома в архив и запереть все это на крепкий замок. Джудит пришлось открыть свой секрет Бекс и Сьюзи, когда они начали расследовать убийство ее соседа, и с тех пор она даже расчистила половину одной комнаты, чтобы использовать ее в качестве импровизированного кабинета для ведения расследований. Но Джудит просто не могла избавиться от остатков своего архива. Он имел для нее слишком большое значение, пускай даже она не могла точно сформулировать, в чем конкретно это значение заключалось. Выкинуть свои бумаги — все равно что отрезать себе руку или ногу. Архив давно стал частью ее самой.

В это утро, когда Джудит подвела подруг к закрытой двери в углу гостиной, яркие солнечные лучи проникали сквозь трехстворчатые окна, а на лужайке из густой травы пробивались золотые нарциссы.

— Думаю, если Таника хочет, чтобы мы работали в полицейском участке, мы должны работать в полицейском участке, — в сотый раз повторила Бекс.

Подруги в сотый раз проигнорировали ее замечание. Джудит сняла с шеи цепочку, на которой висел ключ, и отперла навесной замок.

— Я так полагаю, не стоит надеяться, что вы прибрались? — спросила Сьюзи, когда Джудит толкнула дверь и вошла в первую из двух комнат, отведенных под архив.

В дальнем конце комнаты все еще возвышались до самого потолка башни из древних газет. Другие давно обрушились и теперь бумажными горами укрывали пол.

— Видимо, ответ отрицательный, — сказала Бекс и звонко чихнула. — Простите! — тут же извинилась она, вытащила платок из своей сумочки и прижала к носу.

На расчищенном островке рядом со входом стояло три складных садовых стула, а на стене перед ними висела большая карта Марлоу.

— Итак, с чего начнем? — спросила Сьюзи.

— Почему бы нам не выписать на бумагу имена всех, кто был на заседании прошлым вечером, а потом прикрепить листы к стене? — предложила Джудит. — Мы сможем обсудить каждого по ходу дела.

— А бумага у вас найдется? — спросила Сьюзи и жестом указала в сторону тысяч газет, заполнявших комнату.

— Очень смешно, — ответила Джудит и достала блокнот с отрывными листами. — Итак, жертвой стал Джеффри Лашингтон. Сьюзи, почему бы вам не потрудиться на пользу дела? Не могли бы вы коротко рассказать нам о том, как он вел себя вчера вечером?

Джудит написала на листке: «Джеффри Лашингтон — жертва» — и булавкой прикрепила его к стене рядом с картой. Еще одну булавку она воткнула в саму карту — в том месте, где располагалось здание городского совета. Затем достала лежавший неподалеку красный клубок и натянула шерстяную нитку между двумя булавками.

— Конечно! — оживилась Сьюзи. — По мне, так он вел себя как обычно. Он был как всегда полон энергии, понимаете? У него когда-то жил прекрасный спаниель по кличке Монти, которого я брала на передержку. Он не слушался команд, совершенно не поддавался дрессировке — я его обожала. Джеффри всегда был дружелюбным, ему ничего никогда не было в тягость. Он никогда не сердился, если я забывала приехать, чтобы приглядеть за Монти, а такое случалось несколько раз. На самом деле, теперь, когда я об этом подумала, то вспомнила, что он несколько раз приглядывал за собаками вместо меня.

Это не удивило ни Джудит, ни Бекс. Сьюзи всегда славилась своим умением сеять хаос вокруг, и они вполне могли представить, как клиенты каким-то образом выполняют работу за нее, при этом, без сомнения, продолжая оплачивать ее услуги.

— У меня с ним сложились похожие отношения, — сказала Бекс. — Он всегда старался поговорить со мной на всех этих ужасных приемах, которые мне приходится посещать. То есть они не ужасные! — добавила она, испугавшись, что позволила себе сказать лишнего. — Но они могут быть немного однообразными, к тому же большинство высокопоставленных лиц хотят разговаривать только с Колином, ведь он викарий. Я просто его «плюс один».

— Вы никому не «плюс один», — отрезала Джудит.

— Спасибо. Но Джеффри был совсем на них непохож. Он всегда спрашивал, как у меня дела. И с тех самых пор, как он устроил прием в нашу честь, он гораздо больше интересовался мной, а не Колином.

— Да, у меня о нем сохранились такие же воспоминания, — согласилась Джудит. — Нечасто встретишь мужчину, который готов относиться к женщине как к по-настоящему полезному члену общества. Он никогда не чувствовал конкуренции со стороны женского пола, верно?

— Именно поэтому мне кажется очень странным, что его убили, — сказала Бекс. — Кто мог пожелать смерти настолько славному мужчине?

— Хороший вопрос, — кивнула Джудит. — Думаю, мы должны в первую очередь сосредоточиться на причине убийства. — Она большими буквами написала на карточке Джеффри: «ПОЧЕМУ?» — Раз он был таким чудесным человеком, то почему он должен был умереть? Кто-нибудь из вас знает, чем он зарабатывал на жизнь?

— Он занимался каким-то издательским бизнесом, — сказала Сьюзи. — Весь его дом был заставлен книгами. Они лежали повсюду.

— А что насчет семьи?

— Не думаю, что у него были дети, — сказала Сьюзи. — Но он был женат. Когда-то.

— Что случилось с его женой?

— Кажется, она умерла. Довольно давно.

— Просто чтобы уточнить, — произнесла Джудит, — его смерть не могла быть самоубийством?

— Сомневаюсь, — ответила Бекс. — Он был слишком добрым, чтобы сделать что-то настолько ужасное на публике. Он бы слишком волновался, как его поступок скажется на тех, кто будет рядом. Кстати, Сьюзи, а что вы делали на заседании вчера вечером?

— Я? Да ничего особенного, — отозвалась Сьюзи так, словно это не стоило внимания.

— Но вы сказали Танике, что пытались подкупить Джеффри, — вспомнила Джудит. — Что вы имели в виду?

— Действительно, — вздохнула Сьюзи, осознав, что ей придется во всем признаться. — Ладно, если вам так интересно, я хотела выяснить, как они обрабатывают заявки на строительство. Точнее, узнать, как мне лучше подать заявку, чтобы ее наверняка приняли.