— Ваше Величество, — верный слуга мялся в смущении.

— Говори, — приказал Император сразу по возвращению после очередного побега.

— Императрица спрашивала про вас, пыталась даже подкупить слуг, чтобы разузнать, почему вы перестали посещать её покои?

— Что ей удалось выяснить? — спокойно ответил Юй Шуан.

Слуга тут же упал на колени и сделал глубокий поклон.

— Ваше Величество, никто из слуг никогда вас не предаст.

— Вставай, — приказал Император, занимая место за невысоким столиком с незаконченной партией в вэйци на ней. — Пригласи Бога Времени, старейшину Ши Цзяня, доиграть со мной.

Слуга тот час же откланялся исполнять поручение.

Все браки, которые Император совершал до этого, были сугубо политическими. Каждая наложница в его гареме была тщательно подобрана отцом или старейшинами без учёта воли самого Юй Шуана. Он, как примерный сын и хороший правитель, ни разу этому не воспротивился. Его сердце и душа, словно закрытые ото всех в хрустальной шкатулке, никогда не трепетали при виде женских прелестей, оценивая лишь пользу, которую мог принести тот или иной союз. Во всех женщинах он привык видеть только выгодный ход в своей партии, как, в прочем, и их в нём привлекало то же самое.

С этой же душой всё было совершенно по-другому. Изначальное любопытство переросло в неведомое ему ранее чувство. Лишь трепетание её ресниц было способно заставить Юй Шуана покраснеть, а улыбка девушки полностью выводила его из равновесия.

Наступал её брачный возраст, и одна лишь мысль о том, что какой-то смертный муж будет касаться её своими руками, заставляла Юй Шуана не на шутку нервничать. Всё понимая, он всё равно не мог с собой ничего поделать.

— Старейшина, присаживайтесь, — показал он рукой на место напротив себя.

— Ваше Величество, — старейшина Ши Цзянь сделал приветственный поклон и сел на указанное место. Взглянув на партию, оставленную на доске, он понял, что Император пригласил его совсем не для игры, так как эта партия давно уже была им выиграна.

— Старейшина, — начал Юй Шуан, делая свой ход и кладя камень на доску, — я бы хотел взять ещё одну наложницу.

— Конечно, Ваше Величество, из какого она клана? — с облегчением произнёс Бог Времени, делая ответный ход. — Сейчас в землях около Восточного Моря неспокойно, вероятно, она из семьи Сян? Это будет очень хороший союз.

— Она смертная, — спокойно произнёс Император и положил очередной камень, окружая и съедая несколько камней противника.

— Смертная? — переспросил старейшина, поперхнувшись чаем, глоток которого он как раз сделал до этого.

— Да, именно. Хочу привести её в свой гарем.

— Уж не та ли это девушка, из-за которой Тёмный Владыка устроил скандал? — откашлявшись, спросил Бог Времени.

— Именно, она.

— Но… Ваше Величество, это… подумайте ещё…

— Боишься, что Мо Цзинь Лао явится за ней с армией? — усмехнулся Император, тоже делая глоток, перед этим закрыв глаза и вдохнув аромат свежезаваренного чая.

— Старейшины не одобрят, Ваше Величество, какой прок от слабой души? К тому же, если она получит статус Богини, не пройдя положенные испытания, то не спровоцирует ли это пересуды? Ваша репутация…

— Моя репутация? — Юй Шуан опять усмехнулся. — Разве сможет её что-то испортить?

— На белом одеянии заметно даже маленькое пятнышко, Ваше Величество! — настаивал старейшина, предвидя последствия такого шага.

— Старейшина, я уже всё решил, — непререкаемым тоном заявил Император, всё также не показывая своих истинных эмоций.

— Тогда прошу вас, помните, что для успеха партии нужно избегать поспешных ходов и создавать крепкие формы.

На этом старейшина откланялся, а Император, еле дождавшись, пока останется один, со всей силой швырнул игральную доску. Чёрные и белые камни, перемешавшись, с грохотом рассыпались по полу.

Он Ди Юй Шуан. Небесный Император. Всю свою жизнь жил так, как хотели другие, так, как положено, ничего не прося лично для себя честно исполнял свои высшие обязанности. Но сейчас… Пришло его время!

Но в одном старейшина был прав, сначала нужно было всё тщательно спланировать и подготовить.

Старый аптекарь Бай с грохотом закрыл толстую книгу и сердито посмотрел на дочь.

— Ты опять на рынке бесплатные консультации беднякам давала?

Одетая очень скромно совсем ещё юная девушка опустила голову.

— Сколько раз тебе говорить, чтобы ты так не делала⁈ Если всех постоянно лечить бесплатно, жить-то мы на что будем, а? — гневался старик.

— Отец, но эти люди не имеют возможности оплатить… — попыталась оправдаться девушка.

— Бай Лу, — он всегда обращался к дочери официально, когда злился на неё, — думаешь, если мы по миру пойдём, они придут нам на помощь? Я разве для этого тебя столько лет растил и учил? Так ты мне отплачиваешь? — не унимался аптекарь.

Девушка лишь теребила ткань юбки верхнего ханьфу, не смея больше ему перечить.

— К тому же, что о тебе молодой господин Фань подумает, увидев тебя в компании этого сброда? Мы с его отцом уже почти договорились о вашей свадьбе.

— Но, отец, — при упоминании о свадьбе и молодом господине она всё же не смогла смолчать, — я не хочу за него замуж. Все знают, что он все дни в доме развлечений проводит, и…

— И что? Для молодого мужчины это нормально! — перебил её отец. — Их семья владеет пятью лавками специй и лавкой тканей. Породнившись с ними и получив свадебные дары за тебя, я смогу открыть ещё одну, или даже две, новые аптеки!

— Но, отец, — уже со слезами на глазах молила девушка, — я совсем не люблю молодого господина Фаня.

— Что за ерунду ты говоришь? Любовь — это чепуха для дешёвых историй. Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты их не читала? Залог успешного брака — материальное благополучие, — не на шутку разозлился старик Бай. — Иди к себе и не смей больше ходить на рынок. Сяо Лу, — немного смягчился он, — будь хорошей дочерью, хорошо?

Девушка, опустив голову и слегка закусив губу, кивнула и направилась в свою комнату, которая находилась на втором этаже над аптекой.

Она знала, что отец хотел для неё лучшего будущего и никогда ни в чём его не упрекала. Он вырастил её в одиночку после того, как его супруга скончалась, когда дочь была ещё совсем маленькой. Старик Бай много работал, чтобы обеспечить для своего ребёнка лучшую жизнь, на какую только могли претендовать люди их социального статуса. Лишь одно она принять никак не могла — замужество ради материального благополучия. И уж тем более с этим ужасным повесой: молодым господином Фанем.

С самого раннего возраста она мечтала стать лекарем, чтобы спасать жизни людей. Она хотела не дать страдать другим так, как горько страдали они с отцом после смерти её матери. В то время дела у их семьи шли совсем плохо, и денег на оплату лекаря попросту не было, а знаний самого господина Бая не хватало для излечения супруги.

Сяо Лу усердно училась, в том числе у останавливающихся в городе странствующих лекарей, которые просто не могли отказать этой скромной девчушке с большими грустными глазами, когда она рассказывала им свою историю.

И вот уже в течение нескольких лет один-два раза в месяц, надевая шляпу с большими полями, покрытую сверху полупрозрачной светлой вуалью, юная знахарка отправлялась на рынок, где, сидя за небольшим деревянным столом, выслушивала проблемы людей и старалась облегчить их страдания.

У большинства из них не было денег даже для того, чтобы покупать себе еду каждый день, не говоря уже о тратах на лекаря или лекарства. Поэтому Сяо Лу в тайне от отца периодически ходила в горы собирать травы, высушивая их в небольшой заброшенной хижине почти на самой вершине. И каждый раз после возвращения она получала наказание от отца.

Старик Бай считал, что раз он смог изменить своё материальное положение упорным трудом, то и другие могут это сделать, просто не хотят. Поэтому относился к благотворительности своей дочери крайне негативно, считая это пустой тратой времени.