Чем богаче были жители земель, тем больше они могли заплатить налогов. С нищего человека взять было нечего. Разве что жизнь.

Селянина, который не мог заплатить налог, сначала секли, а в случае повторной неуплаты меняли его статус на земельного. После этого все плоды его трудов принадлежали хозяину.

Возможно, именно поэтому Дранвейг решила отобрать у своих людей всё. Или ей просто было мало тех денег, что приносили жители.

То, что Дранвейг запрещала бандитам переходить границу, было логично. Другие бароны не стали бы терпеть набеги.

– И какие сёла вам приказали грабить? Только пограничные?

– Нельзя было трогать только те, что около замка, – продолжил спокойно рассказывать Хромой.

– Вы всё, что собирали, отдавали Дранвейг? – продолжила Нина допрос.

– Восемь частей из десяти, – ответил бандит без запинки.

– Ещё какие-нибудь условия имелись? – поинтересовалась Нина.

– Нельзя было калечить, убивать и насильничать. Колотить разрешалось только в назидание за укрытие еды. Но так, чтобы ничего не ломать.

– Понятно, – Нина кивнула, решив, что узнала всё, что хотела. И повернулась к Сигурду. – Узнайте, есть ли у них ещё сообщники и найдите их, если таковые имеются. А после отправьте с надзором в королевские каменоломни. И отошлите отчёт королю.

– Слушаюсь, ваша милость, – откликнулся Сигурд и принялся за дело.

Хромой посмотрел на Нину хмуро. Ему явно не понравилось упоминание короля, но возразить он не мог. В конце концов, уговора о сокрытии их дел от его величества не было.

Вскоре бандитов увели из деревни, чтобы не нервировать стариков ещё больше. Те после услышанного и так выглядели потерянными.

Нина их понимала. Наверное, больно осознавать, что все их беды были вызваны тем, кто по идее должен их защищать.

– Что же теперь? – спросил чуть растерянно Хроним.

– Что-нибудь придумаем, – ответила Нина и улыбнулась.

Было ясно, что без помощи старики долго не проживут. Скоро наступит зима, а у них не имелось никаких припасов. Без еды, тёплой одежды и дров они попросту не переживут холодное время.

И что-то подсказывало Нине, что эта деревня не единственная, где положение настолько плачевно. Она очень надеялась, что в замке имелись запасы, которые можно было разделить на всех, чтобы пережить надвигающийся сложный период.

– Есть ли в деревне хоть какая-то еда?

Хроним поморщился.

– Траву едим, грибы лесные да ягоды.

– И ничего не заготавливали? Грибы, ягоды не сушили?

– Нет, – Хроним покачал головой. – Хромой всё запасы забирал. Поначалу пытались прятать, да только они находили всё, а после наказывали.

– Почему вы не ушли? – задала Нина интересующий её вопрос. – Вы ведь свободные селяне. Разве не проще было уйти в другое баронство?

– Проще, да не проще, – не согласился староста. – Жить ведь на улице не будешь. Дом нужен. А на что его строить?

– Можно попросить денег на строительство у господина земель.

Хроним посмотрел на неё чуть снисходительно.

– Это ведь такие деньжищи, – он вздохнул. – Вовек не расплатишься. Долг и налог каждый год… Непосильно то простым людям, ваша милость.

Нина хотела поспорить, но не стала. Возможно, она не до конца понимала все сложности, чтобы судить и наставлять.

– Сейчас угроза со стороны бандитов устранена, – заговорила она снова. – Вы можете начинать заготавливать еду. Собирайте сколько сможете. И ещё, – Нина обдумала своё решение повторно и продолжила: – Я оставлю корову. На всю деревню. Надеюсь, вы сможете сами организовать, где она будет жить, кто её будет доить и так далее. Молоко для всех. Позже, когда я доберусь до замка, пришлю кого-нибудь с едой и одеждой, чтобы вы смогли пережить зиму. Налог в этом году взымать я не стану. Всё понятно?

Договорив, Нина посмотрела на Хронима. Тот выглядел ошарашенным, как и другие старики.

Нина не стала давать больше коров. И на то имелись причины.

Во-первых, она подозревала, что таких деревень было больше чем одна. Людям там также требовалась помощь.

Во-вторых, восьми литров молока в день должно было хватить, чтобы поддержать дюжину людей.

В-третьих, старики едва ли могли справиться с бо́льшим количеством животных. Коровы требовали не только дойки, но и кормления. Даже зимой. А это означало, что нужно было заготавливать для них сено. Но жителям деревни и без того требовалось время для сбора еды для себя.

Некоторое время староста смотрел на неё удивлённо, а затем его глаза наполнились слезами. Он начал сползать на землю, явно намереваясь встать на колени. Нина взглянула на одного из охранников, тот понял её безмолвную просьбу и придержал старика.

– Хозяюшка, – сдавленным голосом заговорил Хроним, когда понял, что ему придётся и дальше сидеть на скамейке. – Благодарим вас, ваша милость. От души и сердца благодарим.

После этого он согнулся пополам, явно изображая поклон сидя. Другие жители последовали его примеру.

Нина видела и слышала, что некоторые старушки плакали, совсем не стесняясь своих слёз, да и мужчины особо не сдерживались.

Ей стало немного неловко. Она не сделала ничего особенного, поэтому не считала, что её нужно благодарить. В конце концов, теперь она отвечала за эти земли и людей. А значит, забота о них была для неё вполне нормальной.

Поднявшись, она кашлянула.

– Идёмте, – позвала она Хронима. – Заберёте корову.

– Да, да, идёмте, ваша милость, – с готовностью откликнулся староста и резво встал.

Сейчас мужчина совсем не напоминал унылого и дряхлого старика, которого они встретили вначале. Его походка изменилась, став более стремительной, плечи распрямились, а в глазах появилась жажда жизни. Разница была налицо.

Прежде чем отправиться дальше, Нина решила переночевать в деревне. Всё-таки до следующей было далеко, а спать под открытым небом не хотелось.

Жители выделили для неё самый чистый и обустроенный дом, в котором Нина и провела ночь вместе с Вильей.

Каким-то образом девушка стала служить ей. Нине не требовалось особой заботы со стороны, но иногда помощь другого человека оказывалась весьма кстати. Бартоль следовал за ней маленьким стражем, с ним всегда ходила и Тальда, напоминая молчаливую тень брата.

На следующее утро, выпив свежего молока, Нина распрощалась с жителями и отправилась дальше.

Следующая деревня оказалась чуть более многолюдной. Их встретили настороженно. Когда узнали, что теперь у них другая госпожа, сначала не поверили, но потом всё-таки обрадовались.

Оценив состояние деревни и людей, оставшихся в ней, Нина лишь вздохнула и передала им корову. Люди пришли в восторг и до конца не верили, что такое возможно.

– Между вами и замком есть ещё деревни? – спросила Нина у старосты.

– Одна, ваша милость, – ответил ей пожилой мужчина, глядя единственным глазом.

Отряд снова заночевал в деревне. Утром они поехали дальше и ближе к обеду добрались до третьей деревни.

В поселении, куда они прибыли, осталось ещё больше людей. Но, несмотря на количество, с первого взгляда становилось понятно, что жители нищенствовали. Глядя на измождённых людей с серыми лицами, Нина ощущала жалость к ним и гнев на баронессу. Особенно сердце кровью обливалось от вида голодных детей. Пусть Дранвейг и велела не трогать ближайшие к городу сёла, тут явно и без внимания бандитов сладко никому не жилось.

Понимая, что такому большому количеству людей не хватит одной коровы, Нина отдала обеих вместе с быком.

– Кормите, – попросила селян Нина, кинув взгляд на грозного и немного нервного Громовея. – В следующем году будут у вас телята.

Люди пришли в восторг. И не только от самих коров, но и от перспективы получить приплод.

– До холодов их можно выпускать в поле, – принялась Нина объяснять старосте, как ухаживать за животными.

Её слова слушали все.

– Но следует заготовить для них сена, чтобы кормить зимой. Скосите траву и дайте высохнуть, потом соберите и перевезите в крытые сараи. Нельзя допустить, чтобы на сено попала вода, иначе оно начнёт гнить.