Нина задала вопрос не просто так. Если она действительно дочь барона и его жены, это принесёт очень много изменений в её новую, ещё толком не устоявшуюся жизнь.

Кажется, что быть аристократкой хорошо. В какой-то мере это действительно так. Если Нина заявит о себе, ей не придётся думать, как заработать и выплатить налог за ферму.

Она сможет позволить себе есть лучшую еду, одеваться в красивую одежду и носить украшения. Ей больше не понадобится работать и думать о завтрашнем дне. Все заботы о её жизни лягут на плечи родителей и слуг.

Её дни будут полны вышивания, прогулок, чтения стихов, расстановки цветов в комнате и прочих лёгких забот. Не жизнь, а сказка для тех, кто не желает лишних проблем.

Вот только никто не гарантирует, что её родители богаты. У них может даже не иметься земли. Но отсутствие денег никак не отменит обязанностей, которые лягут на плечи Нины в случае, если она заявит о себе.

Первое, что ждёт любую молодую аристократку, достигшую восемнадцатилетнего возраста, – это выгодный, по мнению родителей, брак.

Да, всё верно, в погоне за иллюзорной выгодой Нина может лишиться самого главного – свободы выбора.

Впрочем, сейчас всё зависело от слова стоящего перед ней молодого барона Уэстбрута. Даже если Нина не захочет иметь ничего общего с родителями, будь они бедны или богаты, барон вполне может рассказать о ней, не спрашивая её на то разрешения или согласия.

– Мертвы, – был его ответ.

Нина Андреевна, услышав это, вздохнула. Значит, тоже ушли. Ей было немного жаль эту семью, которой, судя по всему, так не повезло.

– Другие родственники? – задала она следующий вопрос, пытаясь понять, чего стоило ждать дальше.

– Аннабель Дранвейг – сестра твоего отца – сейчас живёт в замке Ривентольд. Титул перешёл её сыну Карласу Дранвейгу, – пояснил он.

– Ясно, – тихо произнесла Нина.

При этом она размышляла над услышанным. Значит, родители мертвы, титул передан ближайшему родственнику мужского пола.

– Чем это мне грозит?

Барон смотрел на неё внимательно. Его синие глаза казались тёмными и бездонными. Такой редкий цвет. Нина была уверена, что никогда ранее не видела таких глаз. Будь она в современном мире, то вполне могла бы подумать, что это цветные линзы. Здесь такое было исключено.

– «Грозит»? – переспросил мужчина заинтересованно.

– Да, – Нина кивнула. – Если я заявлю о себе, что меня ждёт дальше?

Барон прищурился.

– Ты сможешь переехать в замок, – ответил он.

– И всё? – принялась допытываться Нина.

– Этого мало?

В ответ Нина указала на ферму, но потом всё-таки пояснила:

– Мне есть где жить.

Уэстбрут кинул взгляд в сторону старого дома. На его лице проступили сомнения. Он явно не понимал, как кто-то мог равнять блага замка с жизнью на старой ферме.

– Твой статус повысится. Люди станут уважать тебя больше, – добавил он.

Нина постаралась показать ему, что подобное её едва ли волновало.

– Новая одежда, украшения, – зашёл с другого конца барон. – Тебе больше не придётся работать и думать о деньгах. Ты сможешь спать в мягкой постели и не волноваться о безопасности места, в котором живёшь.

Конечно, одеваться красиво Нина любила, и драгоценности ей нравились, но не настолько, чтобы ради них бросаться в омут с головой.

Работать она не боялась. А защита… Полностью безопасно не могло быть нигде.

– Брак? – спросила она то, что волновало её больше всего.

Если в замке сейчас новый хозяин, то её, как чужачку, никто не станет держать рядом. А значит, выдадут замуж при первой возможности, выбрав самый выгодный вариант. И нет никаких гарантий, что будущий муж окажется хорошим человеком.

После того как она задала этот вопрос, в глазах барона мелькнули неясные эмоции.

– Тебе восемнадцать, – напомнил он. И это был ответ. Он не сказал прямо, но можно было понять, что догадки Нины оказались верными.

Сразу говорить что-либо она не стала. Задумалась, взвешивая все плюсы и минусы. Плюсов было много, но главный минус всё перевешивал.

– Я могу попросить вас молчать, ваша милость? – спросила она серьёзно и посмотрела на молодого мужчину выжидающе.

От его слова сейчас зависело её будущее.

***

Рейнар долго смотрел на девушку перед собой. Он не до конца понимал мотив её явного отказа от заявления о себе.

– Почему? – спросил всё-таки.

Быть аристократом значило обладать определёнными привилегиями. И дело было не только в деньгах. Дело в крови. Предполагалось, что люди, рождённые в знатных семьях, по положению стояли гораздо выше простолюдинов.

– Я не хочу терять свободу, – пояснила Наина.

Свободу?

– Ты будешь свободна, – заверил он её и добавил: – Свободней, чем сейчас.

На лице девушки появилось скептическое выражение.

– Разве меня не отдадут сразу замуж?

По какой-то причине в глубине души Рейнар ощутил некое нежелание от её слов, но, не до конца осознав, что это, отмахнулся.

– Разве это плохо?

– Нет, – Наина покачала головой и слабо улыбнулась. Взгляд Рейнара упал на розовые губы. Они выглядели мягкими и нежными, почти прозрачными. – Но я хотела бы сама выбрать, за кого выходить, – добавила она.

Рейнар моргнул и поднял взгляд.

Теперь стало понятно, почему девушка так сопротивлялась. За неё говорило воспитание.

В знатных семьях браки заключались исключительно из выгоды. Такие незначительные вещи, как любовь или чьё-то желание или нежелание, никого не волновали. Семьи просто договаривались и объединялись.

У простолюдинов было проще. Они, не имея больших амбиций или денег, могли позволить себе иные отношения.

Сам Рейнар не знал, как относиться к так называемой любви. Во время странствий он слышал множество стихов и песен, посвящённых этому чувству, но сам ничего подобного никогда не испытывал.

– Это нерационально, – заключил он, подумав, что отказываться от повышения статуса из-за призрачного чувства было весьма глупо.

– Возможно, – Наина кивнула. – Но разве всё в мире должно быть рациональным?

Рейнару казалось, что да, всё должно подчиняться логике, но девушка рядом явно считала иначе.

Он снова задумался о том, что её должно ждать, после того как она даст о себе знать.

Наина не могла унаследовать титул, так как была девушкой. Максимум – передать его своему сыну, как это сделала Дранвейг. В этом скрывалась опасность для Наины. Аннабель вполне могла решить, что дочь умершего брата представляет опасность для правления её сына. И тогда Наину могла ждать смерть.

Быстрое замужество тоже было вариантом, но рассчитывать Наина, скорее всего, могла лишь на какой-нибудь посредственный или даже обедневший род.

Ещё существовала вероятность, что Дранвейг каким-нибудь образом опозорит племянницу и отправит в монастырь пожизненно отмаливать грех.

Рейнар считал, что Наину ждал именно третий путь. Убийство было серьёзным шагом, Дранвейг могла и не решиться на него. Замужество всё ещё оставалось рискованным. А вот монашество – безболезненный способ убрать скрытую опасность, не пачкая руки убийством.

Рейнар быстрым взглядом окинул ферму. Старый дом, поле с пасущимися коровами. Обычный сельский пейзаж.

Затем он перевёл взгляд на девушку. Наина выглядела молодой, полной сил. Она чуть щурилась от солнечного света, а её тонкая белая кожа слегка розовела.

– Хорошо, – согласился он.

По какой-то причине ему совершенно не хотелось, чтобы стоящая перед ним девушка столкнулась с трудностями, если он решит рассказать о своём открытии.

– Хорошо? – переспросила она, наклонив голову.

Её светлые глаза казались прозрачными от солнечного света. Рейнар заметил пару веснушек на маленьком, чуть вздёрнутом носу.

– Я буду молчать, – пояснил он, отрывая взгляд от крошечных пятнышек.

Как только он произнёс эти слова, девушка ярко улыбнулась. Почему-то сердце в груди Рейнара коротко ёкнуло. Он ощутил желание отвернуться, будто улыбка девушки ослепляла его.