— Прекрати, – резко останавливаю я, прикладывая ладонь к его груди. — Я же сказала, мне не нужны твои деньги.

Он хватает мою руку и прижимает ее к своему сердцу, отчего я нервно переминаюсь с ноги на ногу под его пронзительным взглядом.

— Знаю, что не нужны, но я оставляю их не тебе. А твоей маме, – тихо объясняет он.

— Как скажешь, – бурчу я, щурясь, и вырываю руку из его захвата.

Когда он опускает в коробку несколько сотен, мои губы сжимаются. Знаю, мама с ума сойдет от такой суммы, но мне от этого не легче. У таких щедрых жестов всегда есть подвох. Никто ничего не делает просто так – не в том мире, где я живу. Все имеет свою цену, даже доброта.

— Ну что, квотербек, выбираемся отсюда? – нервно спрашиваю я, жаждая поскорее увести Финна из дома моего детства.

— Веди. Я последую за тобой куда угодно.

— Еще бы, – огрызаюсь я, не впечатленная его образом рыцаря в сияющих доспехах.

Финна ни капли не смущает, что его напускной рыцарственностью меня не пронять. Напротив, он выглядит почти счастливым. Ну и чудак.

— Ключи, – требую я, едва мы оказываемся на улице.

— А кто сказал, что я доверю тебе свою машину?

— Я сказала. Ключи. Немедленно.

— И это я здесь командую? Да ты олицетворение этого слова, женщина, – смеется он.

— Чтобы ты не забывал, – ухмыляюсь я, ловя на лету ключи от его драгоценного Порше.

Опускаясь в кресло водителя, я мгновенно влюбляюсь в ощущение власти над этой машиной. Не могу сдержать улыбку, когда мощный двигатель оживает с бархатным ревом. Это будет весело.

Финн вечность настраивает пассажирское сиденье, пытаясь уместить свои длинные ноги. Уверена, он просто тянет время, боясь, что я угроблю его малышку на первом же повороте. Никогда не видела, чтобы кто-то так дрожал над автомобилем. Не знаю, то ли это мужская черта, то ли особенность Финна, и мне все равно. Кто знает, когда еще мне выпадет шанс прокатиться на такой тачке? Уж я-то выжму из этого момента все по максимуму.

— Ну что, готов? – поднимаю бровь.

— Как никогда, – отвечает он без тени уверенности.

— Тогда пристегивайся и держись!

Без предупреждения я включаю заднюю и так резко разворачиваю машину, что у Финна хрустит шея.

— Иисус, Мария и Иосиф! Женщина, да ты нас убьешь!

— Не парь свою хорошенькую головку. У меня все под контролем, – хохочу я, выжимая газ до упора.

Проходит несколько минут, и я уже жду, что Финн начнет орать, требуя сбавить скорость. Но, к моему удивлению, он спокоен и расслаблен, будто я не впервые рулю его машиной. Затем он включает музыку и начинается мой любимый трек, и его улыбка становится еще шире, стоит мне подхватить слова. Я опускаю стекла, позволяя ветру бить в лицо, и просто наслаждаюсь моментом. После встречи с мамой это именно то, что мне нужно – ощущение свободы, возможность расправить крылья без груза обязательств.

Всю свою юность я прожила ответственно, поэтому иногда так важно делать глупости – они напоминают, что лучшие годы еще впереди. Быть беспечной хоть изредка – невероятно освобождает. Мы живем один раз, и нужно хватать жизнь за горло, когда выпадает шанс. Жизнь должна быть чередой ярких моментов, а не сожалений.

И следующие двадцать минут я делаю именно это – отдаюсь молодой безрассудности с ветром в волосах, любимой музыкой и легкими смешками Финна. Если бы я не знала лучше, могла бы подумать, что никогда еще не была так близка к ощущению полного счастья.

Я бросаю взгляд на парня рядом и вижу, что его улыбка все так же широка – точь-в-точь как моя, отчего еще глубже утопаю в кресле.

Как только мы добираемся до места назначения, я эффектно торможу, громко объявляя о нашем прибытии всей закусочной. Теперь я понимаю, почему Финн так любит эту машину. Эта серебристая красотка – сплошные соблазнительные изгибы, а ее мощный двигатель так и просит, чтобы его выжали по полной. А как она едет – просто сказка. Я даже чувствую себя немного изменницей по отношению к своему старому убитому пикапу. Да, с виду он не ахти, и от точки А до точки Б тащится целую вечность, зато не подводит. И если выбирать между "Форсажем" и "Шофером мисс Дэйзи", я определенно выберу второе.

Гнать по жизни – себе дороже, а у меня и так проблем хватает. По крайней мере, этому меня научил отец. Быть осторожной. Он был живым примером того, как один неверный шаг может отнять у тебя все, что ты любишь. Так что, как бы ни будоражила кровь эта адреналиновая волна за рулем тачки Финна, я не хочу к ней привыкать. Не хочу становиться зависимой.

Я все еще говорю о машине или о ее владельце?

— Это здесь ты хочешь поесть? – спрашивает Финн, выдергивая меня из раздумий.

— Именно здесь, – отвечаю я, стараясь сохранить невозмутимость. — Что, не нравится, красавчик? – добавляю с привычной дерзостью, упирая руки в бока и высоко поднимая бровь.

Но вместо того, чтобы ответить, Финн просто сокращает дистанцию между нами, наклоняется, хватает меня за шею и целует так страстно, что я, кажется, оставляю под собой лужу.

— Все в порядке, – усмехается он, добившись своего, и его темный взгляд приковывает меня к месту. — Просто сначала хотелось сделать это.

— Теперь доволен? – ухмыляюсь я в ответ, слишком запыхавшаяся, чтобы притворяться, будто этот поцелуй не свел меня с ума.

— Даже близко нет, но пока сойдет.

— Давай, квотербек, уверена, ты голодный как волк.

— Ты даже не представляешь насколько, – флиртует он в ответ, покусывая костяшки пальцев, пока его взгляд скользит по моему телу.

— Ты когда-нибудь прекратишь?! – я хлопаю его по груди, смеясь над его дешевыми намеками.

— Тогда не провоцируй!

— Шевели ногами, – приказываю я, и он снова смеется, шагая рядом со мной к фудтраку, но не забывает при этом переплести наши пальцы.

— Знаешь, ты, пожалуй, слишком пафосно одета для уличной еды.

— И кто это говорит? – дразню его я.

— Ой, прости, ты права. Виноват, – смеется он.

Я заказываю три чили-бургера, картошку и две газировки, пока Финн протягивает продавцу еще одну хрустящую купюру.

Оглядываю его с ног до головы – он и правда принарядился, чтобы отвезти меня в то место, которое выбрал. Меня накрывает легкое чувство вины: может, я своим спектаклем сорвала его планы? Это непривычное для меня ощущение, и, если честно, времяпрепровождение с Финном будоражит во мне и другие эмоции, которые я изо всех сил стараюсь подавить и проигнорировать.

— Эй, ты в порядке? – спрашивает он, когда я замолкаю.

Я киваю и фальшиво улыбаюсь, подводя нас к свободному столику. Он садится напротив, как всегда наблюдательный, его зоркий взгляд заставляет меня невольно опустить голову.

— Стоун, ты точно в порядке? – подозрительно переспрашивает он, когда через пять минут я почти не притронулась к еде.

Я кусаю губу, ковыряя картошку, и мне совсем не нравится это состояние.

— Я просто подумала… Может, это не совсем твой стиль? Ты вообще когда-нибудь ел еду из фудтрака?

— Ты шутишь? Конечно, ел. Думаешь, только ты любишь жирную вреднятину? – он смеется, откусывая огромный кусок бургера.

— Уверен, что не предпочел бы омаров или икру, или что там еще едят богатеи в Нортсайде?

Он делает еще один большой укус от своего бургера, закатывает глаза и стонет так театрально, будто отведал кусочек рая. Потом качает головой и отвечает:

— Все в порядке, Стоун. Еда есть еда. Главное – компания.

Я не могу сдержать смешок.

— Ты такой чудик, – заявляю я со смехом, чувствуя, как уходит напряжение.

— Неважно. Просто ешь свой бургер.

Я снова смеюсь, но послушно подчиняюсь. Тишина, что повисает между нами за ужином, странным образом успокаивает. Время от времени я украдкой поглядываю на него – он с таким довольным видом уплетает свою еду, что я не могу сдержать улыбки.

Когда мы заканчиваем, Финн возвращается к закусочной и заказывает пару мороженых. Он успевает проглотить свое, прежде чем я делаю второй укус. Но, видимо, ему и правда нужно серьезно пополнять запас калорий, чтобы поддерживать такую форму. Закончив с десертом, чувствую, как его пальцы переплетаются с моими, и он ведет меня обратно к машине.