— Я подумал… может, я заеду после игры, и мы куда-нибудь сходим?

Все мое тело напрягается – и он это чувствует.

— Можем перенести на твой выходной, в четверг, если это проблема, – добавляет он, неверно истолковав мою реакцию.

— Не надо, – холодно отвечаю я.

Он резко разворачивает меня, держа за талию, чтобы я не потеряла равновесие.

— Не надо? И что это, нахрен, должно значить?

— Это значит, что я не хожу на свидания.

— Никогда?

— По-крайней мере, пока идет учеба, красавчик.

— Но ты же находила для меня время последние недели, – на его губах появляется уверенная ухмылка.

— Быстрый перепихон – это не то же самое, что ужин и кино. У меня нет на это времени, – твердо заявляю я, скрещивая руки на груди, чтобы он понял: это не обсуждается.

Он отступает на два шага, его черты искажаются недовольством, и копирует мою позу.

— Нет свиданий – нет секса. – Выдвигает он ультиматум, словно это главный козырь в его рукаве.

— Пожалуйста, будто ты сможешь устоять.

— Испытай меня, – без эмоций бросает он, по его взгляду видно – он не шутит.

Я закатываю глаза и качаю головой.

— Ни за что. Свидания – не вариант.

— Тогда и это тоже, – стоически отвечает он, указывая на свою атлетическую фигуру.

— Ладно. Как знаешь. Было весело, но у меня дела, – бросаю я, возвращаясь к уборке этой свалки и снова поворачиваясь к нему спиной.

Я чувствую его взгляд на себе, пока вытираю очередной стол, но он не произносит ни слова. Стараюсь сохранять спокойствие, пока тишина затягивается, но в глубине души надеюсь, что он просто уйдет, чтобы я могла спокойно работать без его давящего присутствия.

— Увидимся, квотербек, – бормочу я, надеясь, что он поймет намек.

Сердце бьется в такт каждой секунде, которую приходится терпеть его молчание. К счастью, Финн – не просто красивая обертка. Под всей этой броней скрывается острый ум.

— Позвони, если передумаешь, – произносит он уже в дверях.

— Сильно не надейся, – огрызаюсь я, даже не взглянув на него.

— Мне и не придется. Ты и так скоро сама заскучаешь.

— Вряд ли, – отвечаю, изображая безразличие и протирая проклятый стол чуть быстрее, всем существом желая, чтобы он наконец ушел.

— Еще как, Стоун. Ты просто еще этого пока не понимаешь.

Я фыркаю, но когда этот наглец наконец исчезает, швыряю тряпку на пол.

Мне ненавистна сама мысль, что этот красавчик, возможно, знает что-то, чего не знаю я. Что он, черт возьми, понимает мои внутренние механизмы лучше, чем я сама. И это пугает меня куда больше, чем его отсутствие.

— Скатертью дорожка, – бурчу я в пустой дверной проем.

Но когда сердце проваливается куда-то в желудок, я ловлю себя на мысли: а вдруг он прав, и первой сломаюсь именно я?



Этот мерзавец оказался прав.

И как же я ненавижу его за это.

Прошло всего пять дней. Жалких пять дней без Финна – и, как ни странно, я действительно скучаю по этому самодовольному засранцу. Настолько, что сегодня днем, вспомнив про его важный матч, я едва не совершила нечто идиотское – не притворилась больной, чтобы не идти на работу и не потащилась смотреть, как он играет. К счастью, здравый смысл вовремя дал мне подзатыльник, прежде чем я сделала нечто столь тупое, как поход на студенческий футбол только ради того, чтобы увидеть, как квотербек красуется перед трибунами. У него и так есть толпа фанаток, готовых выкрикивать его имя и слизывать пот с его кожи после очередной победы "Акул".

Нет уж, я не настолько глупа. Может, я бы и забыла этого типа, если бы он не слал мне сообщения каждый день, напоминая о своем существовании. Хотя от меня не слышит ни звука.

Понедельник – Красавчик: Уже скучаешь? Держу пари, что да.

Вторник – Красавчик: Ну и упрямая же ты. Но ты сломаешься.

Среда – Красавчик: Все еще держишься? Вечная негодница.

Четверг – Красавчик: Сегодня видел тебя во сне. До сих пор чувствую твой вкус на губах.

Пятница – Красавчик: Ты вообще получаешь мои сообщения? Может, это и к лучшему, если не получаешь.

Сегодня – Красавчик: Я скучаю по нашим объятиям, Стоун. Серьезно, чертовски скучаю.

Черт возьми!

Как тут устоять, когда тебе пишут такое? Клянусь, он получает удовольствие, видя, как я корчусь. Но я скорее умру, чем признаюсь ему, что тоже скучаю. Что думаю о нем без остановки, хотя должна быть занята куда более важными вещами. Я знала, что он будет отвлекать, но не предполагала, что настолько.

Ненавижу этого зазнайку с Нортсайда. Он все портит.

Кто-то кашляет за моей спиной, напоминая, что я на работе и должна держать себя в руках.

— Каким ядом будешь травиться? – спрашиваю я, поворачиваясь к очередному пьянице, которому больше нечем заняться в субботний вечер, кроме как торчать в "Большом Джиме".

— Ядом, да? – усмехается он. — Если можно, ограничусь пивом.

Я упираю руки в бедра, разглядывая темноволосого (и, вероятно, темнодушного) приятеля Финна.

— Истон Прайс. Какими судьбами? – спрашиваю я. — Второй раз за пару месяцев. Неужто Саутсайд тебе приглянулся?

Истон оглядывается по сторонам с таким же скучающим видом, как у меня. Надо признать: если Финн – открытая книга, то этот парень – полная его противоположность. Его кривая ухмылка хранит секреты, а серебристые глаза не выдают ни единого. Передо мной – иллюзия. Жаль того, кто попытается разгадать его. Некоторые вещи лучше оставить неразгаданными.

Я приношу ему пиво, но он даже не притрагивается к бутылке. Вместо этого он взглядом приковывает меня к месту.

— Если тебе есть что сказать, Истон, сделай нам обоим одолжение – выкладывай сразу.

— А нельзя просто полюбоваться видом? – спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.

— Тебе тут не на что смотреть, – жестко отвечаю я, не в восторге от его флирта. — Если ты пришел только за этим, то тебе чертовски не повезло.

— Принято к сведению, – говорит он с легкой улыбкой. — Но ты права. Я пришел не ради выпивки или вида. Я здесь, потому что Финн – мой друг.

— Неужели?

— Да. Лучший, – добавляет он с такой убежденностью, что я почти готова ему поверить.

— И какое отношение это имеет ко мне? – отвечаю я, разглядывая ногти, чтобы не видеть его суровое лицо.

— Не прикидывайся глупышкой, Стоун. С Финном этот номер может и прокатывает, но не со мной.

— Да ну? – бурчу я, ни капли не смущенная его мрачным тоном.

Он раздраженно вздыхает, наконец берет бутылку и делает глоток. Его пальцы сжимают стекло, а взгляд прикован к кольцу – будто я ему больше не интересна.

— Ты же не дура и уже поняла, что Финн не такой, как мы с тобой. Он не циник и не привык, чтобы с ним играли.

— А ты думаешь, что я с ним играю?

Он хрипло смеется – и теперь смотрит мне прямо в глаза, ледяным взглядом.

— Я знаю это. Будь моя воля, я бы не допустил этой вашей "дружбы". Но, вопреки моим советам, ты ему нравишься. Мне не нужно объяснений, чтобы понять, что ты морочишь ему голову. Так что вот мое предупреждение: прекращай.

Я кусаю щеку изнутри, лишь бы не треснуть его этой бутылкой по черепу.

Кем, черт возьми, этот придурок себя возомнил, чтобы так со мной разговаривать?

— Финн взрослый мальчик, Истон. Сам разберется. Ему не нужен рыцарь на белом коне, который будет меня отпугивать.

Он ставит бутылку на стойку, поднимается и достает двадцатку из кошелька.

— Ты не идиотка, Стоун, так что не считай меня идиотом. В отличие от нас, Финн – хороший человек. Не калечь ему психику. Поразвлеклась – и оставь его в покое. Так будет лучше для вас обоих. Поверь мне.

Он даже не дает мне времени послать его на хрен, разворачивается и исчезает из "Большого Джима" с такой скоростью, будто боится, что я его догоню. А я все еще стою, стиснув зубы от ярости. Гнев на его наглость такой, что, не успев опомниться, я уже достаю телефон и печатаю первое за пять дней сообщение.