Хотя, просто взглянув на нее, так не подумаешь. С ее длинными золотистыми волосами, ясными голубыми глазами и чертовым ангельским личиком, большинство сочло бы ее воплощением южной красавицы. Она – мечта любой матери и худший кошмар отца с дробовиком в руках. Что делает ее единственной в своем роде, так это то, что она может играть в переодевания со всеми этими легкомысленными дебютантками так же легко, как с нами, парнями, в футбол в грязи.

Не то чтобы у нее было много подруг, насколько я помню. Ей, должно быть, нелегко. Все ее лучшие друзья – парни, что делает ее для нас настоящим сорванцом, но в то же время выводит на чистую воду всех зеленоглазых монстров, скрывающихся среди большинства женщин Эшвилла. Однако я никогда не слышал, чтобы она жаловалась на это. Ни разу. Она слишком сильно любит нас, чтобы переживать из-за мелочной ревности со стороны других девчонок, и, в свою очередь, мы тоже ее обожаем, за исключением Линка, который хочет ее еще и трахнуть.

Кеннеди нам как младшая сестра. Она наша семья. Единственная проблема в этом случае заключается в том, что она лезет не в свое дело, как член семьи. И сейчас ее назойливость – последнее, с чем я хочу иметь дело. Чертов Ист заманил меня в ловушку, пообещав в качестве приманки вкусный колумбийский кофе и маффины.

— Засранец.

Его глаза сияют, когда я отчитываю его за предательство.

— Финн, я жду, приятель, – снова уговаривает она, постукивая пальцами по столу между нами.

— Ладно, – бурчу я, но больше ничего не говорю, так как подходит бариста и ставит наш заказ на стол. Как только она поворачивается ко мне спиной и мы снова остаемся наедине, я угрожающе указываю пальцем на обоих своих лучших друзей и говорю:

— Я хочу, чтобы это было занесено в протокол, вы двое – гребаные мудаки, раз не поддержали меня. Когда Кеннеди придет за одним из вас, я лично преподнесу ей ваши задницы на серебряном блюдечке.

— Меня это устраивает. А тебя, Линк? – спрашивает Истон, отправляя в рот кусочек маффина, ничуть не обеспокоенный моей маленькой угрозой.

— Хм, дай-ка подумать. Ты не против, если Финн собственноручно преподнесет тебе мою задницу, дорогая? – спрашивает Линкольн, растягивая слова и кокетливо улыбаясь.

Ее щеки становятся пунцовыми, но ее острый язычок ничуть не смущается.

— Продолжишь флиртовать со мной, и все, что ты получишь в ответ, – это порку.

— Это обещание, Райленд?

— Испытай меня и узнаешь, Гамильтон.

Ладно, теперь я закатываю глаза, потому что, да ладно! Этим двоим стоит уже просто потрахаться и покончить с этим. Она нравится ему, а он нравится ей. Ничего необычного, если они будут трахаться. Единственный минус в том, что ее жених может быть не в восторге от того, что она трахается сразу с двумя. Но где написано, что жизнь справедлива? Ни в одной книге, которую я когда-либо читал. Кеннеди вообще не должна была обручаться с Томасом Максвеллом. Они с Линкольном созданы друг для друга. Это видно любому.

Ну, может быть, кроме них самих.

И Томми-боя.

И ее брата Джефферсона.

Ну, и ее отца, который вышел бы из себя, если бы когда-нибудь узнал.

Если подумать, может, многие и не догадываются, что эти двое без ума друг от друга. Хм. Похоже, я осведомлен лучше, чем большинство. Кто бы мог подумать?

— Сосредоточься, Кен, – кашляет Истон в кулак, и я пинаю этого ублюдка под столом за то, что он вернул внимание Кеннеди ко мне, когда та чувствовала себя совершенно прекрасно строя глазки Линкольну.

— Засранец, – бормочу я себе под нос, зарабатывая его дерзкую ухмылку и подмигивание.

— Точно. – Кеннеди радостно хлопает в ладоши, снова концентрируя на мне свое внимание. — Давай, здоровяк, выкладывай. Почему у тебя такой вид, будто кто-то только что переехал твою собаку?

Все три пары глаз смотрят в мою сторону, и если бы тут была дыра, в которую я мог бы заползти, чтобы спрятаться, я бы так и сделал. Но поскольку моя жизнь превратилась в череду дерьма, признаться в том, что произошло между мной и Стоун, кажется не таким уж плохим делом. Я имею в виду, давайте будем реалистами. По большому счету, то, что Стоун совершил заезд на мне в прошлую пятницу, – это чертов пустяк по сравнению с тем дерьмом, что я натворил за последний год.

— Я знаю, ты хочешь помочь, но, по-моему, это больше мужской разговор, – объясняю я, делая последнюю попытку избежать этого чертовски неловкого разговора.

— Что ж, тебе повезло. Тут есть целых два парня, – она улыбается двум моим лучшим друзьям, подталкивая Истона локтем в плечо. — Но что-то мне подсказывает, что женская точка зрения поможет тебе лучше, чем один из этих парней. Тебе не дает покоя некая татуированная девушка с иссиня-черными волосами, не так ли? – поет она, и в ее глазах сверкают звездочки.

У меня отвисает челюсть. Кеннеди не только чертовски интуитивна, но, возможно, еще и чертова ведьма.

— Откуда ты знаешь?

Она откидывается на кожаную подушку с всезнающей, всепонимающей улыбкой, выглядя довольной тем, что смогла прояснить мое нынешнее затруднительное положение.

— Да ладно тебе, Финн. Неужели ты действительно рассчитывал долго держать это в секрете? Я имею в виду, звездный квотербек Ричфилда не может больше двух недель бегать за девушкой из Саутсайда, не вызывав при этом сплетен по всему городу. Вы двое подняли настоящую шумиху, скажу я вам.

— Черт, – бормочу я.

Мне не нравится идея быть в центре сплетен, и я точно знаю, что Стоун это тоже чертовски не понравится. Это просто еще одно дополнение к ее списку недостатков, в том, что касается меня.

— Итак, что между вами двумя происходи? – продолжает Кеннеди, подперев подбородок руками и глядя на меня, как в ромкомах, которые она любит смотреть на Netflix.

— Честно говоря, я не знаю, – с досадой признаюсь я, заставляя ее нахмурить брови при виде моего разочарования.

— Окей. Как насчет того, чтобы использовать слова и объяснить, почему ты в таком угрюмом настроении? Маленькими шажками, Финн. Ты можешь это сделать, – терпеливо настаивает она.

— Отлично. Неважно. Так или иначе, ты меня все равно достанешь.

— Кажется, до нашего мальчика наконец-то дошло, – шутит Ист, облокачиваясь на стол рядом с Кеннеди, чтобы не пропустить ни секунды моего унижения.

Я смотрю на Линка, и он так же внимателен.

Любопытные задницы, все они.

Видимо, мне придется сдаться, иначе они никогда не оставят меня в покое. Но, черт возьми, с этим будет трудно смириться, когда я признаюсь.

— Что ж, вы когда-нибудь были с кем-то, и... провели вместе невероятную ночь, и… у вас был умопомрачительный секс, а потом, спустя две минуты с вами, э-э-э... попрощались, как будто ничего и не было?

— Имеешь в виду "поматросили и бросили", как ты обычно и делаешь, ублюдок? – со смехом поддразнивает Истон.

Я снова отталкиваю его, в то время как Кеннеди пихает ему локтем в живот.

— Ауч.

— Перестань быть придурком и ответь ему, Ист. Разве ты не видишь, что Финн действительно расстроен? – умоляет она, отчего я чувствую себя дерьмово, потому что, должно быть, выгляжу еще дерьмовее, раз Кеннеди встает на мою защиту.

— Почему Линк не может ему ответить? Он проделывает такое так же часто, как и я, – защищается Ист, наклоняя подбородок в сторону Линкольна и держась за живот, чтобы она не ударила его снова.

Несмотря на то, что Кеннеди не сводит глаз с моего темноволосого друга, от меня не ускользнуло, как она вздрагивает от заявления Истона. И я не сомневаюсь, что Линкольн тоже.

— Кеннеди попросил об этом тебя, придурок. Так что отвечай, – приказывает Линкольн, не в восторге от того, что Ист подставил его под удар, чтобы спасти свою шкуру.

— Как скажешь, – бормочет он, а затем делает вид, что на минуту задумывается об этом. — Итак, у меня было несколько липучек. Был быстрый перепихон. И также были девушки на одну ночь, но ни одна из них не сбегала после одного единственного траха. Ты уверен, что перевернул ее мир, чувак? Ты же знаешь, что твои руки предназначены не только для того, чтобы швырять ими футбольный мяч, верно? – дразнит он, шевеля пальцами у меня перед носом.