В понедельник утром я стояла в уборной на первом этаже здания Стерлинг Банка и изучала свой внешний вид в отражении огромного зеркала до пола. Я внимательно осмотрела свой наряд. Черные плиссированные брюки облегали мои бедра и подчеркивали мои длинные, как у жирафа, ноги (нет, серьезно, меня в школе дразнили по этому поводу: девочка-жираф, ноги жирафа, Каммираф. Ну, вы поняли).

На мне была белая шелковая блузка с черным бантом, который мягким ожерельем ниспадал на мою грудь. Каштановые волосы струились по спине красивыми локонами, которые Бруклин мастерски накрутила ранее утром.

«Интересно, Грейсону понравиться этот образ?»

Вопрос возник в моей голове, прежде чем я смогла остановить себя, и раздражающий румянец подкрался от шеи к щекам, окрашивая кожу красными пятнами.

«Проклятье».

Обдувая свое лицо, я сделала глубокий вдох, зная, что нужно поторопиться, если я хочу прийти на пять минут пораньше. Я не была уверена, сколько кандидатов они наняли на днях, но я молилась, чтобы не была единственной.

Двери лифта распахнулись на двадцатом этаже, и я вышла, чтобы присоединиться к трем новым сотрудникам, стоящим в вестибюле. Я улыбнулась, когда поняла, что среди них была симпатичная девушка, Ханна, с которой я общалась на прошлой неделе перед собеседованием.

— Ты получила работу! — сказала она, наблюдая за тем, как я выхожу из лифта.

— Да, — я кивнула и решила не вдаваться в подробности, учитывая, что я еще не уверена, на какую именно должность меня приняли. Все, что я знала, это то, что я даже могла быть частью младшей команды уборщиков.

Два других новичка выпалили свои имена, и чтобы сразу их не забыть, я быстро проговорила их в своей голове. Кристоф — высокий парень с галстуком-бабочкой и очками в прозрачной оправе, которые, казалось, делали его слишком серьезным. Он оценивающим взглядом осмотрел мой наряд и, когда пожимал мне руку, одобрительно кивнул на мою дизайнерскую блузку. У другого парня, Натана, были длинные каштановые волосы, стянутые в хвост. Из нас четверых он был самым небрежно одетым: в темные джинсы и мятую рубашку. В общем, я думаю, мы выглядим как крутая разносторонняя группа.

— Все готовы? — спросила Беатрис, привлекая наше внимание к двери за стойкой регистрации, где она нас ждала.

Ханна и я быстро переглянулись, а потом кивнули.

«Давайте разберемся с вводным инструктажем».

В течение следующих трех часов все мы должны были сидеть в конференц-зале и заполнять налоговые и страховые документы, а также слушать информацию о политике компании. Было так скучно, что в течение тридцатиминутного отрезка времени у меня была яркая фантазия о Майкле Фассбендере, в которой он учил меня водить машину с механической коробкой передач, а затем мы трахнулись на заднем сиденье его машины.

Наконец, после того как моя задница уже затекла, Беатрис устроила нам экскурсию по офису. Инженерный и бухгалтерский отделы были заполнены стандартными субъектами: много шотландской клетки, мятые брюки цвета хаки и пуговицы, угрожающие оторваться. Отдел дизайна интерьера был совершенно другим. Как только мы вошли, в нос ударил запах духов и лака для волос, который маскировал обычные офисные запахи. Здесь работало семь женщин, и каждая была более привлекательна и изысканна, чем женщины из предыдущего отдела.

Беатрис выстроила нас перед небольшой конференц-зоной, и я почувствовала, как семь пар глаз оценивают мой костюм и мысленно кромсают его на куски. «Раньше эта блузка казалась шикарной? Теперь же мне казалось, что я была завернута в мусор, который я вытащила из мусорного контейнера Walmart».

Кристоф и Натан неловко ерзали, не зная, что делать перед лицом всей этой красоты.

«На колени, мальчики».

Когда моя самооценка была уже на нуле, одна из дизайнеров, у которой была прямая челка и утонченные черты лица, подошла к нам и улыбнулась.

— Ах, новая партия архитекторов, — сказала она медовым голоском и откинула назад свои волосы оттенка клубничного блонда. — Меня зовут Серенити. (Серьезно? Это было ее имя? Как будто она была какой-то экзотической русалкой, выброшенной на сушу, чтобы осчастливить нас своим присутствием.)

— Я буду главным специалистом по большинству проектов. Вам не нужно будет часто заходить в наш отдел, мы работаем в основном со старшими сотрудниками.

Серенити замолчала и взглянула на каждого из нас, и, когда ее взгляд остановился на мне, ее губы скривились в странной улыбке.

— Вы будете работать с нами? Я не знала, что у нас появились новые дизайнеры интерьеров.

Мои глаза расширились, и я взглянула на Беатрис, ища поддержки. Она покачала головой.

— Камми — новый помощник дизайнера в отделе архитектуры, — пояснила Беатрис, как для Серенити, так и для меня.

Улыбка Серенити сошла на нет.

— О, хорошо. Тебе еще что-нибудь нужно? — спросила она.

На один краткий миг они хотели принять меня в свой странный матриархат. Когда Беатрис снова покачала головой, дизайнеры-модели самодовольно улыбнулись, а затем сразу вернулись к работе. Понятно, что вместо своей работы они будут обсуждать нас.

— Они думали, что ты одна из них, — прошептала Ханна с намеком на веселье, когда мы повернулись, чтобы уйти.

Я ощетинилась от этой мысли. Я лучше буду работать с десятью здоровенными строителями, чем проводить дни в помещении с этими семью красавицами. У меня бы через пять минут случился нервный срыв от такого критичного осмотра и выброса эстрогена. «Вы можете себе это представить?»

После отдела дизайна интерьера Беатрис провела нас через несколько других отделов, а затем мы вернулись в главный зал. Проходя мимо кабинета Грейсона, я заглянула внутрь, надеясь увидеть его за работой. Лучше бы я этого не видела. Серенити сидела на краю его стола, и на ее красных губах играла озорная улыбка. «Ну конечно… это так предсказуемо, что ему нравятся экзотические русалки». Я закатила глаза и отвернулась, прежде чем Грейсон обнаружит, что я шпионю за ним.

Когда мы вернулись в конференц-зал, я села рядом с Ханной и вытеснила образ Грейсона и Серенити фантазией о дюжине клубничных пончиков. «Так гораздо лучше».

— Итак, ты решила, где будешь жить? — спросила Ханна.

— Я еще не думала об этом, — взглянув на нее, призналась я. И это была правда: накануне вечером я спала у Бруклин, и у меня осталось только четыре дня, прежде чем мне придется съехать из общежития.

— Да, у меня то же самое, — кивнула она.

Меня осенило. Она пыталась заговорить о совместном съеме квартиры, не выглядя при этом слишком отчаявшейся.

— Я знаю, что это немного странно, и ты едва меня знаешь, — начала я, — но мы обе каждое утро будем ходить в одно и то же место…

Она очень странно на меня посмотрела.

— Прости, ты подкатываешь ко мне? Я не лесбиянка.

Что? Что?!

— О, я тоже нет. Почему ты так подумала? Секунду назад я думала, что ты пытаешься попросить меня быть твоей соседкой по квартире.

— О, точно. Хорошо, да. Конечно, я буду твоей соседкой. Но мы не будем делить комнату, — сказала она с широко раскрытыми глазами.

Я была уверена, что она все еще думает, что я лесбиянка. Ну и ладно, все равно нет других вариантов. Я не хочу оставаться с Бруклин, а также не хочу, чтобы плата за квартиру съедала весь мой бюджет на Париж.

***

Позже тем вечером, занимаясь упаковкой вещей в общаге, я разговаривала по телефону с Бруклин.

— Куда пойдем на мой праздничный ужин в эти выходные? Я хочу что-нибудь стоящее. Не утаивай это от меня, сестренка, — шутила я, когда засовывала очередной свитер в картонную коробку, тем самым решая многовековой вопрос: сколько барахла Камми может засунуть в одну коробку? Ответ: много. Я уже почти собрала все вещи в своей крошечной комнате общежития, бросая случайные предметы одежды и различные безделушки, которые я собрала за время учебы в колледже, в пакеты и коробки.