— Со сколькими мужчинами ты была? — спросил он, поворачивая меня и притягивая назад, чтобы прижать наши тела друг к другу. Его грудные мышцы касались моих лопаток. Его руки обхватили меня. Он наклонился, чтобы взять мочку моего уха зубами, а его ладони скользнули вниз по моему животу. Мои мышцы напряглись, но его рука продолжала опускаться, а моя голова откинулась на его плечо.

— Сколько? — снова спросил он. Пока он говорил, его губы щекотали мочку моего уха.

— Несколько, — честно ответила я. Не считала их. Может быть, пять или шесть, но ему не нужно было знать точное число.

— Ты была влюблена в кого-нибудь из них? — спросил он, держа одну руку у основания моего живота, в то время как другая рука скользила вверх по центру моей груди, по кружеву лифчика и по краю каждой чашки.

— Не всегда.

Мои глаза на мгновение закрылись.

— А как насчет тебя? Я вообще хочу это знать? — спросила я.

Его правая рука расстегнула верхнюю часть моих брюк, а левая спустила бретельку лифчика через плечо. Я позволила его прикосновениям блуждать по моей коже, пытаясь игнорировать звук моего тяжелого дыхания в тихой комнате. Его правая рука скользнула ниже по моему животу, за пояс брюк, а затем за край трусиков. Я крепче зажмурила глаза и сжала его бедра, в то время как мое сердце бешено колотилось в груди.

— Достаточно, — ответил он, скользя пальцем внутрь меня.

Я прикусила нижнюю губу, чтобы не закричать. Все это было слишком, полная перезагрузка. Мой разум кричал: — Почему я? Почему сейчас? — а мое сердце кричало: — Заткнись и наслаждайся поездкой.

Я никогда не сталкивалась с кем-то вроде него. В колледже я общалась с парнями, которые были любопытны и так же нервничали, как и я. Грейсон был олицетворением уверенности, когда он расстегнул мой лифчик и бросил его на пол, взяв контроль над ситуацией таким образом, что у меня перехватило дыхание.

— Ты это имела в виду, когда сказала, что просто хочешь поиграть? — спросил он, возвращая мне мои слова. Я произнесла их в минуту уверенности, и теперь мне придется их подкрепить. Либо так, либо попросить его остановиться. Какое-то мгновение я стояла, обдумывая свои варианты.

Затем на моих губах появилась медленная улыбка.

— Мы хотим одного и того же, Грейсон, — сказала я, прежде чем высвободиться из его объятий и повернуться к нему лицом. Я уже была обнажена до пояса, но могла сделать еще один шаг, показывая ему, насколько я серьезна.

Попятившись к краю кровати, я встретилась с его пронзительными голубыми глазами и зацепила пальцами пояс своих брюк и нижнего белья. Покачав бедрами, я спустила материал вниз, а затем позволила ему упасть на пол.

Никто из нас не произнес ни слова, пока он стоял, разглядывая мою обнаженную кожу в лунном свете, льющемся через окно. С этим разоблачением, которое приходит, когда вы позволяете кому-то увидеть вас полностью, никогда не становится легче справляться, но я стояла на месте, позволяя ему насытиться, пока он не захотел большего.

Он двигался быстро, шагая вперед и отталкивая меня назад, пока я не упала на смятые одеяла на кровати.

Моя рука потянулась к карману его брюк, и я ухватилась за шелковистую ткань, чтобы потянуть его вперед, так что его вес упал на меня. На несколько восхитительных секунд я почувствовала, что задыхаюсь от него, от его тяжести и присутствия, прижимающего меня к мягким одеялам.

Он уставился на меня с вновь обретенным желанием, прежде чем наклонился, чтобы украсть еще один поцелуй. С этого момента я стала марионеткой в руках Грейсона. Каждая частичка моего тела так охотно реагировала на его прикосновения. Я пыталась не отставать, поддразнивать его, как он дразнил меня. Наши губы боролись, прижавшись друг к другу так сильно, что его дыхание — было моим дыханием, его губы — были моими губами.

Остальная его одежда упала на пол, и мое здравомыслие ускользнуло вместе с ней.

Я вцепилась в простыни, когда он скользнул в меня. Он склонился надо мной, не сводя с меня глаз. Мои глаза начали слезиться, но в лунном свете он не мог этого увидеть. Мы были только вдвоем, уступая тому, чего хотели с самого начала.

— Как долго ты этого хотела? — прошептал он мне на ухо, пока его бедра двигались вместе с моими.

Я почувствовала его щеку на своих губах, когда притянула его к себе.

Мои глаза были закрыты, а сердце отчаянно пыталось остаться целым, целым и невредимым, неподвластным Грейсону.

— Всегда.

***

Некоторое время спустя я проснулась от звука захлопнувшейся двери моей квартиры. Пьяная Ханна, спотыкаясь, шла и хихикала через квартиру. Громкий стук, шарканье ног и смех намекнули на то, что она, вероятно, только что споткнулась о ту же пару туфель на высоких каблуках, что и Грейсон всего несколько часов назад.

Я повернула голову и увидела, что Грейсон тоже не спит, уставившись в потолок. Скорее всего, он размышлял о том же, о чем и я. Мы только что занимались сексом. Сексом, от которого сносит крышу, но теперь мы должны были все это обставить как можно лучше.

Я снова и снова повторяла в голове одни и те же фразы: — «Это ничего не меняет. Ты сделала то, что хотела. А теперь двигайся дальше. Это ничего не меняет. Ты сделала то, что хотела. А теперь двигайся дальше.»

— Тебе нужно отвлечь Ханну, пока я буду уходить, — сказал он, поднимаясь с кровати. Я на мгновение замерла, изучая контуры его тела, прежде чем он нашел свои брюки и одним ловким движением натянул их.

Мне не хотелось грустить из-за того, что он уходит. На его месте я бы тоже ушла. Что нам еще делать? Прижаться друг к другу и заснуть, а потом проснуться и вместе приготовить завтрак? Этот сценарий не вписывался в нашу реальность, поэтому я отодвинула укол печали в сторону и попыталась извлечь из ситуации максимум пользы.

— А ты не можешь просто вылезти в окно, как это делают в кино? — спросила я с дерзкой улыбкой.

Он бросил на меня смертоносный взгляд, который был скорее очаровательным, чем угрожающим, но я все же заставила себя подняться с кровати.

— Все зависит от тебя. Ты хочешь, чтобы твоя соседка знала, что я был здесь? — спросил он, потянувшись за рубашкой и натягивая ее обратно. Теперь, когда она дебютировала на полу моей спальни, складок было гораздо больше. Но даже со складками на рубашке, он больше походил на генерального директора "Cole Designs" и гораздо меньше на человека, который ждал меня возле моей квартиры ранее этой ночью.

Я нашла свой халат за дверью шкафа и натянула его, прежде чем направиться к двери. Потянувшись к ручке, я оглянулась. Грейсон стоял там, окруженный лунным светом, наблюдая, как я наблюдаю за ним. Нам так много нужно было сказать, но ни один из нас не произнес ни слова.

Я слегка приоткрыла дверь и протиснулась внутрь, молясь, чтобы Ханна не стояла с другой стороны.

Но ее не было. Она была в нашей общей ванной комнате в конце коридора, чистила зубы и тяжело опиралась на стойку.

— Ханна! Ты дома! — моя игра была в лучшем случае посредственной, но, по крайней мере, она, вероятно, была слишком пьяна, чтобы заметить это.

— Привет, соседка, — сказала она, не вынимая зубную щетку изо рта. Зубная паста брызнула на зеркало, и Ханна разразилась приступом хихиканья.

Да, забавно.

— Давай я тебе помогу, — сказала я, входя в ванную и закрывая за собой дверь, чтобы Грейсон мог незаметно выскользнуть.

Ханна продолжала чистить зубы, пока я как можно небрежнее закрывала дверь. Я слушала, как она выплевывает подробности своей ночи — по крайней мере, я думаю, что это то, что она говорит через звук электрической зубной щетки, — но мой слух на самом деле был настроен на входную дверь, я ждала слышимого щелчка.

— Ты так много пропустила! — воскликнула она, наклоняясь над раковиной и вытирая туалетной бумагой макияж. Это работало не очень хорошо, но она, казалось, не возражала. — Вы с Грейсоном оба пропали! Грейсон, тьфу. Жаль, что он не появился. Я действительно хотела выпить с ним. — Я кивнула, мои щеки пылали.