По дороге домой из офиса мы нашли маленький ресторанчик. Он был битком набит — как и все хорошие места в Лос-Анджелесе, — но нам удалось найти два места в баре.

— Знаешь, я солгала Грейсону на днях, — сказала Ханна с легкой улыбкой, пока мы изучали меню. — Алан хуже всех.

Я рассмеялась.

— Ах, еще бы. Рада, что теперь мы солидарны в этом вопросе. Я думала, Алан тебя загипнотизировал.

Она рассмеялась, и я вернулась к просмотру меню. В ресторане было все — от пасты до гамбургеров, так что я знала, что мне будет трудно выбрать только одно блюдо. Я подняла глаза, чтобы посмотреть, не испытывает ли Ханна той же проблемы, но она ерзала на своем месте и оглядывала ресторан. Либо она нервничала из-за чего-то, либо действительно была голодна.

— Ты в порядке? — спросила я со смешком.

Ее глаза загорелись. Очевидно, она ждала, что я спрошу.

— Ты ни за что не догадаешься, что произошло сегодня на работе, — сказала она, опуская меню и глядя на меня мечтательными глазами. Она выглядела так, словно ее только что поразила стрела Купидона.

— Что? — спросила я, одновременно задаваясь вопросом, достаточно ли я голодна для закуски или нет.

— Грейсон пригласил меня пойти с ним на «счастливый час», — сказала она взволнованным голосом.

Я шлепнула меню на стойку.

Что?

— Что прости?

Вот лживый ублюдок.

***

В четверг утром я ворвалась в офис Грейсона, как летучая мышь из ада, распахнув дверь с такой силой, что она ударилась о стену, и книги на полке задрожали. Все в офисе могли бы услышать шум, но никого еще не было. Я специально приехала пораньше, чтобы спокойно убить Грейсона.

— Похоже, я выбрал идеальный день, чтобы установить новый засов на эту дверь, — заметил он, сосредоточившись на работе.

Я проигнорировала его и закрыла за собой дверь.

— Ты ведь понимаешь, что я пытаюсь работать? — спросил он.

Я нахмурилась, скрестила руки на груди и ждала, когда он обратит на меня внимание.

— Самое меньшее, что ты могла бы сделать, это принести мне чашку кофе, когда прерываешь меня.

— Я не твой секретарь, — отрезала я.

Он закатил глаза и нажал кнопку интеркома.

— Беатрис? — спросил он.

Тишина.

Она еще не пришла, а это означало, что он остался один на один со своим желанием выпить кофе. Он выжидающе уставился на меня, но я выгнула бровь и не двинулась с места.

С раздраженным стоном он отодвинул стул и встал, на мгновение его рост поколебал мою уверенность.

— Боже. Ладно, пойду принесу твой чертов кофе, — прошипела я, поворачиваясь на пятках и направляясь на кухню. Я пробежалась по каждому ингредиенту, который смогла незаметно добавить в кружку, чтобы Грейсон не заметил.

«Мы хранили кайенский перец в шкафчиках?»

— Уйди с дороги, Камми, — прошипел Грейсон, как только я открыла кухонный шкафчик, чтобы достать кружку. Он подошел прямо ко мне и потянулся через мою голову к шкафу.

— Я же сказала, что сделаю! — рявкнула я.

Грейсон рассмеялся.

— Я не буду пить твою слюну. А теперь отойди.

У меня не хватило смелости сказать ему, что я чувствовала за мгновение назад, но теперь его отношение сделало это слишком легким.

— Итак, какое из двух твоих лиц ты сегодня носишь, Грейсон? — рявкнула я, разворачиваясь и прижимая руки к его груди, чтобы оттолкнуть его от стойки. — Вся эта чушь о том, что ты не встречаешься с сотрудниками, а потом приглашаешь Ханну выпить с тобой? Что это, черт возьми?

— О чем ты говоришь? И ты можешь говорить потише? — зашипел он.

Захлопнув дверцу шкафа, он обошел меня, чтобы включить причудливую эспрессо-машину.

Я ненавидела, что он игнорировал мою вспышку, продолжая варить свой чертов кофе.

— Позволь мне сказать помедленнее, — протянула я. — Ты. Пригласил. Ханну. Выпить.

Он прищурился, но промолчал.

— Я поняла историю с Николь, но серьезно, Ханна? Для тебя все это просто игра? — спросила я.

Грейсон грохнул кружкой о кухонный стол, чуть не разбив при этом керамику, а затем схватил меня за руку чуть выше локтя и потащил из кухни. Его хватка была сильнее, чем нужно, и его пальцы сжали мою руку, так что у меня не было выбора, кроме как последовать за ним. Он потянул меня за собой, направляясь к боковой лестнице рядом с кухней, к выходу, которым почти никто никогда не пользовался.

Как только тяжелая металлическая дверь закрылась за нами, он отпустил мою руку. Мы стояли на небольшой бетонной площадке с лестницами, ведущими на верхние и нижние этажи. Из тридцати с лишним этажей во всем здании лестницей не пользовался ни один человек. Это было настолько уединенно, насколько это вообще возможно внутри здания.

— Я никуда не приглашал Ханну. Ты что, клинически невменяемая?

Я потянулась, чтобы дать ему пощечину, но он перехватил мое запястье в паре сантиметрах от своей щеки.

— Что я вообще в тебе нашла? — спросила я, отдергивая запястье.

Он зарычал и повернулся к двери, потирая затылок, чтобы успокоить нервы.

— В понедельник вечером в офисе будет «счастливый час». Приглашены все желающие. Ханна, должно быть, подслушала разговор и приукрасила его. Я не знаю, что тебе сказать, но ты ведешь себя как ребенок.

Он не приглашал Ханну?

Я веду себя как ребенок?

Я все еще пыталась соединить точки, когда Грейсон двинулся ко мне, так быстро, что в одну секунду он был в нескольких метрах от меня на платформе, а в следующую он уже был рядом со мной, прижимая меня спиной к холодному бетону.

— Я не встречаюсь ни с кем из сотрудников. — Его дыхание коснулось моей шеи. — И не трахаюсь ни с кем из сотрудников. Но если бы я это делал… это была бы не Ханна.

Его губы коснулись моей кожи прямо под ухом, в чувствительном месте, от которого прервалось мое дыхание и заставило меня зажмуриться.

Мы на мгновение остановились на пороге чего-то большего. Я задрожала, мои глаза открылись, готовясь к тому, что он уйдет, но его рот столкнулся с моим. Сила его поцелуя ударила бы меня головой о стену, если бы он свободной рукой не смягчил удар. Я сжала его бицепсы, остаточный гнев все еще горел во мне. Затем его руки нашли подол моей юбки, и гнев растворился в одно мгновение, сменившись эмоцией столь же непреодолимой: вожделением.

Я крепче сжала его бицепсы, но это его не отпугнуло. Его рука скользнула под мою юбку, пока не коснулась обнаженной кожи бедра.

Мы находились посреди офисного здания в начале напряженного рабочего дня. Возможно, на лестнице еще никого не было, но скоро будет. Грейсона этот факт, похоже, не волновал. Его язык скользнул мимо моих губ, в то время как рука задрала мою юбку выше. Я уже собиралась отстраниться, чтобы предупредить его о том, что нас поймают, когда его палец скользнул по краю моих трусиков.

Я вцепилась в него со всей своей силой, не было никакой возможности предупредить его о последствиях. Мои предупреждения не могли развиться дальше мимолетных мыслей. Был только Грейсон. Рот Грейсона, нежно прикусывающий мою нижнюю губу. Рука Грейсона, схватившая меня за волосы, прижимающая к стене. Палец Грейсона, гладивший край моих трусиков.

Инстинктивно моя нога обернулась вокруг его талии, облегчая ему доступ. Он застонал в мои губы, а затем отстранился, чтобы посмотреть на меня. На мгновение я зажмурила глаза, цепляясь за ощущение его прикосновения, но потом открыла их, и мой мир вспыхнул огнем.

Грейсон прикасался ко мне, гладил меня на лестничной клетке посреди нашего офисного здания. В любой момент кто-нибудь мог выйти и заметить нас с моей ногой, вокруг него, и его рукой, спрятанной глубоко под моей одеждой.

— Кто-нибудь может выйти и увидеть нас, — проговорила я сквозь тихий стон. Я едва успела произнести эту фразу, как от удовольствия у меня по спине побежали мурашки. Я позволила своему взгляду остановиться на его и сосредоточилась на нем, поскольку его прикосновение становилось все труднее и труднее игнорировать. Он в свою очередь был очарован мной, моим телом, прижатым к нему.