— Она храбрая. Будет хорошим воином.

Затем он повернулся ко мне.

— Ты взял на себя ответственность за ее жизнь. Так доведи дело до конца. Позаботься о ней. Негоже дочери викинга пугать всех дыркой в шее. Исправишь.

— Исправлю, — кивнул я. — Рана небольшая. Через несколько дней, когда спадет отек, я смогу ее зашить. Останется лишь маленький шрам.

Ульв удовлетворенно хмыкнул. Затем он повернулся к Бьорну.

— Со следующей недели убирай его из шахты. Совсем. Пусть лучше тратит время на то, что у него получается. Пусть помогает Альме. Или… пусть она ему помогает. Разберутся.

Он обвел взглядом весь зал.

— А теперь — продолжим пир! — рявкнул он. — За жизнь свободной Лейлы, дочери Хасана и Ингазной! И за нашего… полоумного лекаря.

Зал взорвался ревом. Кто-то смеялся, кто-то одобрительно кричал. Меня хлопнули по плечу, сунули в руки рог с элем. Враждебность и подозрительность исчезли, сменившись грубоватым, но искренним признанием.

Я стоял посреди этого ревущего, пьяного зала, оглушенный и вымотанный. Я только что провел свою первую в этом мире настоящую хирургическую операцию. Спас жизнь. И, кажется, окончательно изменил свою судьбу.

Прошло еще несколько дней. Жизнь уже окончательно вошла в странную, двухфазную колею. Утро начиналось с теплой каморки, персонального завтрака от улыбчивой и уже привыкшей ко мне поварихи (я вижу в ее глазах интерес к моей персоне, но не могу доказать этого. Хотя, к такой вдовушке я бы не стал подкатывать ни в коем случае).

А затем — спуск в ад. Ну, в шахту то есть. Это все еще самая тяжелая работа из имеющейся, ведь нам повысили норму! Бьорн объяснил это просто: «Железа много не бывает, чужак. Скоро осень, набеги. Нужны новые топоры, новые наконечники для стрел, новые гвозди для кораблей. Так что, пока можешь держать кирку — будешь ее держать».

Ну и зато понятно, зачем мне дали еще неделю для отработки. Викинги готовились к большому походу. Хотя, по слухам, которые ходили среди нашего, рабского брата, запасы руды уже были достаточными, и работа для многих скоро должна была закончиться.

Так что, вполне быть может, со мной с шахты сойдут и другие рабы.

После обеда начиналась вторая, более приятная часть моей жизни. Я шел к своим животным. Куры уже встречали меня радостным кудахтаньем, свиньи — нетерпеливым хрюканьем. Про овец и коровушек и говорить не нужно — они мне рады. Я чистил, кормил, лечил, наблюдал. Такая вот была моя отдушина. Моя маленькая империя, где я был хозяином положения.

А вечера… вечера я теперь постоянно проводил в Большом Зале. Не за главным столом, конечно, но и не с крысами за столом. Я ел горячее мясо, пил эль (отвратная штука. И почему так хвалят в фэнтези такую мочу?) и слушал. Слушал бесконечные истории, споры и песни викингов.

Касаемо побега… я все больше думал об этом. И чем больше думал, тем безумнее казалась эта затея. Так ли он мне нужен? Да, простить этих людей за то, что они сделали меня рабом, я не мог. Но жить с этим, оказывается, получалось. Подставил левую щеку — подставляй и правую, так, что ли? Хах! Нет. Но и лезть на рожон, когда у тебя на шее петля, было бы глупо. Будет реальная, стопроцентная возможность смыться — я ею воспользуюсь. Но пока… пока я решил играть в такую вот покорность. Укреплять позиции, собирать информацию, быть полезным. И поддерживать отношения с Альфредом. Хотя это было непросто.

Эх, до сих пор помню наш разговор недельной давности, когда конфликт между нами, казалось, достиг своего пика. Когда я перестал быть своим даже среди рабов, окончательно перейдя в их глазах в категорию приближенных к врагу.

Это случилось как раз после завтрака, когда я, уходя в свой штрек, увидел троицу англичан, ожидавших меня в тени.

— Нам нужно поговорить, Саян, — сказал Альфред без предисловий. Его лицо было жестким.

Мы отошли подальше от зала, к темной стене склада.

— Ты становишься одним из них, — начал он, и в его голосе звенел холод. — Ты ешь с ними, пьешь с ними, вождь оказывает тебе милости. Ты забыл, кто ты? Ты забыл, что ты — пленник?

— Я не забыл, — спокойно ответил я. — Я выживаю. И делаю это так, как считаю нужным.

— Выживаешь? — вмешался Артур. — Или прислуживаешь? Мы слышали, ты теперь их скотину лечишь. Скоро начнешь им сапоги чистить?

— Если чистка сапог даст мне доступ к информации или свободу передвижения, я буду чистить им сапоги, — отрезал я. — В отличие от вас, я смотрю на вещи реально. Ваш план побега — это лотерея со смертью. Я же пытаюсь построить что-то более надежное.

Я снова намекнул им на идею об убийстве дракона.

— …и тогда мы станем свободными! — закончил я. — Не беглецами, а героями. И сможем уйти отсюда с честью.

Они молчали. Я видел, что мои слова задели гордость Альфреда, но и заставили его задуматься.

— А что, если твой план не сработает? — спросил Клинт, который до этого молчал. — Что, если дракон убьет нас?

О, ну это уже продвижение!!! Не категоричный отказ, спасибо.

— А что, если морской змей потопит вашу лодку? Риск есть в любом случае. Но в моем плане, в случае успеха, мы получаем все. А в вашем — лишь сомнительный шанс добраться до земель, где нас, возможно, снова продадут в рабство.

— Скоро осень, — сменил тему Альфред. — Ветра сменят направление, и пройти сюда через Мертвое море моему флоту будет просто. Угрозы в лице Левиафана больше нет! Они должны явиться.

— А если не явятся? — спросил я. — Если выжившие с твоего корабля не добрались? Если твое графство уже выбрало нового правителя? Ты не можешь строить все на одной лишь надежде.

— Тогда мы устроим им здесь сладкий прием, — процедил он сквозь зубы. — Нам нужно оружие.

И тут я понял, что они не сидели сложа руки.

— Альфред смог вынести из кузни несколько мечей, — сказал Клинт. — ерунда, на самом деле. Но рубить будут. Бирдак велел переплавить их как брак, а Альф совсем уж случайно уронил их в бочку с углем.

— А я, — добавил Артур, — договорился с одним из рыбаков. Из тех, что недовольны Ульвом. Он прячет для нас припасы. Вяленое мясо, сухари, бурдюки с водой. Понемногу, чтобы не вызывать подозрений.

— А чем поможешь ты, Саян? — спросил Альфред, глядя на меня в упор. — Кроме своих ценных советов? Ты теперь вхож к вождю. Ты можешь узнать то, чего не знаем мы. Маршруты их набегов. Силу гарнизона, который остается на острове. Расположение дозорных. И… — он понизил голос, — ты можешь достать нам противоядие.

— Противоядие?

— От укусов драконов. В основном, он от всех действует. Мы вот видели, что Альма делает из них какую-то мазь. Если мы собираемся в море, нам нужно быть готовыми ко встрече с ними. Сможешь достать?

Я посмотрел на их лица. Решительные, отчаянные. Они не отступят от своего.

— Я попробую, — ответил я. — Но и вы подумайте над моим предложением. Убить дракона здесь, на их глазах, — это изменит все. И для вас, и для меня.

С тех пор наши отношения стали странными. Мы были заговорщиками, но с разными целями. Они видели во мне полезного информатора. Я видел в них… второй шанс, если мой первый план провалится. Поэтому и делился с ними тем, что узнавал от рыбаков и Сигурда — о сезонности налетов, о безопасных и опасных зонах острова. А они, в свою очередь, держали меня в курсе своей подготовки. Я передавал им еду, которую мне приносили благодарные пастухи, — лишний кусок сыра или вяленого мяса был для них настоящим сокровищем. И пусть Альфред принимал это с надменным видом, я знал, что он ценит эту помощь. Мы были в одной лодке, хоть и гребли в разные стороны.

С этими мыслями я развернулся от стола с завтраком и пошел в свой забой.

Штрек встретил меня привычной сыростью. Но сегодня, как мне показалось, вода капала с потолка чуть чаще. И запах аммиака стал чуть сильнее. Я на всякий случай проверил надежность — постучал по кровле. Звук был… ну, обычным, как и всегда! Но все равно, на душе было как-то тревожно. Во избежание казусов, я установил еще пару подпорок, прежде чем приняться за работу.