Пока я размышлял и жевал, тучная женщина молча забрала мою пустую миску и поставила другую, с какой-то густой кашей, и кружку с теплым, характерно вонючим напитком. Козье молоко. Этот запах я бы ни с чем не перепутал. Мерзость. Выпил без остатка.

Закончив с трапезой, почувствовал, как тяжелая рука Чеснока опустилась мне на плечо. Он жестом приказал встать. Я повиновался. Мы вышли из харчевни. Чеснок шел впереди, указывая дорогу, второй викинг, имени которому я не придумал, замыкал строй.

Мы шли долго, как для деревни, минут тридцать. Деревня оказалась куда больше, чем я думал, и очень странно построенной. Эдакое хаотичное нагромождение зданий, вписанных в ландшафт. Большинство домов были типичными длинными постройками викингов — приземистые, из толстых бревен, с крышами, покрытыми дерном. Но многие из них были построены не на открытом месте, а вплотную к скалам, под каменными навесами, словно пытаясь спрятаться. Некоторые и вовсе были наполовину врыты в землю. Часть крыш была прожжена или оплавлена — очевидно, из-за каких гостей. На крышах самых крупных домов и на специально построенных деревянных вышках стояли какие-то примитивные баллисты, нацеленные в небо. Похоже все было на неудачную генерацию строений в Майнкрафте.

Однако, жизнь в деревне кипела. Помимо ранней разделки туш и подготовке рыбы в центре деревни, здесь женщины таскали ведра с водой, мужчины чинили поврежденные крыши и сети. Дети, завидев меня, снова с криками сбегались, показывали пальцами и что-то громко обсуждали. Мимо вот прошла группа воинов, тащивших на волокуше огромную тушу синего дракона куда-то к побережью. На мясо? На шкуры?

Путь закончился у подножия большой скалы на окраине поселения. Там стоял небольшой, грубо сколоченный дом, а рядом с ним зиял темный провал — вход в пещеру. Меня подвели к дому и втолкнули внутрь.

Вдоль стен в ряд лежали соломенные тюфяки, типа импровизированные кровати. Справа от входа стояло несколько ведер — отхожее место. Внутри находилось около десятка человек. Все очень разные. Несколько выглядели как викинги, но были худыми, изможденными, с потухшими взглядами. На их телах виднелись старые шрамы и свежие синяки. Было и несколько темнокожих мужчин, явно не местных, и пара человек с типичной европейской внешностью. Все они были одеты в одинаковые серые лохмотья.

Некоторые вообще были прикованы за ногу длинными цепями к вбитым в стену кольцам. Другие просто лежали на соломе, безучастно глядя в потолок. У входа стоял большой открытый ящик. В нем я разглядел груду такой же серой одежды, несколько мотков веревки и инструменты… Какие-то кирки, железные клинья, молоты. Словно инструменты для работы в шахте.

Нехорошие мысли начали роиться в голове, складываясь в одну, ужасающую картину.

Я что… мы что, в бараке для рабов?

Не успела эта мысль оформиться в моей голове, как грубый толчок в спину заставил меня ввалиться внутрь, споткнувшись о порог. Двое викингов вошли следом. Люди, сидевшие и лежавшие на соломе, лишь на секунду подняли на нас глаза, но в их взглядах не было ни удивления, ни интереса. Лишь тупая апатия, да ну черт… Они видели эту сцену уже десятки раз. И это отсутствие реакции ударило по мне сильнее любого толчка. Все сомнения отпали.

Я в рабстве.

Чеснок, ткнул пальцем в свободную соломенную подстилку у стены. Жестом приказал сесть. Второй достал с пояса моток веревки и, ловко обвязав мою правую лодыжку, примотал ее к массивной деревянной балке, служившей опорой для крыши. Теперь я был частью этого унылого интерьера.

Уходя, Чеснок обернулся, окинул меня взглядом с головы до ног и бросил на своем языке:

— Osvaivaysya tut. Zhdet mnogo raboty. Khorosho sebya pokazhesh', budut osnovaniya vozvysit' tebya.

Дверь за ними захлопнулась, погрузив барак в полумрак. Несколько секунд я сидел неподвижно, пытаясь переварить произошедшее. Фак. ФАК!?

Я медленно обвел взглядом своих новых… сокамерников. Мой взгляд зацепился за троих мужчин с европейскими чертами лица, сидевших в углу. Терять было нечего. Собравшись с духом, я негромко, но отчетливо спросил, ни на что особо не надеясь:

— Guys… do you speak English? Do you want to help me? (Парни, кто-то говорит на английском? Могли бы мне помочь?)

В затхлом воздухе барака повисла тишина. Трое мужчин мгновенно замерли, их безразличные маски треснули. Есть! Они поняли. Один из них, невысокий блондин лет тридцати, который, к моему удивлению, не был привязан, медленно повернулся в мою сторону.

Он посмотрел на меня так, будто я был призраком. А потом, с заметным, но понятным акцентом, произнес:

— Yes… I do. (Да… я могу)

— Ох, хвала Господу, знание английского вновь пригодилось мне! Друг мой. Скажи… где мы? Каким образом ты оказался в этом месте? Что ждет нас здесь? — Я выпалил это на одном дыхании, цепляясь за него, как утопающий за соломинку.

Мужчина, услышав родную речь, расплылся в широкой, хоть и несколько кривоватой, щербатой улыбке.

— Ха-ха! Попался в славную западню, мой мальчик. По меньшей мере, на первые полгода. Ты хорошо говоришь на языке короля, хотя я не могу разобрать твой выговор. Гасконец, быть может? Впрочем, вид у тебя такой, будто рой пчел счел твое лицо ульем, ха-ха! Эй, парни, вы только поглядите на него и его глаза! Ха-ха-ха! Выглядишь хитрым лисом, а не человеком.

Я недоуменно уставился на него. Его смех, хоть и был скорее добродушным, чем злым, в этой убогой обстановке казался совершенно неуместным.

— Ах, прости меня, парень, не обижайся. В этой дыре так мало поводов для веселья… особенно для нашего брата. Отвечая на твой вопрос, мы находимся на острове Кьяденьсь, как его величают местные. А сам остров где-то в Барбарийских островах, в архипелаге Берка… Так говорят варвары. Мы уже далеко за пределами Англии, в сотнях и сотнях миль через Мертвое море. Как только безумцы вроде тебя находят сюда дорогу? Мы-то, ха-ха, пытались пересечь это море, но какая же глупость привела тебя в эти воды, а?

Мой мозг лихорадочно пытался обработать информацию. Что за остров? Что за архипелаг? Вообще НИКОГДА такого не слышал, даже в истории. Еще и мертвое море? Как в Израиле?

— То есть… мы не в Европе? Что это за место? Кто эти люди?

— О да, мы далеко от христианского мира. Эти люди называют себя викингами, хотя, на мой взгляд, они обычные дикари. Их карты и названия этих земель не имеют ничего общего с нашими. Мертвое море хоронит всех, кто пытается нанести его на пергамент, ты ведь знаешь об этом?

Я молча кивнул. Он выдержал паузу, давая мне осознать весь масштаб катастрофы, и продолжил, понизив голос, будто нас подслушивают:

— Что мы будем здесь делать, спрашиваешь? Что ж… добро пожаловать в рудники. Будем добывать камень для их кузниц, а может, и в самой кузне иногда помогать. Их кузнец, некий Бирдак, стар и немощен, а его подмастерья — неуклюжие болваны, которым никогда не овладеть ремеслом. Так что даже ему приходится таскать руду и железо, словно простолюдину. А мы здесь все — простолюдины, мой мальчик! Доля черни… Никогда не думал, что она станет моей. Но не унывай! Твое появление значительно повышает наши шансы. Мы здесь уже три месяца, с тех пор как наш корабль потерпел крушение. Моя семья, мои люди… уже наверняка отправили поисковый отряд. С силой целого графства за спиной пересечь Мертвое море — задача не из сложных, особенно теперь… Раньше у них просто не было должной причины. Наверняка кого-то из моей команды выбросило на родной берег. Они-то и принесут весть! Весть о том, что Левиафан убит!

Из него потоком лились эти высокопарные, эпатажные речи. Он говорил с такой уверенностью, будто за ним и правда стоит армия, способная снести эти скалы и забрать его домой.