Королевская пауза. Оксана смотрела на меня шевеля губами. Я молчал, потому что выпалил ей вообще все что мог. Как бы девушку кондратий не хватил.

— Невозможно! Откуда?

— А что ты знаешь о себе и своих родителях? Ведь камень — отражение крови. Наследие рода.

— Ничего? Ничего. Ничего не знаю. Барыга подобрал меня в Павлограде, на улице… Я не помню себя лет до пяти… Он говорил, что я умирала.

— Угу. Скорее всего у тебя началось пробуждение дара. Инициация. Без наблюдения. Без зелий. Без надзора целителей. Чудо, что ты выжила вообще. Короче поздравляю. Ты точно бастард старшего рода клана Алмаз. Судя по калетте и ауре, так вообще бы сказал, что оба родителя ограненные. Твой потенциал — грандмагистр. Как у правящего императора. Вот теперь точно все новости.

Снова тишина. Я непроизвольно глянул на часы. Еще два с половиной часа. Успеваю. Если что просто поеду сперва машиной до Разумовского, а потом поездом.

— Ты сказал, что не готов сделать мне предложение, сейчас, — неожиданно сменила тему Оксана.

— Точно! Так и сказал. Но в любом случае я готов помочь тебе с огранкой. Тем более, что так получилось, все тонкости огранки алмаза мне известны досконально. А еще я уже знаю твою тайну. А расширять круг посвященных может быть опасно.

— А если… если не гранить дар? Что если… оставить все как есть? Это не опасно?

— Тебе решать. Возможны импульсивные всплески магии. Но, в целом, не проводить огранку для здоровья не опасно. Но ужасно глупо. Прости!

— Это слишком огромное изменение в моей жизни. Мне надо свыкнуться с тем, что наш разговор мне не приснился! Что это все всерьез! Тебе кажется пора. Прости, провожать не буду. Я… у меня сейчас голова треснет. Поезжай в аэропорт. Я позвоню. Уходи, прошу тебя.

Я поднялся, поцеловал ее на прощание и вышел за дверь. Внизу мой багаж грузили в вызванную машину «Развоза». Не так уж и много вещей я взял с собой. Я не собирался надолго расставаться с фортом.

Напоследок приказал Ику:

— Ты остаешься здесь! Присмотри за ней. Если что, сигнализируй. Если надо — защити.

Мартых поморщился, но не стал обезьянничать. Просто растворился в ближайшей тени.

Я улетаю с легким сердцем!

ОЛЕГ И ОКСАНА

Борт аэростата «Гордость Ожерелья», через час

Аэростат — чудо современной техники. К сигарообразной оболочке, заключенной в решетчатую металлическую ферму и покрытую серебристой тканью, было подвешена «гондола». Помещение для экипажа, пассажиров и груза. Потомки действительно не стояли на месте. Эта штука работала, как я понял, по принципу поплавка. А еще на гранях левитации, теперь не легендарной, а вполне себе обыденной и рутинной. Их встраивали в гондолу, серьезно увеличивая грузоподъемность аэростата.

У «Гордости», при длине оболочки в сто десять метров, гондола состояла из девяносто метровой верхней палубы с каютами первого класса, рестораном, визионом и смотровыми площадками. Второй палубы с каютами второго класса — на нескольких человек каждая. Там же размещался основной экипаж воздушного судна. И третьей и четвертой технических и трюмных палуб.

Тень от воздушного левиафана, накрывала почти весь портовый район.

У воздушного способа путешествия было множество плюсов. Аэростаты летали выше и, некоторые даже быстрее крылатых монстров. Такого явления, как воздушное пиратство в Ожерелье пока не существовало. Единственная угроза для воздушного флота Ожерелья крылась в неблагоприятных погодных условиях. Грозы, бури, оледенения оболочки. И всему этому, естественно, имелись меры противодействия. Правда в сплошную пелену Хмари аэростатам было лучше не залетать. После нескольких неудачных попыток исследования Хмари с воздуха, от этого способа использования аэростатов отказались.

Я стоял на обзорной площадке, выдающейся за основную палубу, и наблюдал форт и его ближайшие окрестности с высоты птичьего полета. Даже у меня от этого вида захватывало дух! Мы еще никуда не летели, а мою душу уже охватило совершенно детское состояние восторга и предвкушения чуда.

Мимо меня чинно проходили пассажиры первого класса, занимая свои роскошные каюты. Я, конечно, тоже приобрел билет первого класса. Пассажирам второго класса выход на верхнюю палубу и смотровые площадки был запрещен.

Посадка заканчивалась.

Руки — причальные башни — ладонями лифтов закидывали в чрево нашего гиганта последние горсти пассажиров и грузов. Огромные двигатели, закрепленные на решетчатой оболочке, неторопливо поворачивающиеся в своих гнездах, начали ленивый разгон лопастей.

ФОРТ. ВИД СВЕРХУ

Спустя полчаса аппарат медленно и величаво начал отходить от причальных башен. Стальные причальные тросы, разматываясь с барабанов, звенели от напряжения. Наконец, аэростат отстрелил тросы, отбросив ставшей ненужной последнюю связь с землей. И, плавно ускоряясь, устремился ввысь к редким перистым облакам.

Я стоял как зачарованный, не в силах оторвать взгляд от грандиозного зрелища удаляющейся земли. От открывшихся взгляду перспектив. Теперь я понимал восторги Кирилла, когда он пытался мне описать полет на аэростате и его захлестывали эмоции.

Я так засмотрелся на роскошные виды, открывающиеся через прозрачное стекло смотровой площадки, что чуть не прозевал появление чужака рядом со мной. Однако не прозевал. Сбоку от меня стоял пресловутый Принц. Парень, о котором я совершенно незаслуженно забыл за иными хлопотами. А заслужил он хорошую взбучку, зерг! Метрах в пяти болталась небольшая стайка молодежи — группа поддержки.

Я уже было напрягся, приготовившись отражать детские наезды и прочее в том же роде. Но тут заметил, что Принц вид имеет не гордый и презрительный, а, скорее, виноватый и неуверенный. Он стоял, глядя в пол, и даже слегка горбился. Лоб пересекали морщины. Думает бедолага. Подключил все возможные извилины. Прихлебатели на нас как бы не смотрели. Оставив нас в относительном «наедине».

— Эр Строгов, — начало официальное. Интересно. — Хочу извиниться за тот эпизод с твоим братом. Дурацкая была идея.

Вот это поворот!

— Дурацкая идея была с заманиванием двух подростков в склеп за фортом? Или с подачей заявления о краже? Или еще что-то дурацкое было? — сдержанно ответил я.

— Заявление вообще не я! Батя очень разозлился, когда узнал, что я комм посеял. Ничего слушать не стал, накатал заяву, как вашего отца… После покушения. У них были плохие отношения. Я был против! Не гоню! Но разве он меня слушает?

— Допустим. И чего ты хочешь?

— Я сказал, уже. Хочу принести извинения. Наши с тобой отношения не должны были сказаться на Кирилле. Просто… Тут такое дело… Ты оказывается вообще норм парень. Не стесняешься с Оксаной ходить. С простецом. Я думал ты нос дерешь из-за того, что благородный. А ты просто, ну. Нормальный, короч. Поэтому, был неправ. Могу компенсировать, если надо. Про заявление мне стыдно, но я никак не мог на отца повлиять.

— Хорошо. Я тебя услышал. Считай, что мной извинения приняты. Хотя, на твоем месте, я бы предложил извинения и компенсацию Киру. И Иве. А не мне.

Почему я не стал педалировать конфликт? Если бы он начал сейчас выпендриваться, не скрою, я бы его размазал. Но парень проявил редкую для его возраста адекватность. Запоздалую. Но тут ведь как. Лучше иметь наследника нашей местной торговой империи в должниках, чем в открытых врагах. Врагов мне на первое время достаточно.

— Да. Ты прав. Я не подумал как-то. Да и не видно их в последнее время. Вернусь с абитуры, попрошу разрешения на визит. Поговорить с Кириллом и Ивой. Ну и про компенсацию я запомню.

— Я не против. А ты тоже куда-то поступать летишь?