И я не могу пошевелиться ещё несколько секунд. Впитываю эти ощущения. Узко. Горячо. Туго. И такие же горячие волны лижут загривок, вызывая животное желание оставаться внутри неё как можно дольше.

Первый толчок срывает тормоза. Снова. Ещё один. Последующий глубже предыдущего. Она стонет. Хрипло. Судорожно вдыхает, цепляется за мои руки, и я наклоняюсь, впиваясь губами в раскрытый ротик. Толчок. Ещё. Лихорадочно. Быстрее. Вбиваясь. Вколачиваясь. Удерживая её. И этот долбанный стол, норовящий уехать вместе с нами.

Невыносимо.

Она такая красивая.

Я продолжаю вколачиваться, теряя связь с остатками реальности. Быстрее. Алчно хватаясь за её бёдра и насаживая Руслану на себя с такой силой, что сам едва держусь на ногах. Ещё. Ещё. Ещё, блядь!

Пока не кончаю. С отчаянным стоном и хрипом выхожу из неё и кончаю на гладкий лобок и живот. Обильно изливаюсь, чувствуя судорогу и звон в ушах. До последней капли…

Чувствуя влагу между нашими телами.

Она шевелится подо мной. Робко. Несмело. Словно хочет выскользнуть.

Но я не могу отпустить. Нет.

Я отпущу. Не сейчас.

Подняв с пола свою футболку(хрен с ней), я вытер живот Русланы, и сжал пальцы на её бёдрах. Перехватил её затуманенный взгляд.

Она не успела. Конечно же…

— Егор! — Она попыталась меня остановить, осознавая, что я собираюсь делать.

— Не шевелись… — Прохрипел я, цепляя резинку её трусиков и стягивая из по её ножкам. — Я всё равно не отпущу.

Руслана

Я никогда не была трусихой. Никогда.

Но однажды во мне что-то сломалось. С треском, с разлетающимися в стороны щепками, с отчаянным и горьким воплем. Я. Это была я. Сломалась. Думала, что починили. Но я ошиблась.

После того как моё дыхание немного успокоилось, а тело перестало дрожать, а хотела просто исчезнуть. Я хотела вновь отмотать плёнку событий, возвращая всё на свои места. На правильные места.

Моя кожа всё ещё была влажной и чувствительной к каждому прикосновению. Пульсация между ног хоть и не была такой яркой, как минуту назад, но я всё ещё её чувствовала. С моих губ сорвался рваный выдох, и я, просунув между нами руки, надавила на его грудь.

Егор поддался.

Выпрямившись во весь рост, он возвышался надо мной огромной нерушимой глыбой. Протянул руку, подхватывая меня за талию и помогая встать.

— Снова ошибка? — И этот вопрос едва не лишил меня голоса.

Я посмотрела на него. Попыталась рассмотреть глаза, но он стоял спиной к уличному свету.

Ему-то моё лицо наверняка хорошо видно. Каждую эмоцию, которую я так старательно прятала.

Сбежать. Поджав хвост.

Это Единственное моё желание после постыдного оргазма, разоблачающего меня и мои чувства.

— Мы не должны были этого делать… — замешкавшись произнесла я, и соскользнула со стола. Мой взгляд лихорадочно метался по полу в поисках трусиков.

— Это ищешь? — Он оказался проворнее. Разжав пальцы, он продемонстрировал на своей ладони мои трусы. — Я бы не посмел бросить твоё белье на грязный пол…

— Спасибо. — Тихо ответила я.

И, выхватив трусики, тут же натянула их на себя. Поправила лифчик на груди и, набрав полные лёгкие кислорода, медленно выдохнула, надеясь вернуть себе самообладание и непоколебимость.

— Ты не ответила. — Его голос был слегка хриплым.

Я покосилась на Егора через плечо, замечая как он неторопливо затрагивает молнию на своих джинсах и затягивает ремень. Его движения не были такими дёргаными как мои. И это задевало.

Неужели я она так нервничала?!

— Что ты хочешь от меня услышать? — Тряхнув головой, я сделала вид, что не испытываю волнения. Я думала, что этим незначительным движением прогоню всё, что так терзает. — Я же сказала, что мы не должны были этого делать.

— И что теперь? И дальше продолжать делать вид, что ничего не произошло? Это же смешно, Русь…

Да. Смешно.

И тошно. Хочется вывернуть себя наизнанку. Выпотрошить, избавляясь от всего лишнего. От того, что не даёт мне нормально дышать. От того, что возвращает меня вновь и вновь в те дни, когда я вздрагивала даже от вибрации собственного телефона.

Я так часто думаю об этом, что схожу ума!

— Егор… — вздохнув, произнесла я и натянула на себя рубашку. — Ладно. Давай проясним всё. Я попытаюсь тебе объяснить, а ты попытаешься меня услышать. И принять это… хорошо?

Застыв перед ним, я стиснула пальцы на джинсах, которые всё ещё не надела. Он молча смотрел на меня несколько секунд, а я за это время успела умереть, воскреснуть, и снова умереть.

Я так давно не погружалась в мои предыдущие отношения. Болезненные. Ядовитые. Лживые. Я не хотела говорить об этом. Не хотела проговаривать снова то, что так отчаянно пытаюсь забыть. Забыть, чтобы идти дальше и не видеть в каждом мужчине потенциальную угрозу.

— Тогда надень штаны, ради бога. Я не смогу сконцентрироваться, если ты продолжишь стоять передо мной в трусиках. — С усмешкой произнёс он, ещё не понимая, что мне совсем не до смеха.

Кивнув, я натянула на себя джинсы и, отыскав карандаш, использовала его как шпильку, чтобы заколоть волосы.

— Я весь внимание. — Отчеканил Егор, подбираясь ближе ко мне. Оказавшись напротив, в шаге от меня, он снова протянул руку, мягко поддевая мои пальцы и переплетая их со своими.

А я понятия не имела, с чего начать и как вообще с ним об этом разговаривать. Он несерьёзен. Он может не понять.

— Я знаю каково это: встречаться с таким, как ты. — Не уверена, что это хорошее начало, но я уже произнесла это вслух.

— С таким, как я?

— Да. С импульсивным. Вспыльчивым. Циничным…

— Я правильно понимаю? Ты меня сейчас с кем-то сравниваешь? — Его пальцы крепче сжались на моих.

— Я не сравниваю. Просто хочу донести до тебя, что мы не сможем. Мы слишком разные. Мне нужно спокойствие рядом с мужчиной. — Дыши ровнее, Руслана.

— А со мной что? Беспокойство?

— Ты… подавляешь. Понимаешь? Раскачиваешь…

— Речь о твоём бывшем? — Его голос тут же стал жёстче. — Я не твой бывший, Руслана.

— Но вы одного поля ягоды!

— Что за чушь?!

Я внутренне сжалась. Закрыла глаза, невольно вспоминая как Егор впечатал кулак в стену. Буквально в сантиметре от моей головы. Те, кто не проходил через подобное, вряд ли поймут меня.

— Что сделал твой бывший, Руслана? — Уже мягче. Ещё полшага, и он проводит костяшками по моей щеке. Так нежно, что я снова закрываю глаза. — Скажи мне, чтоб я понял…

Поджав губы, я почувствовала как гулко бьётся моё сердце. Мои похолодевшие пальцы робко коснулись его обнаженного торса. Только кончики пальцев, под которыми я ощутила крошечный разряд тока.

— Он избил меня. — На выдохе произнесла я и вообще перестала дышать. Почувствовала, как напрягся его живот. Пресс стал каменным. Мышцы дрогнули под моими пальцами. — Он разбил мне лицо в порыве ревности. За волосы выкинул на улицу в одной пижаме поздней осенью.

Сказав это, я провела языком по высохшим губам и подняла дрожащие ресницы. Посмотрела на Егора, мысленно проклиная ночь за то, что не могла рассмотреть его лицо. Не могла увидеть глаза и прочесть в них хоть что-то!

— Я не говорю, что ты можешь поступить так же! Я не это пытаюсь тебе сказать… — в моих ушах повисло тихое гудение, а по коже пробежала вереница мурашек. — Я… мне просто страшно. Всегда. Понимаешь? И я все ещё не могу избавиться от этого чувства…

— Не понимаю, почему я вообще на всё это повелась?! — Отодвинув от себя пустую тарелку, я сложила руки на сытый живот и откинулась на мягкую подушку, подложенную од спину. — У меня… просто башка отключилась. Я вообще потеряла связь с реальностью!

Проводив уставшим взглядом официанта, принёсшего нам меню, я неуверенно добавила:

— Я с ума сошла.

— Я, конечно, так себе советчик, — произнесла Ника, и промокнула губы салфеткой, — но мне кажется, что тебе нужен перерыв от обоих. Эти братья плохо на тебя влияют. На тебе лица нет, Русь. Не знаю. Может, я преувеличиваю…