— Ты обманул меня! Разве нет?! И не единожды! — Должно быть, мои глаза превратились в две маленькие щелки. Я едва не заскрипела зубами, слушая его вопросы. Несколько секунд. Мы просто смотрели друг на друга. Молча прожигали дыры в лицах друг друга. Дышали на износ. — Ты обманом затянул меня к себе домой. Специально спрятал мои ключи и прикинулся хорошим парнем. Так ведь? А потом как ни в чем не бывало положил их на стол. И как трус свалил из дома, чтобы не смотреть мне в глаза!

И снова пауза. Тишина, от которой гудели барабанные перепонки. Сердце гулко билось о рёбра. Я хотела бы отмотать время назад и не встречаться с ним вовсе.

— Ч-что?! — Выдавил из себя Егор после мучительно долгой паузы. — Спрятал ключи? Что за фантазии? Свалил? Ты что несёшь?

— Вот только не начинай, ладно?! Я знаю таких, как ты! И знаешь, что ещё? — Я поднялась на мыски, бездумно приближая к нему своё лицо. — Я не стану твоей очередной подстилкой, пускающей на тебя слюни. Я тебя насквозь вижу, Егор.

Я заметила как он напрягся. Пристально смотрел на меня. На полных губах мелькнула нервная усмешка.

Я тяжело сглотнула.

Я хотела задеть его. Хотела уколоть. Но почему мне показалось, что ненароком я задела и саму себя?..

— Как интересно… — хриплым голосом произнёс он, отпуская мою руку. Отступил на шаг и пальцами сжал переносицу, тихо посмеиваясь. Будто я сказала что-то забавное. — Вот как, значит?

В эту секунду я пожалела о сказанном. Возможно, я наговорила лишнего. Возможно, я погорячилась. Возможно, не стоило так распаляться. Можно было просто сказать, что он мне не интересен. Совсем. Сказать, что я остыла после той близости. И это бы наверняка задело его гораздо больше. Его эго не выдержало бы этого.

— Я тебя понял. — Кивнув, он поднял согнутые в локтях руки, показывая мне свои ладони, и отступая ещё на шаг. Капитулируя. — Даже не знаю, как мне оправдываться перед тобой… и есть ли смысл?.. — Я слышала сарказм в его голосе.

— Я благодарна тебе за кран. И думаю, что на этом мы подведём черту…

— Не вопрос.

Сказав это, он отвернулся и скрылся в гостиной. В моей гостиной. Я слышал лязг металлической бляшки и шелест одежды. Меня потряхивало. И что-то внутри меня жалобно выло. Словно пыталось достучаться до меня. Сказать мне о том, что я могла совершить ошибку.

Нет, Руслана. С ним ты будешь страдать. Как тогда. Не смей наступать на эти грабли снова.

Он вышел, одетый в джинсы и мокрую футболку, которая всё ещё липла к его телу. Замер на пару секунд, глядя на меня. Его взгляд заскользил по моему телу, начиная от ступней и заканчивая моими глазами. И я, нервничая, громко сглотнула, пытаясь смочить слюной пересохшее горло.

— Я тут подумал, — начал он, сделав навстречу мне несколько шагов. — Раз уж я такой гондон в твоих глазах… — ещё один шаг, и он припирает меня к стене, тут же блокируя руками пути к отступлению. — Тогда что мне терять? М?

— Господи, что тут у вас произошло?!

Я возвела глаза к небу, медленно и глубоко вдыхая свежий утренний воздух. Мне казалось, что все соки, которые можно было из меня выжать, уже выжали. Осталась лишь сухая и безвкусная мякоть, создающая видимость "нормальности". Оболочка. Безжизненная.

— Подралась молодёжь. Вроде как. — Солгала я, рассматривая засохшие капли крови на асфальте. Они вели от подъезда до места, где был припаркован автомобиль Егора.

Утром папа не выходил из машины, поэтому увидел эту картину только сейчас, по возвращении из больницы.

— Вот так подралась… — Покачал головой папа и тихо зацокал языком. — Ты ночью-то не гуляй одна. А то мало ли, что у них на уме?

— Я не гуляю одна в позднее время пап.

— Что-то лица на тебе нет, дочь. Случилось что? — Взглянув на меня с подозрением, он поддел кончик моего носа. — Тебе гипс сняли, а ты нос повесила.

— Я отвратительно спала сегодня. Эти… шумели. Сон перебили. С ног теперь валюсь.

Я продолжаю врать, глядя ему в глаза, а у самой слезы наворачиваются. Я чувствовала себя разбитой. Вдребезги. Словно меня скинули с огромной высоты и с огромной любовью.

Чёрт!

— Ну, можешь сейчас отоспаться. Без гипса. И крутиться как хочется. Как ты любишь. — Папа пытался приободрить меня, и я, конечно же, подыграла ему, широко улыбаясь.

— Наконец-то обниму подушку обеими руками.

— Ну, это самое главное! — Засмеялся папа, но резко замолчал, когда у него зазвонил телефон. — Зуб даю, что твоя мама. — Достав телефон, он хмыкнул, глядя на дисплей. — Вот видишь… да, родная?

Пока папа сообщал маме последние новости, я отошла в сторону, продолжая рассматривать кривую багровую дорожку, оставленную Егором. Внутри в очередной раз всё сжалось. На мгновение я прикрыла глаза, чувствуя как мало сил у меня осталось, и понимая, что действительно нужно поспать. Этой ночью мой сон длился пару часов.

— Так, Русь… я поехал. А то меня там на тряпки порвут. Твоя мама что-то забыла купить на рынке. А ей нужно обморочно. А то ужин не заладится. Ты ж понимаешь. — Посмеиваясь, посетовал папа. — Ты же приедешь сегодня?

— Да. — Кивнула я, обнимая папу. — Как договаривались. К семи.

Я застыла посреди кухни, глядя на раскуроченный кран. В свете последних событий я совершенно забыла о том, что моя кухня пострадала, а раковина осталась без смесителя.

Я утром съезжу за новым смесителем… просквозило у меня в голове, и я не сдержала горькую усмешку. Опустившись на стул, я покачала головой, чувствуя как рассыпаются по плечам непослушные кудри. Посмотрела на свою руку, освобождённую от месячного плена, и выдохнула.

— Сама справлюсь.

А почему нет? Вода больше не бьёт в потолок или в лицо, не хлюпает под ногами и не просачивается на нижние этажи. Нужно всего лишь вызвать мастера. Ничего сложного. Самое сложное сделал Егор.

На столе лежал подрамник и написанный мной когда-то пейзаж, а в мусорном ведре было сложено битое стекло.

Я заставила себя высоко поднять голову и встать, чтобы отправиться в ванную. Скинув с себя одежду я затянулась слив пробкой и включила воду. Я готова была закричать в голос, собирая по крупицам события этой ночи. Кричать, заткнув уши. Кричать в попытке вместе с криком избавься от нахлынувших чувств, которые топили меня… заполняли жаром лёгкие, запрещая дышать.

Так паршиво.

— Я тут подумал: раз уж я такой гондон в твоих глазах… тогда что мне терять? М?

Его глаза застелила пелена ярости. Взгляд изменился. Опустошился, оставляя только чёрную непроглядную бездну. Вселил в меня неподдельный страх, пульсирующий в глотке.

— Егор, отойди! — Я вскинула руку, но он тут же перехватил моё запястье, сдерживая сопротивление. — Хватит! Слышишь?!

Захлёбываясь в собственном ужасе, я продолжала попытки оттолкнуть его, но он меня не слышал. Рваное дыхание обжигало глотку. Звон в ушах оглушал.

— Егор! Нет надо! Одумайся! — Не узнавая собственный голос, хрипела я.

Моих ушей достигало его тяжёлое дыхание. Сильные руки встряхнули меня, а его губы коснулись моей шеи. Глотку сковало холодом. Открыв рот, я ловила тёплый воздух. И всё равно задыхалась…

Он ничего не говорил. Крепче прижимал к стене, коленом протискиваясь между моих ног; разводя их шире и лишая меня равновесия. Отпустив руку, он перехватил мой подбородок, больно сжимая пальцы на нижней челюсти и заставляя смотреть на него. В глаза, наполненные донельзя пустотой. Удерживая взгляд… разъедая.

— Ты у меня вот здесь… — Хрипло произнёс Егор, сдвигая большой палец мне на шею. И ещё ниже. Всю ладонь. Обхватывая и слегка сжимая мою глотку. — Вот здесь… я дышать не могу… словно раскаленный уголь проглотил. Понимаешь?

— Ты совершаешь ошибку, Егор. — Задыхаясь, произнесла я. — Ты же возненавидишь себя потом. Слышишь? — Сбивчиво. Глухо. Почти неслышно.