— Не спорю, — кивнул Невилл, — Но сейчас же нет Авалона. Академия Аврората, по сути, нечто вроде школы полиции. Там учат не воевать, а проводить оперативную работу по поиску и задержанию… Другая специфика.

— А что за Авалон? — поинтересовался я, — Что-то не припомню такого…

Задумавшись, Невилл покачал головой:

— Это… нечто вроде воинского ордена. Авалоном называлась крепость, где готовили рыцарей с магическими способностями. Это были не полноценные маги, а воины, которых обучили набору приемов — несколько атакующих заклятий, щиты да немного полевого целительства. Минимум, необходимый воинам в боях и во время походов в целом. Однако, их готовили именно как воинов и офицеров. Основой обучения были фехтования, тактика и стратегия для разных видов войск, фортификация и штурм укреплений… Там ковались профессионалы войны, — покачал головой Лонгботтом, — Однако, долго Авалон не продержался. Полтора века, примерно. Потом его выпускники стали активно поддерживать Церковь, помогая инквизиторам находить и ликвидировать магов. По этой причине Визенгамот принял решение упразднить школу. Однако, руководство крепости отказалось выполнять требования магов. Их поддержали ученики и тогдашнему Верховному Чародею пришлось поднять волшебников на штурм. Происходило это в период самой большой активности церковников, из-за чего даже некроманты ещё не оказались за чертой закона у магов. Потому в штурме принимали участие почти все, включая Певереллов и Азкабанов. Последние, к слову, после этого и создали свою магическую школу, которую расположили в собственной крепости. Там теперь тюрьма, сохранившая название их фамильного замка.

— Вот оно как… — протянул я, — Интересная картина получается. По сути, у магов нет армий?

— Нет, — грустно кивнул Невилл, — Нас слишком мало для этого. В Британии проживает около ста двадцати тысяч волшебников, включая слабосилков и сквибов. При таком раскладе содержать постоянную армию попросту расточительно. Да и кадры надо откуда-то брать. Это у магглов, из-за их численности, всё проще.

Стоило представить себе всё перечисленное, как мне стало дурно. По большому счету, речь шла о населении не самого большого городка простецов. По меркам Земли, конечно. В той же Республике, на планетах-полисах в одном жилом блоке могло быть раз так в сто больше людей и ксеносов. Всё же, это многоуровневые громады, чья высота порой исчисляется километрами, не говоря уже о площади.

— Мда… И тут ещё гражданские войны происходят, — покачал я головой, — Удивительно, что волшебники не вымерли.

— Ну, не всё так плохо, — понимающе усмехнулся Лонгботтом, видя мою реакцию, — После войны с Гриндевальдом, стараниями догдашнего министра, удалось добиться всплеска рождаемости. Он попросту выплачивал за каждого второго ребенка в семье по тысяче галлеонов. Не сам, понятно, а из казны. Благодаря этому произошел и значительный рост экономики, из-за чего затраты данного проекта, фактически, окупились, хоть и не сразу, а в течении нескольких лет.

— А почему эти выплаты прекратили свернули? — поинтересовалась Демельза.

Общение с нами явно шло девочке на пользу. Несмотря на свой юный возраст, она не только достаточно быстро развивалась магически, но и прогрессировала психологически. Во всяком случае, многие вещи, о которых её ровесники даже не задумываются, уже стали для неё нормой. Это касалось понимания как общества магов в целом, так и сугубо личностных нюансов, связанных с поведением среди одаренных. Во всяком случае, она избавилась от избыточной, на мой взгляд, доверчивости.

Нет, они и в начале нашего общения демонстрировала изрядное здравомыслие и скепсис в отношении тех же преподавателей и сокурсников. Однако, ныне Демельза предпочитала проверять любые сведения в нескольких источниках, прежде чем сделать некие выводы.

— Из-за слабосилков, — пожал плечами Невилл, — Основная масса прироста пришлась на них. Из-за этого пришлось создавать новые социальные школы, поскольку старые не справлялись с наплывом учеников.

— По сути, наплодились маргиналы, — фыркнул Симус, тоже внимательно слушавший Лонгботтома, — Чистокровные и потомственные не торопились рожать по десятку детей. Полукровки и магглорожденные и так воспитаны почти в традициях простецов, а у них ты в курсе как с этим делом. Зато сброд воспользовался халявой, а потом по всей стране начался разгул беспризорников. За детьми же никто не следил. Родили, получили деньги, а что там дальше — всем плевать. Собственно, из-за этого Лютый Переулок и стал тем, чем он является сейчас — клоакой.

— Ублюдки, — прошипела Робинс, выслушав Финнигана, — Таких родителей надо в печи нацистов. Там им самое место. Бросать своих же детей…

— Прости, — поднял руки Симус, но девочка в ответ лишь манула рукой.

— Ты тут причём? Я о тех, кто выбрасывает своих детей на улицу. Будто ненужные вещи.

Глядя на Демельзу, я вздохнул.

Она лишь недавно начала изучать окклюменцию. Да, результаты появились достаточно быстро. Её память улучшилась, стал появляться контроль над собственными эмоциями, но… Вот такие вот, крайне болезненные, темы она ещё не трогала. Из-за этого порой случались всплески агрессии, благо, они были направлены не на нас. Учитывая же врожденную связь Робинс с Тьмой и Огнём, подобные явления могли стать причинами разрушений и травм у окружающих.

«Придётся с ней поговорить на этот счёт, — пришло мне на ум, — Сама Демельза не хочет или не может ничего сделать со своими внутренними проблемами.»

Винить девочку в ненависти к тем, кто отправил её в детский дом, было глупо. Она имела право на подобные чувства. Точно так же, как я сам когда-то ненавидел ублюдков, поступающих столь низким образом. Только потом меня нашли джедаи. Они годами работали с моей личностью, старательно выкорчевывая всё личное. Впрочем, так «повезло» не только мне. В Ордене данная практика являлась нормой. Все юнглинги проходили через подобную «ломку». Её глубина зависела исключительно от возраста, в котором юные одаренные оказывались среди джедаев.

Некоторое время мы продолжали изучать газеты. Лично я пытался понять к чему может привести всё произошедшее с Малфоем и почему жертвой среди студентов Хогвартса стал именно он.

— Предлагаю размяться, — произнёс Лонгботтом не выдержав, — Невозможно уже без дела сидеть.

Посмотрев на него, я не смог сдержать смешка. Невилл в очередной раз показал то, что ему действительно опостылело быть одиночкой. Нет, я не исключал возможности наличия у него невероятно развитого актерского таланта. Однако, учитывая количество проводимого вместе времени, Лонгботтом уже не раз мог проколоться и выдать себя, как было в течении прошлого года. Тогда он тоже периодически демонстрировал мимику, жесты и привычки, выбивающиеся из образа неуклюжего юнца.

— Хорошо. Пошли в наш класс.

— Я с вами, — поднялась со своего места Робинс.

— Думаю, тоже к вам присоединюсь, — хмыкнул Симус, — Не хочу тут оставаться один.

За прошедшее время с Невиллом друзьями мы не стали, но общались вполне спокойно и, во многом, друг друга понимали. Всё же, взрослым людям, пусть и в телах детей, тяжело быть в обществе малолеток. Особенно, если к этому добавить темные деятельные натуры. А то, что Невилл не относился к числу искренних поборников «Дела Света» было хорошо заметно, если начать с ним более-менее тесно общаться. Взгляды и суждения у него крайне далеки и от высоких идеалов и некоего всеобщего блага. Зато о личном Лонгботтом помнил всегда.

Впрочем, глубокие знания в истории, законах и обществе, которыми он охотно делился, пользуясь возможностью поговорить, стоили самого факта наличия под боком сего человека. Без него понять здешнее общество мне было бы куда сложнее. Уж очень много тут есть нюансов, которые в книгах не найти.

Лонгботтом, окинув взглядом Демельзу и Симуса, задумался, а потом фыркнул:

— Хорошо. Если Гарри не против…

«Похоже, что наш странный „друг“ решил увеличить круг посвященных, — понял я, — Для чего ему это нужно? Или не считает опасной осведомленность Робинс о его возможностях?»