Тогда на сцену выпорхнула Веричи в лазурном трико с золотой сеткой и в белой разлетающейся юбке. Крас снял повязку и улыбнулся, будто не ожидал увидеть такую красоту. Школяр старательно стер губкой мел со щитов, Веричи встала к мишени.

Новит подавал кинжалы, Крас, не спеша, по одному, четко бросал их по кругу, очерчивая в двадцать точек фигуру девушки. Последний эффектно воткнулся прямо над головой. Веричи сделала шаг от щита, показывая, что невредима. Сдержанный поклон. Пока хлопали, Новит собрал кинжалы. Крас забрал сразу все, в охапку, как букет, кивком отправил помощника ко второй мишени. И повторил трюк, бросая кинжалы поочередно в разные стороны по живым мишеням.

Дамы в зале ахали под руку, но Краса это не трогало. Новит благополучно откланялся и ушёл, Веричи снова встала к мишени. Крас выставил перед собой раскладной столик, аккуратно разложил кинжалы, как инструменты хирурга. Брал по два и бросал в парные точки. Два — возле шеи, два — возле плеч, возле локтей, талии, груди, колен, и два последних, по одному: между колен и над головой. Закончив, подошел и вывел Веричи за руку, кланяться.

— Потрясающе! Браво! — воскликнул лорд Инзель, энергично аплодируя. — Какая точность! Какая выдержка у девушки! Бис! Душа моя, — внезапно и очень громко, так что слышали все, обратился лорд к Эфирине, — ты не хотела бы повторить этот трюк? Я уверяю, мой друг очень постарается тебя не задеть. Это ведь так восхитительно выглядит — прекрасная хрупкая барышня и отточенная сталь!

— Я?! — ужаснулась Эфирина. — Но…

— Не скромничай, душа моя! Я знаю, ты смелая и обожаешь веселые представления! Многие в нашем кругу мечтают однажды выйти на сцену, но боятся, что скажут люди. А здесь, вдали от посторонних глаз, мы вольны развлекаться как угодно. Тебя ничто не скомпрометирует, уверяю, — он поцеловал ручку своей дамы.

Эфирина испуганно озиралась в поисках защиты или предлога отказаться, как будто Инзель мог силой вытащить её к мишени.

— Боишься, душа моя? Эх, право, жаль… Какое было бы зрелище, — Инзель с досадой щелкнул пальцами. — Почему я так не умею? Крас, дружище, ты ведь дашь мне пару уроков?

— Непременно, милорд. Хоть сейчас. Сами не желаете встать к мишени?

— Я?.. — Инзель слегка замешкался, но бесшабашно махнул рукой. — Почему бы и нет!

— Дорогой, что за ребячество, — вцепилась в него Эфирина. — Это из-за меня? Прекрати!

— Душа моя, ты не желаешь участвовать в представлении — твоя воля, — Инзель встал, поправил камзол и кружевной галстук с серебряным шитьем и гербом. — А я, пожалуй, рискну!

Он решительно вышел на сцену. Зрители пораженно смотрели на хозяина замка, не понимая пределов шутки. Лорд глянул на Краса:

— Что скажешь, друг мой? Ты ведь не убьёшь меня?

— Да если бы и хотел, закон гостеприимства запрещает поднимать оружие и на хозяина, и на гостя, — насмешливо ответил маэстро.

— Ничего, это исключительный случай. Я при свидетелях вам это разрешаю. Это ведь только шутка, правда? На самом деле я ведь не рискую?

— Это как будет угодно вашему лордству развлечься, с риском или без?

— Тогда давай уж с риском! Так интереснее, острее… Кинжалы хорошо отточены?

— О, да, вы сами проверяли. Если что, даже не почувствуете. Сразу…

— Глупые шутки! — возмущенно воскликнула Эфирина. — Прекратите немедленно! Это опасно!

— Отчего же? Я думал, ты любишь чудеса меткости. И когда таким образом устраивают турниры за сердце прекрасной дамы, — рассмеялся лорд.

— Господа, остановите же его!

— Душа моя, — снисходительно улыбнулся Инзель, — все в этом зале знают, что остановить меня, если я что-нибудь решил, невозможно. В конце концов, это мой замок и мои гости. Я хочу развлекаться! Если вы, дражайшая Эфирина, готовы бросить меня на пороге смерти — идите, я вас не держу. Поплачьте в своей комнате и потом будете жалеть, что не увидели уникальный смертельный номер. Я прав, друзья мои? Вы же меня поддержите?

Выкрики из-за столиков: «Правильно, покажи себя!» и «Браво, храбрец!» — ещё больше раззадорили Инзеля и привели в отчаяние Эфирину. Она отбросила веер на стол, пыталась выпить воды и успокоиться, но пальцы дрожали. Уйти она действительно не могла, этого бы лорд ей никогда не простил.

Веричи за руку сама подвела лорда к щиту, что-то шепнула ему на ухо и поцеловала в щеку. Папаша изображал звуки фанфар, Старик за ширмой устроил барабанную дробь. Крас в это время подозвал Жердина и передал ему кинжалы.

— Бросать будешь ты.

— Я не смогу. Промахнусь.

— Ты сделай вид, что бросишь. Может, и не придется. Или в последний момент передашь мне.

Когда на сцену вышел клетчатый слуга с кинжалами, не только Эфирина ахнула. Сам Инзель тоже слегка побледнел.

— Вы же хотели номер с риском, милорд, — громко напомнил Крас. — Думаю, сейчас будет самое интересное. Как говорится, момент истины…

Жердин демонстративно прицелился, вытянув руку, держа кинжал за кончик. Размахнулся…

Инзель не попросил замены, поэтому в последний момент Крас сам остановил руку Жердина.

— Нет, всё-таки, пожалуй, я сам. Мне милорд разрешил угрожать ему оружием, а тебе — нет. Гуляй отсюда, — он даже изобразил подзатыльник, придавая ускорение слуге.

— Вот так всегда! — обиженно махнул пустой рукой Жердин и убежал, давясь от смеха.

— Готовы, милорд? Не передумали?

— Бросай! Только целься получше!

— Это уж как получится… я нервничаю от такой чести. Настолько знатная мишень…

— Промахнешься, вам не заплатят! — пригрозил Инзель, совершенно успокоившись.

— Другое дело. Сильный аргумент, — признал Крас. — Замрите! — он бросил сразу два кинжала в точки возле плеч Инзеля. Потом бросал по одному. И наконец лорд, цел и невредим, сияя от гордости, вышел на край сцены поклониться.

Зал бурно аплодировал.

— Совсем спятил, — шепотом возмущалась Смея за кулисами. — Что на него нашло?

— Разве неясно? — ответил Новит: — Он же считает Краса, по меньшей мере, принцем. Если ему можно выступать на сцене, то лорд просто обязан тоже… Иначе, как соревноваться?

— Так поединок продолжается? — напряглась Смея.

— Дружеский. И следующий приз — ты.

— Умеешь успокоить! Кто только тебя этому научил?

Новит засмеялся, радуясь сравнению с мрачным юмором красавчика.

Лорд ещё кланялся, не желая уходить, а Крас уже взял гитару, играя завершающую песенку на колесе. Новит сопроводил красотку с лентами до центра сцены и передал ручку Смеи почетному зрителю. Лорд был в восторге, чего нельзя сказать об Эфирине. Жердин ещё присоединился сбоку с зажженными факелами, а Новит бросал три мячика, подражая Папаше, только лёгкие. Инзель вернулся в зал и присоединился к овациям, только когда актеры вышли на финальный поклон.

После представления все гуляли в саду. Гости здорово понервничали и проголодались. Слуги накрывали столы для общего ужина в обеденном зале. Пока Инзель рассчитывался с Папашей за представление, Крас и Новит собирали вещи, складывали в сундуки. Жердина и Старика отправили охранять барышень и сопровождать Веду.

Всё ещё слегка дрожащая и всхлипывающая Эфирина улучила момент и тронула Жердина за локоть. Актер удивленно оглянулся и выпустил руку Смеи. Отошел вместе с подругой хозяина к фонтану.

— Госпожа Эфирина? — актер вежливо, слегка отстраненно поклонился.

— Мы не представлены, — заторопилась она. — Но я вас помню, господин…

— Жердин. Но для вас просто артист. И я вас не забуду, госпожа. Вы наградили меня знаком внимания, который обошелся мне и моим друзьям очень дорого. А мог бы стать ещё дороже. Но я вас не виню. Вы вряд ли хотели кому-либо причинить боль.

Он говорил с ней мягко, как с плачущей школьницей. Но Эфирина сокрушенно призналась:

— Хотела! Только не вам. Инзель не всегда верен мне. Мы не помолвлены, но хорошо знакомы с детства. Ему нравится, чтобы я играла роль его постоянной спутницы, признанной в обществе фаворитки, обещает жениться, но… когда-нибудь потом. В тот день он отказался идти с нами на представление, а я поддалась порыву, чтобы заставить его ревновать. Вы мне действительно понравились… простите! Я ведь хотела привлечь внимание лорда к себе, а не к вам!