— То, что искали стражи, — чётко ответил Новит. — Когда они нагрянули, я не мог его просто вернуть. Это указало бы на меня как на вора. Что было делать?

— А сейчас не указывает? — удивлённо подняла брови Веричи.

— Готов был клясться чем угодно, — задумчиво напомнил Крас. — Я поверил.

— Да подождите, я его не крал, — заторопился Новит. — Я же не знал… Дайте, расскажу, как дело было, тогда поймёте.

— Говори, — отстранённо разрешил Жердин.

— Веда подтвердит, я был всё время рядом, держался за край сцены, как она сказала. Знал, что вот-вот будут «Качели». Хотел пробраться к вам, но меня закрутило и отнесло к прилавку в конце сценки со свадьбой Старика. Тут на площадь вломилась стража с криками: «Держи вора!»

Мне показалось, я заметил, как по ту сторону прилавка мелькнул тощий такой паренёк и сразу нырнул в гущу толпы. Думаю, это за ним гнались, но не поймали. Стражи подъехали слишком близко, я спрятался за прилавок, пересидеть. Мало ли… сами понимаете. И вижу в углу этот кошелёк. Думаю, тот воришка его сбросил, чтобы потом вернуться за ним. Я подумал, что нам нужнее. Глупо, да? Но я хотел как лучше, взял не для себя, для всех. Вот все и расплатились, — прошептал он, опустив голову. — Я, правда, не знал, что так будет. Что они вернутся, что прицепятся именно ко мне, а вы… Я у вас в огромном долгу и хотел сделать что-то… ценное. Я не думал, что всех подставлю.

— Украсть у вора, по-твоему, не кража? — Папаша Баро силой втолкнул Новиту кошелек в руку. — Ты мог сказать раньше, когда стражи явились. Мы бы всё равно тебя не выдали, но хоть знали бы…

— Я знала, что кошелёк где-то в фургоне, — подала голос Веда. — И просила решать так, будто вор среди нас.

— Да мы так и решали, — отмахнулась Смея. — Для нас разницы нет. Кроме…

— Ты права, дочка, — вздохнул Папаша Баро.

— Интересно, как они вышли на нас? — поджал губы Старик. — Я думал, это месть за то, что вор скрылся в толпе, собранной нами. Но они, правда, знали, у кого деньги.

— Проще простого, — буркнул Жердин. — Тот парень, что сбросил кошелёк, далеко не убежал, следил за добычей, искал момент её вернуть. И видел, как Новит его прибрал. Вот и донёс страже. Мол, если золото не мне, то никому.

— Похоже, — согласился глава театра. — Теперь это без разницы. Поехали. А ты — гуляй, я за тебя больше не отвечаю. Деньги у тебя есть.

— Но я же… — новичок качнулся вперед.

— Только подойди, — ласково предупредил Крас. Новит сник.

Актеры вернулись в фургон, оставив бывшего попутчика на обочине. Жердин последний прошёл мимо, даже не глянув в его сторону.

— Мне не нужны эти деньги! Я хотел… для всех! — Новит забросил кошелек на проезжающую заднюю платформу. Золотые рассыпались по доскам. Жердин тут же кинулся их собирать.

Новит стоял на краю дороги, глотая пыль и близкие слёзы. Рядом на обочине что-то тяжело звякнуло. В траве лежал красный бархатный кошелёк. Новит ещё пару минут растеряно смотрел, то на него, то на уезжающий театр. Потом побежал следом.

*****

— Вы же не спрашивали, кто я! — кричал он, отплевываясь от пыли, поднятой колёсами фургона. — Вы знали, что я только вышел из тюрьмы, и всё равно не отдали страже! Зачем?! Какое вам дело, может, я вор? Пусть бы они сами разбирались! Зачем было защищать меня, как своего, если вы не хотите меня видеть? Я хотел отдать долг! Я только из благодарности!.. Я был готов на всё, а вы…

Он обогнал повозку, обхватил за шею крошку Матильду, останавливая её, и рухнул на колени на дорогу, цепляясь за упряжь, преграждая путь лошади и театру.

— Пожалуйста, выслушайте, — задыхался он. — Кому лучше, если вы меня прогоните? Я же не отработал, ни убежище у вас, ни сорванное представление. Я не хотел никому причинить вреда. Зачем вы поручились за чужого своей кровью, кто вас просил?..

— Отпусти крошку, паршивец! — грозно потребовал Папаша Баро. — Слышал стражей порядка? Животное ни при чём.

Новит отчаянно помотал головой, держась за упряжь на груди лошадки, как недавно за цепь на стене фургона.

— Стражи — рабы закона, а вы свободно согласились. Пусть эта жертва не будет напрасной…

— Мы заступались за своего, — хмуро ответил глава театра. За его спиной в «кабинете» виднелись другие артисты. — В тот момент ты был нашим собратом. Сейчас — нет.

— Пожалуйста, возьмите деньги, — умолял Новит. — Если не хотите, я их выброшу в поле, пусть найдет другой счастливчик, мне такого счастья не надо!

— Нам это золото тем более ни к чему, оно не наше.

— Теперь — ваше, — настаивал дважды изгнанник. — За него дорого заплачено… Клянусь чем угодно, я не понимал, что делаю! Я не хотел…

— И жизнью поклянёшься? — бросил вызов красавчик.

— Да!

— Крас, не надо, — остановил обоих Папаша Баро. — Обманываться в людях крайне неприятно, но в этот раз ещё не смертельно. Чего ты хочешь? Прощения? Тебя простили. Свободен.

— Не надо, не прощайте! Только позвольте вернуться. Теперь я должен вам намного больше. И не уйду, пока…

— Вот радость-то, — в сторону иронично бросила реплику Смея. — И чем мы заслужили?

Актеры не могли удержать ухмылки. Почувствовав перемену ветра, Новит добавил последний аргумент:

— Веда сказала, от меня может быть толк. Вы же ей верите…

— Даже я иногда ошибаюсь, — сурово признала слепая гадалка. — Но в этот раз…? — Она повернулась к Папаше Баро, словно могла видеть его реакцию. Но зрение тут было и не нужно. По его тяжкому вздоху все уже всё поняли.

— Если остальные не против, — хмуро предупредил глава театра.

Все дружно промолчали, хотя никто не выразил восторга и не высказался в защиту новичка. Папаша Баро резко кивнул в сторону «кухни»:

— Залезай.

Новит прыжком поднялся на ноги, отряхнул колени, картинно поцеловал в щёку терпеливую крошку Матильду, которая его не затоптала, отдал кошелёк директору и побежал в обход, к задней платформе. Фургон тут же тронулся.

— Давай руку, — Жердин помог дважды изгнаннику запрыгнуть на ходу. Крас не появлялся на «кухне», и остальные не пересекали границу холщовой занавески, видно, не хотели ехать рядом с предателем. Они сидели на платформе только вдвоём, как обычно.

— Твой угол всё ещё свободен, какая удача, — Жердин саркастично указал на левую от входа откидную лавку, под которой лежали свёрнутые одеяла и стоял котелок с посудой. — Раз такое дело, обед сегодня с тебя. Но, поскольку в твоих кулинарных талантах я уверен ещё меньше, чем в остальном, готовить буду я, а ты поможешь.

— Неужели ты на меня не злишься? — осторожно удивился Новит.

— Я? Ещё как злюсь! Но что поделаешь, раз Папаша решил взять тебя обратно. Нам вместе жить. Тебе теперь не один день отрабатывать свои долги. Вот чего я не понимаю… Слушай, я кое-что спрошу, только не ври. — Кудрявый артист остро сузил глаза: — С десяти до тринадцати лет я был дитя улицы, спал под мостом и часто воровал. Но никогда, ни разу, я не брал того, что действительно не было нужно, чтобы выжить. Крадут без нужды только богачи! Или безумцы, кто тащит всё, не в силах совладать со своими глазами и руками. Надеюсь, ты не из таких?

— Нет, — Новит скорчился в уголке, обняв себя за плечи, чувствуя под ладонями горячие рубцы. — Я, правда, думал, что эти деньги нам не лишние. Думал, это удача. Всё равно как найти на дороге. Хотел, как лучше.

— Ну, теперь они наши. Хоть и не за работу, — хмыкнул Жердин. Пока Новит вымаливал себе место в фургоне, актер успел переодеться в дорожный костюм. — Котелок достань. Освободи, налей воды. Да не доверху, чуть больше половины. Овощи чистить умеешь? Держи, начни с картошки и земляных яблок.

Пока Новит старательно скрёб ножом зелёные бока земляных яблок, стараясь срезать шкурку потоньше, Жердин развел огонь, грел воду и что-то колдовал с заправкой из сухих кореньев и вяленого мяса. Посмотрел на чищенные овощи.

— Молодец, стараешься. Режь на четыре части, бросай в котёл. Потом почистишь лук.