— Понятно, — Жердин откинулся на спинку стула, закинув ногу за ногу. — Выбрались сами или ждали милости великодушного лорда?

— Сами.

— Ещё лучше. Можно считать, что я спокоен. Но если этот гад только…

Они втроем и все в зале обернулись на шум у порога гостиницы. Десяток чужих слуг в серо-золотых ливреях вереницей несли в обеденный зал корзины с цветами, ящики с вином, копченые окорока, выпечку, фрукты, коробки с готовыми блюдами на льду, всё, что обычно заказывают для роскошного банкета. Вслед за закусками на пороге возник лорд Инзель в сопровождении троих приятелей. Сильно навеселе, но ещё твердо держась на ногах, вельможа приветствовал удивленных зрителей обворожительной улыбкой и общим поклоном.

— Рад приветствовать артистов лучшего театра, когда-либо бывавшего не только в Южном Броке, но и за его пределами! Примите мои скромные дары и забудем все прошлые недоразумения. Я — ваш искренний поклонник, и обращаюсь к главе вашего театра с небольшой просьбой… — он уверенно направился к Папаше, попутно непринужденно поцеловав ручку Веричи, сидящей рядом. — Я только что узнал, что вечернего представления не будет? Очень жаль… Вас не обидит, если я покрою весь возможный сбор за сегодня и… приглашаю вас выступить у меня в замке? Мне, право, очень бы хотелось наконец насладиться вашим искусством в полной мере. В предыдущие дни у нас не сложилось…

— Что?! — Смея встала, даже не пытаясь изобразить вежливость к знатной особе. — И вам хватает наглости позвать нас…

— Вначале, на ужин в вашу честь, — невозмутимо подтвердил Инзель, — чтобы найти возможность ближе узнать друг друга и загладить… А завтра, если пожелаете…

— Нам трудно принять ваше предложение сразу, не обсудив его всей семьей, милорд, — сдержанно ответил Папаша Баро, так и не встав навстречу вельможе. Зато Крас живо поднялся из-за стола и подошел к ним.

— Отказать новому другу в первой просьбе крайне невежливо, — со светской улыбкой укорил он артистов. — Почему бы и нет? Думаю, раскаяние его лордства вполне искренне, а щедрость — безгранична. Милорд, позвольте вам представить, глава нашего театра господин Баро, добрейший человек и замечательный директор. За любого из нас он… он, в самом деле, заботится об артистах, как о собственных детях.

Госпожа Смея, — Крас подвел красотку к Инзелю, почти заставив дать гостю руку для поцелуя. — Обладает всеми достоинствами знатной дамы: горда, капризна, неприступна, может убить презрением или кинжалом, но, в то же время, у нее золотое сердце и она замечательно поёт.

Госпожа Веда, королева-мать нашего театра, не поддавайтесь иллюзии, будто она не видит, в обычном смысле. Она видит вас насквозь, как просветка стражей закона, опуская несущественные подробности. Не спрашивайте её о своем будущем, захочет, сама скажет.

Господин Учёный, можете так его называть, не большой любитель светских празднеств, не доверяет высшему обществу, которое неплохо изучил, как и прочие науки. Но если вам нужен компаньон для философской беседы — лучшего не найти.

Юная госпожа Веричи, моя младшая сестра, этим всё сказано. Думаю, вы, милорд, сможете убедить её в своей бескорыстной любви к искусству. У Веричи доброе сердце, будете себя хорошо вести, она с вами даже потанцует.

Новита вы уже достаточно знаете, чтобы считать себя добрыми друзьями, — Крас дождался формального жеста, чтобы лорд и недавний секундант обменялись рукопожатием, — а вот мой второй брат… тут могут возникнуть некоторые сложности. У него отвратительный характер. Жердин у нас ничего не забывает, не то что я… Договаривайтесь сами. Если он откажется ехать выступать в ваш замок, вряд ли кому-то из нас удастся его переубедить. Упрямец! — Крас лучезарно улыбнулся, сведя их лицом к лицу, и отошёл на своё место с другой стороны стола.

Жердин при знакомстве встал, как все, кроме трех самых старших актеров, хотя Крас не тащил его из-за стола, даже не прикасался. Кудрявый актер демонстративно смотрел мимо незваного гостя, сохраняя непримиримую позу, скрестив руки на груди. Выпрямившись, он был почти на голову выше лорда.

— Я прошу оказать мне честь, приняв мое приглашение, — с непрошибаемой светской любезностью без тени смущения уговаривал недавнего врага Инзель. — Без вас представление лишится своей главной изюминки. Моя… давняя знакомая, госпожа Эфирина тоже приедет в замок. Полагаю, ей будет приятно видеть вас. Именно — вас, господин… артист, — лорд слегка поклонился.

— Хочешь с нашей помощью проучить свою красотку? — напрямик спросил Жердин.

— Без вашего участия это невозможно, — смирено ответил лорд и первым протянул руку. Жердин не мог не ответить. Глазами подал знак: «Ладно, забыли».

— А теперь, господа, к столу! — радостно пригласил всех Инзель.

Люди на площади прилипли к освещенным окнам ресторанного зала «Ореолы». Все видели, как лорд явился мириться, и теперь смотрели его банкет с актерами как лучшее представление. Вся пантомима была ясна без слов и моментально передавалась по цепочке всем на площади, как передают особо интересные разбирательства стражей закона, если все желающие знать подробности не помещаются в зале суда.

Пьяный или трезвый, лорд отлично отдавал себе отчет, что каждый его заметный шаг скоро становится известным широкой публике. Актеров тем более не смущали зеваки за окном, в этом зале они привыкли обедать под пристальными взглядами поклонников.

Приятели лорда, Ларин, Мелред и третий, с которым даже участники «пикника» официально познакомились только сейчас, поначалу чувствовали себя сковано и пили намного больше. Но вскоре уже хохотали и сыпали комплементами барышням, и наперебой рассказывали каждый свою версию поединка, дополняя друг друга. Но, сколько бы они ни выпили, о первой части «пикника» не только лорд, но и его приятели глухо помалкивали, как будто ничего не было.

— Сынок, ты серьезно насчет замка? — Папаша Баро поймал Краса, когда тот снова проходил вокруг стола, как распорядитель торжества, проверяя, все ли довольны?

— Вполне. Мы редко бывали в замках в большей безопасности. Но завтра, когда Инзель протрезвеет, можешь взять с него клятву о соблюдении законов гостеприимства. Сейчас — бессмысленно.

— Хм, что ж… будем считать, ты знаешь, что делаешь. С него должок, я так понимаю?

— Да.

— Почему, только Веричи твоя сестра, а я кто? — обижено спросила Смея, дождавшись, чтобы красавчик подошел к ней.

— Ты — моя любимая сестра. Лорд понимает узы родства иначе, чем Братство Дороги, — тихо ответил Крас, склонившись к ней из-за спинки обеденного кресла. — Я не прочь, если он решит, что ты мне больше, чем сестра. Это правдоподобнее. И если не только мне, тоже хорошо.

Смея кивнула на Жердина, потом подняла лицо, вопросительно глянув на Краса. Тот подтвердил одними глазами и поцеловал её в висок.

— Мой принц, — Веда погладила его руку на своем плече, когда Крас подошел к ней. — Из-за тебя я пережила, надеюсь, самое ужасное видение в моей жизни.

— Прости. Я не нарочно.

— Я знаю, что твоя вина была только на сцене, больше ни в чём. Но я видела твоё лицо сквозь огонь. Ты улыбался, и я не слишком боялась. Потом я поняла, что это ничего не значит, ты был бы точно так спокоен перед смертью. И мне стало так страшно. А потом это письмо… Как я ругала себя, что всегда вижу худшее и не могу отличить…

— Я тоже так, почти всегда, — улыбнулся Крас. — Но ты единственная не удивилась, когда мы вернулись.

— Я держала лицо, — строго возразила Веда, поджав губы.

— Нет… Ты не дотронулась до меня, в отличие от Смеи. Значит, не волновалась.

— Хитрец, — довольно протянула Веда, сжав его руку. — А потому, что я смотрела в огонь долго-долго и наконец решила, что отличила бы твою предсмертную потустороннюю улыбку от обычной. И ещё… я не знаю точно, что видела, но это правда, что ты — крестник одной из моих сестёр?

— Да. Твоей сестре я обязан жизнью. И сегодня её помощь была бесценна.