— А ему хоть бы что. Потом играл очередного Красильона и заморского принца. Никто бы не догадался, если б не знал. Но вся площадь знала. Все видели. У нас в тот вечер был хороший сбор, тоже десять золотых, не меньше.

Новит сердито засопел, оттого, что Жердин напомнил его «подвиг». Но приятель не хотел его обижать, наоборот.

— Мне тогда было очень тяжко. Может, как тебе сейчас. Я же не струсил, никогда не дрожал за свою шкуру, просто что-то нашло, застыл… не успел ему помешать. А он сказал, что всё нормально. Мы же семья, я — младший. Девчонок я бы защищал, не раздумывая? Вот, это то же самое… Тогда я был младшим братом, сегодня — ты.

Так что, Красавчик тот ещё кремень. Что у него на уме никому неизвестно. Ты его в бою видел? Если кто на Веричи косо посмотрит, очень сильно за это прилетает. Будь ты хоть богач, хоть маркиз, хоть вооруженный до зубов бандит. Так что, имей в виду.

— Так барышни, всё-таки, заняты? — уточнил Новит. — И кто чья?

— Они именно что свободны. Трогать нельзя. Мы, пока вместе росли, влюблялись, конечно, но не так, чтобы умирать в муках. С Веричи крутить безнадёжно, на ней нужно жениться. На это мы оба пока не готовы. А Смея… Не любит она нас. Только как братьев. Если тебе повезёт больше, будь острожен.

— Смея — потому, что очень смелая?

— Поэтому тоже. И потому что смеётся над всеми. И очень многое смеет, чего другие не могут. И потому что «Смея» похоже на змею. Это Папаша сам придумал, и получилось в точку. Я про неё знаю только, что выросла в закрытом приюте.

— Папаша, ясно, что он всем как отец. Баро его настоящее имя?

— Нет, это знак, что он глава театра. Как цыганский барон. «Баро» значит Большой человек. Не у всех роли благородного отца и директора театра совпадают, но у нас так. Когда-то у Папаши были жена и маленькая дочь. Тоже зимний мор унёс, большая эпидемия. Я не знаю, это в театре было или тогда он ещё жил в городе? Был там почтенным лавочником или кем. Но теперь его дети мы. Это буквально. Папаша действительно считает молодых своими сыновьями и дочками. Конечно, Старик или Веда — другое дело, они его компаньоны, но мы… Тебя он принял довольно взрослым, но нас-то вырастил. Особенно Веричи. Ей всего лет пять или шесть было, когда она появилась в театре.

— Откуда?

— Папаша выкупил её в лесу у работорговцев. За пару лет до того, как подобрал меня. Мы так и не знаем, откуда её украли, она не помнит место, где жила. И не хотела туда возвращаться. Она и сейчас наивное дитя, а тогда была… глаз да глаз нужен. Любой мог обидеть или увести. Её имя означает Доверчивая. И ведь всегда сразу видит, что человек замышляет. Но сама себе не верит. Думает, а вдруг ей показалось, и он хороший? Жаль ты не посмотрел, как Веричи танцует одна. На сцене она совсем другой человек, вся светится, заметил? Её нужно беречь. Обидеть любимую доченьку Папаши — себе дороже. Я тебя предупредил, брат.

— Я уже понял, что она слишком хороша для меня, — усмехнулся Новит. — Что ж, буду защищать вашу принцессу, чем смогу. А Смея? Можно надеяться заслужить её настоящее прощение?

— Делай, что хочешь. Смея — своя девчонка, с ней можно говорить открыто. Но и она может ответить прямо, без кокетства. Смея умеет постоять за себя. Если кто и пострадает, так только неугодный поклонник. Рискнёшь? Твоё дело. Но более сговорчивых девочек в каждом городе хватает, лучше, давай без сложностей. Фургон — наша семья, тут нужно осторожнее.

— Жердин, а они сейчас слышат, как мы секретничаем? — Новит беспокойно глянул на тонкую холщовую перегородку. — Полощем кости, а они там сидят…

— Они не слушают, — артист невозмутимо накрыл котелок крышкой. — Если знают, что мы сидим отдельно и секретничаем, должны прилагать усилия, чтобы не слышать. Отвлечься, учить роли, говорить о своём, петь. Здесь мало места, и очень ценится свобода. Ты тоже, если услышишь то, что не должен, делай вид, что не слышал. А если догадываешься, что можешь узнать чужой секрет, скорее уходи подальше. Выпрыгнуть из фургона и отстать на десяток шагов можно почти в любое время, даже ночью. Если ты должен знать, потом расскажут.

— Такой у вас театральный этикет? Запомню. А старика так и зовут просто Старик? Кто он? Старый артист?

— Нет, он недавно в театре. Дочка выгнала из дому. Не знаю уж, родная, или дочь покойной жены, только она задумала скорее получить наследство и стала выживать старика. Даже убить хотела. Он вовремя догадался сам уйти. Учёный человек, разбирается во всём на свете, только не в практической жизни. Играет у нас в комедиях вредных мужей, капризных богачей, лекарей, волшебников, королей тоже. И по хозяйству много помогает, лечить умеет.

Вот и всё. Про Веду ты уже знаешь. Давай, скажи всем, суп почти готов. Можно и на ходу поесть, но лучше найти удобную полянку. Я люблю сидеть в лесу у костра.

Дорога долго вела по полям вдоль леса, пока не открыла проезжую тропу, куда свернул фургон. Копыта крошки Матильды мягко ступали по толстому ковру сухой хвои.

Широкая полянка прямо у дороги нашлась не скоро, суп почти сварился. Его доваривали на земле. Новит и Жердин развели костер и перетащили котелок из «кухни».

Дело в том, что на ходу дым от походного очага улетал, а вот на стоянках норовил пролезть внутрь фургона. Даже широкие окна не помогали сразу избавиться от дыма. Поэтому «кухня» работала только в дороге.

«Запретный суп» с галетами удостоился множества похвал. Актеры вели себя как обычно. Обедали, перебрасывались шутками и дальнейшими планами, только Новита как-то не замечали. Кроме Жердина, никто с ним не разговаривал и даже не смотрел в его сторону. Новичок боялся сам обратиться к ним первым. Никак не мог решиться узнать, как поступит, скажем, Старик, если спросить, далеко ли до ближайшего селения?

Посмотрит, как на пустое место, как будто Новит стеклянный? Ответит, не глядя в глаза? Вовсе сделает вид, что не слышит?

«Не буду навязываться, — уговаривал себя Новит. — Я хотел только ехать вместе с ними, вот и еду. Зачем требовать большего?»

— Если срезать напрямик через лес, — говорил Старик, — завтра будем в селении у мельницы, вот тут, — он показал по карте.

— Но это крюк обратно, на не юг, — разочарованно протянула Смея. — Придётся дважды обогнуть лес…

— Не крюк, а зигзаг, — успокоил Папаша. — Срежем, поедем по оживлённой местности, выберемся южнее другой дорогой. Мы собирались стоять в Гранбере несколько дней, а так — поедем потихоньку. Время не потеряем.

— А еду найдём, — оптимистично поддержал Жердин.

— Я не люблю города-крепости, открытые — лучше, — тихо проговорила Веричи.

— Кто ж спорит, доченька. Меня больше всего волнует такой значок на карте… — Папаша показал пальцем. — Да, Старик?

— Опасность есть, но сейчас не зима, — уклончиво ответил тот.

— Что значит знак? — спросила Веда.

— Волчьи места.

— И мы поедем прямо к ним в пасти, — прочувствованно продекламировала Смея. — А что? Всё лучше, чем люди! Не бойся, малышка.

— Я не боюсь, — спокойно, без рисовки, сказала Веричи. Пожалуй, совершенно не беспокоилась она одна.

— Если очень поторопимся, до ночи лес проедем? — уточнил Крас.

— Никак не получится, — ответил Старик.

— Ночуем там в любом случае? Миленько. А я надеялся поспать хоть этой ночью.

— Что предлагаешь? — вопросительно глянул Папаша.

— Отдыхать сейчас, — красавчик показал по сторонам: — Хорошая полянка, тихо. Настроение как-то не очень… Раз не спешим, давайте погуляем по лесу.

— Веда, что скажешь?

— Побыть вдали от неблагодарного общества всегда приятно, — грудным голосом объявила гадалка. — Тревожная ночь нам гарантирована. Но пока… красавчик прав, постоим, сколько захотим. А, может, здесь и заночуем? Что скажешь, Старик, если с утра поедем, минуем лес за один день?

— Да, к вечеру будем на мельнице.

— Ну вот, как всё удачно, — иронично заметила Веда.

— Согласен, остаёмся, — постановил Папаша. — И, всё-таки, волчьи места. Нам нужен доброволец, сторожить ночью.