— Не лучший вариант. Себя задеть ты боишься меньше, чем других. Пробуй, найдёшь ключик. Первое время поможет шляпа — дополнительное расстояние от головы. У Веричи в детстве на макушке был огромный бант. Я должен был попасть практически в него, между петлями, но не задеть. Чтобы она потом свободно отошла и поклонилась. Хорошая страховка. Завтра попробуем сценку с Красильоном, у него будет отличная шляпа! Пока Смея не пришла, проверим, что ты будешь делать, выходя из публики. Сначала мельница… — Крас достал из сундука две тяжелые сабли, рассыпающие на солнце блики.

— Настоящие?

— Они не заточены. На представлении будут острые. Вес у них одинаковый, а ты разницы не заметишь. Стань свободно, выбери взглядом точку, чтобы не отвлекаться на мелькание лезвий, — Крас подергал свою сережку, предлагая мишени сосредоточить внимание на гранатовой капле. — Если срочно нужна остановка, скажи: «Стой».

Когда Новит дал знак, что готов, сабли завертелись вокруг него. Сперва очень плавно, потом всё быстрее, быстрее. Вес тела стал уплывать. Новит стоял, будто на парящем в воздухе островке.

— Держишься? — услышал он голос Краса. — Голова не кружится? Продолжать? Только не кивай, скажи.

— Да.

Через какое-то время Крас сам замедлил вращение и убрал сабли. На первом шаге Новит потерял равновесие, еле устоял на ногах.

— Неплохо. Так и на представлении сделаешь, даже если голова не закружится, сыграй. Выйдешь в своей полосатой жилетке и обязательно сними её, когда пойдешь к щиту. Стань ровно, руки не слишком высоко, ноги не близко. У тебя будет больше точек, в том числе три возле колен. Готов? Сначала стрелы…

Новит поначалу боролся с собой, чтобы не моргать на каждом выстреле. Потом заметил, что понимает, в какую точку смотрит наконечник стрелы. Следом Крас бросал кинжалы. По одному, а в парные точки — по два. Сразу два — возле плеч, два — по обе стороны от головы, по обе стороны от груди и колен. Один — между колен, один — над головой. Собрав все, бросил ещё раз, по кругу, по одному в каждую точку.

— Ну как, жив?

— Нормально, — Новит потрогал уши. — Кажется, не задел.

— Точно так сделаешь, это смешно. Другой раз можешь, когда прилетит последний — над головой, отойти от щита, танцуя, как пьяный, чтобы ноги заплетались. Как будто это предел твоего терпения. Только осторожно, острые клинки не задень. С подсадкой из публики всё в порядке, можно сразу показывать. Попробуем пирамиду. Смея, где тебя носит?

— Иду, иду.

Через неделю репетиций, на представлении в следующем городе театр показал чудеса меткости. Трюков было много, их не ставили все подряд, выборочно, разные. Самое простое и короткое представление, когда Крас сперва демонстрировал свою меткость на обычных мишенях, пробивал стрелой брошенное вверх яблоко, сбивал яблоко хлыстом с подставки.

Потом выходила Веричи в светлом платье с полупрозрачными оборками. Поднимала укатившееся яблоко и с нежной улыбкой протягивала на ладони маэстро. Щелкал хлыст, Крас ловил сбитое яблоко на лету. Веричи становилась к щиту, в нее летели ножи и стрелы. Невредимая девица кланялась публике. Папаша в это время вызывал добровольца, смельчака из зрителей.

Растерянная пауза длилась ровно столько, чтобы несколько человек колебались, но никто не успел решиться раньше Новита. Он отказывался подставлять руку под хлыст, но соглашался на мельницу саблями. Заклад смельчаку — один золотой, если не дёрнется, не потеряет равновесие. Три золотых — если не струсит постоять у щита.

Новит, само собой, выигрывал, не зря тренировался на стоянках. Папаша трагически сообщал, что вот, теперь они почти разорены! С такими зрителями — врагов не надо. Отдать четыре золотых, чистый грабёж! Смея выкатывалась на колесе с песней про Фортуну и удачливый «зритель» давал ей руку для страховки, сам сияя, как его выигрыш.

Во время песни проходил сбор платы за представление. Зрители радовались, что всё обошлось благополучно, платили щедро. Кроме тех, кто желал промаха. Некоторые весело обещали в следующий раз сами выйти на сцену. Шутки, смех, люди расходились в отличном настроении.

Актеры с затаённой тревогой смотрели им вслед, единственные понимая, что не только выступать с этими трюками, смотреть их с восторгом тоже опасно. В конце концов, если явится настоящий доброволец, он может с первого раза повторить программу и заработать деньги. Ему ведь нужно только постоять спокойно и не мешать маэстро. Но рисковать чужаком очень уж не хотелось, они ненадежны. Вдруг дёрнется?

*****

Выход из публики могли показать в городе только раз. Заранее выбирали, что лучше — подсадка или сценка с Красильоном. Новит уже освоился в стрельбе по точкам, но в Жердина без брони пока стрелять не мог. Зато…

Зрители наблюдали, как герцог Красильон выходит на прогулку. Звал слугу, но тот отнекивался, выглядывая из окошка. То у него голова болит, то зубы, то много дел по дому. Вельможа уходил один. Шёл, надменно щурясь на солнце, конечно, не замечал, как сталкивался со школяром. Замахивался на него тростью… Наглый мальчишка уворачивался и требовал поединка. Красильон небрежно доставал из трости шпагу, но у школяра в портфеле оказывался раскладной арбалет. Он сразу целился в вельможу и требовал отойти к стене.

— Позвольте! Но это я — оскорбленная сторона! Оружие выбирать мне!

— А у меня другого нет! Стойте спокойно, герцог, не то у меня ненароком палец соскочит.

— И что ты хочешь, наглый мальчишка? Убить меня? Меня? Герцога Красильона!

— Конечно, не хочу, ваше сиятельство. У нас будет честный поединок. Вот яблочко. Поставьте-ка его себе на шляпу… я лучше сам, вот так. Теперь не шевелитесь. Один мой выстрел — вот и весь поединок. Если попаду — я выиграл, промахнусь — вы.

— Это, смотря, КАК ты промахнешься!

— Вы не ругайтесь, герцог, и не дергайтесь, может, ещё и выживете…

Угрожая нацеленным арбалетом, школяр ставил яблоко на шляпу Красильона. Но только отходил на позицию, яблоко исчезало. В шляпе был специальный потайной карман. Школяр — доставал из портфеля новое яблоко… и оно исчезало. Третье или четвертое уже чудом удерживалось. Школяр старательно полировал его рукавом, ставил очень крепко, спрашивал у публики, нет ли у кого молотка и гвоздей, и теперь успевал отойти и прицелиться.

Выстрел — яблоко, насквозь пробитое стрелой, пришпиливалось к щиту. Закатив глаза, Красильон падал в обморок. При этом шляпа оставалась висеть, как приклеенная к яблоку. Головы под ней уже не было, но шляпа оставалась на месте! Школяр так старательно ставил последнее яблоко, что они склеивались. Этот трюк вызывал хохот публики даже больше, чем падение Красильона.

Школяр срывал шляпу, падал на колени, начинал обмахивать герцога, слушал сердце — ничего, никаких признаков жизни. Выпрямлялся, стоя на коленях, и смиренно держа чужую шляпу у груди, говорил:

— Похоже, я выиграл дважды.

В эту секунду Красильон резко угрожающе поднимал палец:

— Ничего подобного, у нас ничья!

Школяр помогал ему встать, актеры смеялись, выходили на поклон уже не в образе своих героев, снимая маски. Шутя дрались за шляпу, с которой раскланивался школяр. Один меткий выстрел Новит освоил, тем более, с запасом расстояния. Ему самому и публике страшно нравилась эта сценка.

*****

В чудесах меткости участвовали все молодые артисты. Каждый хоть по разу как живая мишень. Жердин, пока они не освоили турнир слуг, выходил ловить пулю.

Крас брал жуткого вида длинноствольный пистолет, демонстративно очень точно выверял расстояние вдоль сцены, вешал на дальнюю кулису бумажную мишень, несколько раз стрелял прямо в яблочко и показывал зрителям дырки от пуль. Тогда Жердин становился боком почти на линии выстрела, на половине расстояния до мишени. Крас старательно целился, стрелял, разумеется, вхолостую, но партнер изображал перехват пули и ослепительно улыбался, держа свинцовый шарик в зубах.