— Тогда не понимаю, за что?

— За что? — Жердин обеими руками сжал виски, вместо усмешки получился болезненный оскал: — Не могу смеяться, голова лопнет. Да как всегда, за клетчатую шкуру!

Новит уже не раз слышал это жаргонное название, но толком не понимал. Зато видел наглядное объяснение прямо перед собой. Грубые холщовые штаны и куртку, как у беднейших горожан (правда, с утра они не выглядели как лохмотья), Жердин после представления надел поверх трико. Разноцветные ромбы «шкуры арлекина» на его груди были доступны даже беглому взгляду.

Новита тряхнула нервная дрожь от мысли, что он сейчас одет точно так же. И Смея не снимала клетчатого платья ловкой служанки, только убрала нижнюю юбку-абажур и набросила поверх длинную жилетку, как халатик. С первого взгляда видно, они — артисты. Они и не скрывали своей профессии. И что? Разноцветные ромбы на одежде кого-то не устраивают?

Кроме новичка, никого из «детей Клетчатого» — как в древности прозвали странствующих артистов, ответ Жердина не удивил. Им даже не нужно было его слышать, чтобы понять причину нападения. Первого на свете Арлекина, потомством которого их называли, придирка к костюму тоже не удивила бы. Своё прозвище, согласно легенде, он получил в тот момент, когда трое благородных господ никак не могли решить, сдирать с него клетчатую шкуру, чтобы повторить на обычной коже этот узор кнутом, или так сразу по клеткам и рисовать?

В тот раз господа не пришли ни к какому соглашению, поскольку забава сорвалась. Но их потомство из века в век всё ещё решает эту дилемму, как только видит знакомый узор из разноцветных ромбов.

Близко не сталкиваясь с актерскими кругами в прежней жизни, ни легенды, ни смысла этого прозвище Новит не знал. Но дерзкая непокорность сейчас в нём поднялась та же, что у потомственных «клетчатых». Границу между их театром и «благопристойным мирком» — так, кажется, когда-то говорил Жердин? — он ощутил гораздо ярче, чем во время изгнания из города. На изгнание актеры пошли добровольно, ради защиты своей свободы. Но участи игрушек для злобных дураков вне сцены они себе не выбирали!

— Светская беседа началась ещё в зале, — напомнил Крас. — Значит, ты их видел. Говори, кого помнишь.

— Двое… я думаю, приказчики в лавках, коричневые камзолы. С ними ещё шпана попроще. Рабочие. Четверо или больше, не скажу.

— Молодые?

— Разные. Как мы и постарше.

— А главный?

— Молодой. Гад… Его голос я слышал перед ударом, — Жердин взял из рук Веричи обезболивающий отвар, пил маленькими глотками, борясь с головокружением. Но Крас не отставал:

— Хозяин поймёт, о чем речь? Свидетели в зале остались?

— Да, там меня запомнили. Когда один приказчик хорошо летел через весь зал… Но люди побоятся связываться с ними.

— Это уж моё дело, — заверил Папаша Баро. — Ну что, второе представление пропустим, до вечернего ещё время есть. Сходим, посмотрим, что в этом «Барабане»?

— Из-за меня не надо, — шепотом попросил Жердин. — Сам виноват, не посмотрел… — Слабость неумолимо подбиралась, и от лекарства он проваливался в полусон, полубеспамятство.

— При чем здесь ты? — жестко прищурился Крас. — Вставай, — он перекинул руку собрата себе на плечо и помог добраться до гостиницы. — Обычно, я согласен, ты сам собираешь на свою голову все шишки, но сейчас дело в этом, — он стукнул пальцем по ромбам на груди раненого. Попал на синяк. Жердин жалобно ойкнул и невольно рассмеялся, считая это забавным со стороны. Но Красу было не смешно. — Подождите, я счас, — предупредил он друзей.

— Смея, присмотришь за домом? — попросил Папаша.

— Я с вами пойду, — красотка даже не допускала мысли, что ей кто-нибудь возразит. Тщательно проверила кинжал на поясе. — Считаешь, пистолеты не нужны?

— Обойдёмся, — решил Папаша Баро и тут же усомнился в своём выборе: — Крас, ты… Сынок, ну это просто глупость, — вздохнул глава театра, когда красавчик снова оказался рядом.

— Я. Так. Хочу, — сквозь зубы, как змея яд, выплюнул Крас. Глаза горели злым огнем, но актер приглушал блеск веками. И сменил тон на мирный и беззаботный: — Старик вот-вот вернётся, Веда не спит, встретит его. Жердин скоро очухается, Веричи в крайнем случае стрелять умеет. Не попадёт, но напугает любого наглеца — чего ещё надо? Фургон будет в порядке.

Судьба фургона беспокоила Папашу Баро сейчас меньше, чем их грядущее предприятие. Уложив раненого в комнате на втором этаже и доверив заботам Веричи, Крас сам успел переодеться. Не в трико, но вместо серой холщовой блузы на нём уже красовалась яркая, с расцветкой «шкуры арлекина», и распахнутая кожаная жилетка поверх неё. Неудивительно. Единственный, на сцене почти не щеголяющий в клетчатых нарядах, Крас хотел сейчас подтвердить своё право на ответный удар. При этом он нарочно оставил в комнате шпагу. И даже оружейный пояс. Вообще не взял ничего «лишнего» для защиты. Мирным артистом красавчик выглядел меньше, чем все остальные, но действительно шёл в «Золотой барабан» без оружия.

Та улица, откуда появился Жердин, привела Папашу и его компанию на маленькую площадь, по сути — длинный двор, размером в один не построенный благопристойный трехэтажный дом, на месте которого выросло длинное изогнутое приземистое заведение, громко именуемое «Золотой барабан».

Трое молодых артистов смотрели в его сторону прицельно сощурившись, готовые к драке. Папаша Баро, словно не замечал злополучную харчевню. Смотрел на угол косо уходящей влево улочки с зеленой ладонью или звездой на табличке.

— Нам туда, хочу кое-что проверить, — не обращая внимания на удивленный ропот за спиной, Папаша угрюмо прошёл мимо «Барабана».

Улочка оказалась недлинной, но извилистой. Сделав резкий поворот, расстелив под ноги спуск в десяток пологих ступеней, она, как ручеек, влилась в такую же небольшую площадь — проём среди задних стен нежилых домов, складов и мастерских. И там приветливо зеленела крыша двухэтажного трактира, с тем же знаком на белой вывеске.

— Кленовая улица, я не ошибся, — пробормотал Папаша, указав своим спутникам на трактир «Кленовый лист» — островок Братства Дороги в этом городе. — Я посмотрел у Старика по карте, запомнил, что трактир близко от нас…

— Жердин не дошел сюда всего метров триста, — грустно сказал Новит.

— Потому что «Барабан» выгрыз себе местечко на углу Кленовой не просто так, он перехватывает клиентов. Наши, видимо, связываться не хотят. Тем более, к ним есть подход и с другой улицы, — Крас кивнул вдоль ряда складов.

— Не хотели, — мрачно поправил Папаша. — Теперь придётся… Возвращайтесь и мирно сядьте в зале. Я посмотрю, кто держит «Лист», узнаю обстановку и найду вас в «Барабане». Без меня не шуметь, — строго предупредил глава театра.

Крас ответил коротким военным поклоном, который смотрелся очень иронично при его костюме и настрое, и увёл Смею и Новита в харчевню.

*****

Снаружи и внутри «Золотой барабан» сильно напоминал бар для охотников и следопытов где-то среди лесов. Снаружи — отделка горбатыми досками, с корой, сигнальный охотничий рожок над входом, внутри — некрашеные деревянные простенки, по стенам развешаны рога, щиты, егерские кинжалы, охотничьи вымпелы… Впрочем, один барабан всё же был. Высокий, позолоченный, перетянутый толстыми шнурами, стоял в углу стойки. Как будто клуб любителей охоты продал это заведение гарнизону городской стражи. Но, судя по обшарпанным столам и небогатым посетителям из рабочих кварталов, сейчас это местечко не для бравых военных и охотников. Хотя, знавало лучшие времена.

На лице тощего немолодого хозяина заранее читался страх, когда он увидел компанию артистов. Мужчины в зале по первому взгляду моментально разделились на тех, кого приход чужаков злил, а кого — пугал.

— Три кружки брута, — Крас бросил мелкие монеты на стойку. Взял кружки с пенистым напитком и пригласил своих спутников за пустой столик почти по центру зала.