— Ах, мамочка, если бы твоего сына действительно ждал завтрак!.. — мечтательно потянулся Жердин и тоскливо зевнул. — Правда, пойду. А ты?

— В дороге посплю. Мы же скоро поедем?

— Да, очень скоро. Как закипит, брось заварку и буди всех. Чай возьми… ах, ты же не знаешь, где какие травы у Старика. Счас принесу, — Жердин с силой потёр щёки, чтобы прогнать сон. Змейкой юркнул к переднему «кабинету» фургона, бесшумно забрался внутрь и тут же выпрыгнул обратно с новым мешочком чая в руке. Никого не разбудил, доказывая своё воровское прошлое.

— Держи. Бросишь примерно половину, пусть покрепче будет. Бисквиты где-то у девчонок, не на «кухне».

— Прячешь подальше, чтобы случайно не сожрать? — усмехнулся Новит. Жердин вернул усмешку:

— Угадал. От себя прячу. Теперь и от тебя, на всякий случай.

— Да я пока… голода даже не чувствую, — удивленно признался Новит.

— Это пока в полусне, не чувствуешь. От усталости. Скоро проснётся, — предсказал Жердин. Осторожно вытащил с задней платформы двойное дорожное одеяло и взобрался с ним на крышу. Не рискнул будить героя, захватившего «кухню».

*****

Чай заварился. Новит снял котелок на траву и накрыл крышкой. Пошёл к фургону, сообщить, и только сейчас заметил, что впереди сидит Веда и вяжет толстым коротким крючком ажурную сетку из бордовой шерстяной нити.

— Доброе утро, это… я.

— Я знаю твои шаги, Новит, — не слишком приветливо ответила провидица. — И если нас за ночь не съели волки, мы должны благодарить тебя?

— Скорее, Краса. Он их распугал, — проворчал Новит. Веда чуть улыбнулась. — А что вы вяжете?

— Новую шаль. Отдам одной из девчонок, кому подойдёт. Хочешь знать, как у слепой это получается?

— Я знаю, у меня бабушка вязала. Держать узор можно в голове, петли чувствовать пальцами, смотреть необязательно. Прошу прощение за сравнение, вы ничуть не похожи.

— Не подлизывайся, юный льстец. Чай готов? Я слышала, как звякнула крышка.

— Да. Пожалуйста, скажите всем. Жердин просил захватить бисквиты.

Веда скрылась внутри, очень скоро все актеры собрались на завтрак. Расселись у костра, завернувшись в теплые плащи. Смея открыла круглую коробку, похожую на высокую шляпную картонку с четырьмя «этажами». Самый верхний «этаж» слоями занимали длинные светло-желтые бруски из очень легкого сухого теста. Чуть тоньше, чем запястье у Веричи.

— Кому первый кусочек? Конечно, славному герою! — она протянула сухарик Красу. — Как же мы проспали твой подвиг! Всё-таки, ты чем-то бросил в волка или швырнул самого волка?

— Теперь не важно, — загадочно ответил Крас, макая брусок в чай. — Главное, он передал моё послание своим и те ушли.

Все разобрали сухой паёк. Когда Новит опустил бисквит в кружку с чаем, тесто зашипело, быстро разбухнув вдвое. Новичок вгрызся в угощение, и удивился, оторвав кусок зубами. Бисквит слоился, как рассольный сыр, только менее солёный и суше сыра, но с явным белковым вкусом. Какое это тесто? Вкус сушеного мяса!

— Обычный солёный хлеб, — развеяла Смея недоумение новичка. — Только его сразу пекут маленькими порциями и сильно сушат. Самый лучший дорожный запас. Вкусно?

— Очень! Я и нормальный солёный хлеб не пробовал, только слышал. А можно… — Новит удержал руку.

— Бери, сколько хочешь. Тут на четыре раза нормально поесть, — она прочертила пальчиком «этажи» коробки. — Сверху — наш завтрак.

— Не слишком щедро? — усомнился Новит. — Лучше оставить на обед?

— Обеда не будет, — возразил Папаша, — ешь сейчас. Если обманывать голод, делить по чуть-чуть, от этого слабеешь. А голод звереет. Лучше пропустить обед или несколько дней быть голодным, пить только воду, чем есть по крошке. Бери, не стесняйся.

Новит поблагодарил. И съел ещё два бисквита. Верхнее отделение коробки и котелок с чаем быстро опустели, Папаша запряг крошку Матильду, дав поводья Старику. Веда и Веричи ехали в фургоне, остальные шли пешком. Кроме Новита.

Прежде чем спрыгнуть с платформы, Жердин задвинул походный очаг в угол:

— Готовить сегодня не придётся. «Кухня», она же спальня, в твоём полном распоряжении.

Новит поднял тюки с пола на откидную лавку, уже привычно развернул кожаную сетку, которая удерживала вещи, и пристегнул к стене. Расстелил на полу походную постель и улёгся, головой ближе к внутренней стенке фургона, там теплее. Вдвоём тут приходилось спать, поджав ноги, сейчас он растянулся, как король. После бессонной ночи Новит заснул мгновенно.

*****

Жердин и Смея шли чуть впереди. Позади фургона Папаша Баро с красавчиком обсуждали, что лучше показать в селении. Так чтобы два представления, вечернее и утреннее отличались, но не требовали крайнего напряжения сил. Программу выстраивали примерно на два часа, как пойдёт.

— А в этом что-то есть, — усмехнулся Папаша Баро. — Можно сделать такую сценку: вор сам доносит стражам, что у него украли краденное.

— Забавно, — согласился Крас. — У Красильона вор украл тяжелый кошелёк. В пылу погони сбросил или уронил, но место знает.

— Вор — Жердин, а Новит нашёл… кем он может быть в этом случае?

— Какой-нибудь школяр, наивный растяпа, как и в жизни, — ответил Крас. — Стражей на него натравить — милое дело, сам и сыграешь. А дальше? Старик будет судья?

— Да, он присудит отдать кошелёк истинному владельцу. Три кандидата: Красильон, вор и школяр. Получит тот, кто точно знает, сколько денег в кошельке.

— Красильон никогда не знает, он выше этого.

— Вот именно. Вор может угадать по весу, а школяр… Главное, как они мучаются, придумывая ответ, это будет смешно. Чтобы самому знать ответ, судья должен сосчитать монеты. Девочки могут подсмотреть, подслушать, каждая расскажет своему парню.

— Тут появится Веда и как провидца легко назовёт точную сумму. Нужно, чтобы они писали цифры, а потом объявляли, как аукцион.

— И трое ненастоящих владельцев, будут знать ответ, только не Красильон! Судья постановит разделить деньги между ними.

— А я? — от имени своего героя надменно спросил Крас.

— Вы, герцог, радуйтесь, что в краже не обвинили!

Актеры посмеялись.

— Нормально. Это можно вскоре показать. Мантия судьи есть, нужен портфель для школяра. У Старика было что-то похожее от роли нотариуса.

— Мы его продали, не помнишь? — вздохнул Папаша. — Достанем новый, лучше.

— Пора измерить ход, — с места кучера крикнул Старик.

— Сию минуту, — откликнулся Жердин. Взял в «кабинете» пару вещей, осторожно забрался на заднюю платформу. Не задел Новита, но тот обернулся и сонно приподнялся на локте:

— Что?

— Ничего, спи. Я измеряю скорость повозки, когда рассчитываешь путь по карте, это важно.

— А как это делается?

— Почти как в море, Старик придумал. Смотри, — Жердин прикрутил к дощатому краю платформы маленькую катушку с крошечным тяжеленьким якорем, размером с ладонь. Выставил на пол песочные часы с делениями и резко бросил якорёк за борт. Тот упал на дорогу и тонкий линь начал разматываться. Песок в крошечных часиках сыпался быстро, Новит смотрел, как вертится катушка.

— Стоп, — Жердин ловко подхватил песочные часы, когда катушка размоталась до конца, и якорь потащился за ними на привязи. — Ровно минута, одно деление. Веревка у нас сто метров. Мы проехали их за минуту. Крошка везёт не быстро, размерено, такая у нас и есть средняя скорость. Получается, сколько миль в час?

— Три? — неуверенно сосчитал Новит.

— Правильно. А до выезда из лесу верных миль тридцать, чуточку меньше. Через десять часов будем на месте, хорошо, рано выехали. Надо сделать ещё хоть один привал, ради крошки. Мы-то можем отдыхать по очереди, а она нет. Бывай, — Жердин прошёл внутрь, вернул приборы в «кабинет», сообщил результат Старику. Снова выпрыгнул наружу, дождался Папашу.

— Приедем совсем под вечер, — оценил их скорость глава театра. — Фургон разбирать не будем, сыграем в поле. Вот завтра… посмотрим. Нужно успеть сыграть почти всю программу пока не стемнеет.