— Привет! Я уже решила, что вы не приедете, — бросает косой взгляд на Кирилла. Тот как-то странно отводит глаза. Перевожу взгляд с него на нее.

— Вы сговорились, да? И как порепетировали?

Щеки Розы моментально заливаются румянцем.

— Кирилл тут ни при чём, я сама хотела с тобой подружиться, — смотрит на меня добродушно.

— И Уля ни при чём?

— Ну… как сказать, — качает она головой, улыбаясь.

— Тимур! Позови Ульяну, — Роза кричит в открытое окно.

Буквально через секунду в окне появляется Ульяна.

— Я сейчас! Пару минут, — отвечает и скрывается из виду.

— Что здесь происходит?

— Ульяна профессиональная наездница, — с гордостью в голосе говорит мне Роза. — А еще она лучше всех нас разбирается в психологии лошадей. А еще она изучала иппотерпию, когда училась в университете.

На крыльце появляется Ульяна, улыбается. Ведет за руку мальчика лет пяти. Она одета точно так же, как и Роза. Меня берет дикая зависть. Девушки абсолютно разные, но очень красивые, а еще они твердо стоят на ногах. Ульяна шагает по дорожке, подстраиваясь под коротенькие шаги сынишки.

— Сережа на тебе, — обращается к Розе. — Тимур его проворонит, за ним самим еще присматривать нужно, — смеется.

— Привет, Алика, — улыбается мне, слегка склонив голову на бок.

— Привет, — смотрю на свое отражение в линзах ее очков.

Она присаживается на корточки передо мной. Теперь я выше ее, и она смотрит на меня снизу-вверх.

— Кирилл сказал, что ты вчера немного каталась на Чике.

Киваю, всматриваясь в ее теплые ореховые глаза.

— Замечательно, — улыбается еще шире. Встает. — Ты позволишь отвести тебя кое-куда?

Еще раз киваю. Она становится позади меня.

— Не ходите за нами, — говорит Кириллу и Розе. — С Сережкой лучше поиграйте.

Дровосек пытается возразить.

— Мы сами справимся, — шикает она на него и толкает мою коляску к дорожке.

— Ты видела когда-нибудь новорожденных жеребят?

У Ульяна мягкий бархатный голос. Ее голосом могла бы говорить фея крестная или добрая королева из сказки. По инерции слегка оборачиваюсь назад, чтобы еще раз взглянуть на нее.

— Нет.

— Хочешь посмотреть?

Она медленно катит меня по бетонной дорожке, мимо длинного высокого ангара.

— Не знаю, — перед глазами возникают крохотные белые кролики, которых я однажды держала в руках у Кирилла на даче.

Сегодня ночью у одной из наших кобылиц появился малыш. Ему еще даже имя не дали. Роза очень хотела показать его тебе.

— Это мальчик?

— Да. Жеребенок, — голос Ули буквально сочится теплом, и я снова оборачиваюсь назад.

— Зачем вы со мной возитесь? Я ведь вам даже не нравлюсь.

— Ты можешь обращаться ко мне на ты, у нас не такая большая разница в возрасте.

— Так, зачем?

— Тебе нужна помощь. Я чувствую, что могу попытаться тебе помочь.

— Ты думаешь, если я поглажу жеребенка и покатаюсь верхом на лошади, то встану на ноги и побегу босиком по росистому лугу навстречу рассвету.

— Нет, я так не думаю, — покачав головой произносит Уля, отворяя передо мной невысокую калитку. — Я думаю, что тебе не хватает тепла и поддержки. А еще, тебе не хватает веры в себя.

— С чего ты взяла?

— Посмотри на него, — проигнорировав мой вопрос, Ульяна кивает в угол небольшого загона, застланного соломой.

Черный как чертенок жеребенок лежит на соломе, не обращая на нас внимания.

Ульяна издает звук похожий на звонкий воздушный поцелуй, и он моментально вскидывает голову. Поднимается на тонких ногах и покачиваясь плетется к нам.

— Он хочет есть! — взвизгиваю я, когда он утыкается носом мне в бок и причмокивая зажовывает ткань футболки.

Не в силах никуда от него деться пытаюсь погладить его тонкую шею. Он быстро соображает, что моя футболка не имеет ничего общего с едой, тычется носом мне в колено. Подставляю ладонь, позволяя облизать свою руку.

— Кость! Не успел покормить еще? — голос Ульяны разносится за спиной.

— Нет. Только собирался.

В помещении появляется мужчина, в его руках две ёмкости похожие на детские бутылочки, но во много раз больше по объему. Огромная рыжая соска, надетая на трёхлитровый баллон, так примерно это выглядит.

— Он все это выпьет? — интересуюсь выкатив глаза из орбит.

Он выпьет два раза по столько, — смеется мужчина и протягивает мне бутыль.

— Я не смогу, — пытаюсь отмахнуться ладонями, но никто не слышит моих возражений, в мои руки всовывают тяжеленную бутылку.

Растерянно смотрю на нее, ощущая, как этот чертенок, прикусывает мое колено, быстро подсовываю ему соску, за которую он тут же цепляется губами и обернув сосок языком словно трубочкой в считанные секунды выпивает содержимое бутылки, потом второй, откуда то появляется третья и четвертая.

— Вот это аппетит! — восхищаюсь им вслух. — А почему его забрали от мамы? Для него, наверное, было бы лучше, если бы она была рядом.

— У его мамы небольшие послеродовые проблемы, ей сейчас занимается ветеринар. Ставит капельницы и следит за ее состоянием. Как только ее состояние нормализуется, его пустят к ней, — объясняет мне Уля. Мужчина принесший молоко уже незаметно скрылся.

— Прям, как у людей, — качаю головой и наглаживаю кругленький бочок жеребенка. Он ластится к ладоням с удовольствием принимая поглаживания.

— Да, так и есть, — улыбается девушка. — Хочешь дать ему имя? У всех здесь есть свой питомец. У Розы Мирай. У Тимура Урус и Буцефал. У Кирилла Чика.

— А у тебя?

Уля резко меняется в лице, слегка отворачивается.

— И у меня…, - не договаривает почему-то, делая вид что отвлекается на посторонний звук. — В прошлом году Егор купил орловского-рысачка совсем маленького и подарил его Сережке. Его зовут Аксель, и они растут вместе, — легкая улыбка подергивает ее губы. — Дай ему имя, и он станет твоим.

— В смысле, моим? Ты что, даришь мне жеребенка, вот так просто?

— Почему нет? Он будет расти здесь и признавать тебя в качестве хозяйки.

— Это слишком большая ответственность, — отрицательно мотаю головой.

— Посмотри на него, он уже признал в тебе мамку, — смеется.

Жеребенок захватывает мои пальцы и начинает посасывать их. От странных ощущений вскрикиваю раненой чайкой. Смеюсь. Мне не больно. Скорее щекотно. У него такой шершавый язык и пока еще нет зубов.

— Я не знаю. У меня есть кошка, но и на нее у меня фантазии не хватило, — пожимаю плечами.

— И как ее зовут?

— Кира, — опускаю глаза, утыкаясь взглядом в колени.

— Посмотри на него внимательно. Может он напоминает тебе что-то или кого-то. А вообще, есть такое правило. В имени жеребенка должна присутствовать хотя бы одна буква из имен родителей. В идеале первая, но можно и кусочек из середины.

— И как зовут его родителей.

— Маму Тара, а папа самозванец, — смеется Ульяна. — Не уследили.

— Танк, Таран, Туман, — перечисляю первое, что приходит в голову. Уля улыбается. — Говорю же! У меня совсем плохо с фантазией. Бастард! — вскрикиваю неожиданно.

— Хорошо, — кивает Ульяна.

— Имя матери прям в середине — комментирую свой выбор. — Хотя нет. Это как-то…

— Хорошо звучит, — не дает мне засомневаться Уля.

— Ну папа ведь самозванец, так ведь?

— Так, — кивает она.

— Пусть будет Бастардом или… Тюльпаном! — вновь осеняет меня. — Будешь Тюльпанчиком? — обращаюсь к жеребенку, улегшемуся в моих ногах. Тюльпан хорошо, — киваю. — Тюльпан, мне нравится.

— Так и запишем в его документах.

— У него будут документы? — удивляюсь.

— Конечно.

Жеребенок тихонечко сопит у моих ног. Уля аккуратно откатывает мое кресло назад. Мы тихо покидаем его временный приют.

— Я научу тебя нескольким техникам езды верхом, при которых ты будешь максимально расслаблена. Сможешь невербально общаться с лошадью, — Уля катит меня назад по бетонной дорожке. — Но можешь делиться своими мыслями и переживаниями и в слух тоже. Лошади отлично умеют слушать, и все понимают, — мы останавливаемся. — Мне кажется у вас схожие характеры.