По залу пронеслась рябь голосов. Представитель гарнов скользнул вперед. Даже возвышаясь надо мной и вполне способный оторвать мне руки и ноги, не прикладывая усилий, гарн боялся меня. На вкус это было что-то пряное, острое и покалывающее. «Здесь есть портал в Подземный мир?» Мне показалось интересным, что именно гарн задал этот вопрос, несмотря на то что у их народа не было Хранителей Источников.

— Да, — прошипела я в ответ. — И монстр, пожравший тот мир, приближается к нашему.

Кадира снова встала. Она боялась. Меня, моего ужаса рядом со мной. Но она сдерживала свой страх. Редко можно встретить человека, чья воля сильнее страха.

— Угрозы, — сказала она голосом, сухим, как ее пустыня. — Одна за другой. Глаз хотел убить нас всех. Наступает конец света. Приближается монстр. Это все не что иное, как угрозы. Отвлекающий маневр. Ты пришла сюда…

— Хочешь увидеть? — произнес Сссеракис искаженной версией моего голоса. — Хочешь, я покажу тебе Бьющееся сердце моего мира?

Кадира проигнорировала Сссеракиса и уставилась прямо на меня.

— Еще одна угроза. — Она повернулась, раскинув руки, обращаясь к саммиту. — Вы видите, кто они теперь? Это все, что они могут сделать. Угрожают нам знамениями и тенями. Время Королевы-труп прошло. Мы видим, что это хрупкое создание, репутация которого давно подорвана. Теперь ее дочь хочет занять ее место в качестве новой королевы страха. Это не что иное, как пустые угрозы. — Она снова перевела взгляд на меня. — Мы больше не будем слушать твою ложь.

Несколько секунд я смотрела на нее и позволила своему гневу закипеть, затем повернулась к Сссеракису:

— Покажи им.

Сссеракис громко рассмеялся:

— С удовольствием.

Моя тень расширилась, поглотив весь зал в одно мгновение.

Торговец с многими подбородками закричал. Честно говоря, он был не единственным, но его голос был самым пронзительным. Я могла бы убить его за оскорбительный звук, но, честно говоря, я наслаждалась вкусом его страха. Таким сильным. Мы могли бы питаться им целыми днями, высасывая его досуха, пока от него не осталась бы только бесчувственная оболочка, неспособная что-либо чувствовать. Сильный страх делает это с людьми, лишая их всех эмоций. Они становятся бесчувственными. Они могут реагировать, но… на самом деле их уже нет.

Это был конструкт — больше любого, которого я раньше видела, — и в нем не было ничего, кроме темноты. Такая кромешная тьма, что никто из тех, кто был заперт внутри, не мог разглядеть даже собственного носа. Кроме меня, конечно. Я могла видеть все. Некоторые из глупцов метались, словно пытаясь найти выход, другие кричали, чтобы их отпустили, некоторые просто свернулись калачиком и плакали. Одна из дочерей Кадиры пошатнулась, налетела на брата и ударила его. Брат упал, схватившись за лицо.

Однако я должна отдать должное охранницам Кадиры, они держались стойко. Они оставались на своих позициях, готовые на случай возникновения явной угрозы. Сама Кадира держалась почти так же стойко. Ее руки вцепились в подлокотники кресла, а губы растянулись в оскале, но она не поддалась панике.

Лесрей оставалась совершенно неподвижной, только барабанила пальцами по подлокотнику кресла, которого даже не видела. Сука! Клянусь, цель ее жизни — вывести меня из себя.

— Мама, скажи Сссеракису, чтобы он продолжал, — сказала Сирилет. Она тоже была заключена в наш конструкт, но боялась она не темноты. Это было нечто более глубокое и болезненное. Мне не понравился вкус ее страха.

— Ах, так наша дочь все-таки меня помнит. Перестань игнорировать меня, дочь.

Сирилет не ответила.

— Покажи им, Сссеракис.

Темнота рассеялась, мы остались стоять на скалистом утесе в Севоари. Внизу, насколько хватало глаз, простиралась Норвет Меруун. Вокруг нее жужжали инфицированные ею геллионы и молотильщики ветра. Три гигантских, изрыгающих огонь юртхаммеров тащились впереди пульсирующей массы врага, волоча за собой повозку, в которой могла бы разместиться половина Ланфолла. Гигантская насекомоподобная фигура с тысячью сегментированных ног дергалась в центре тележки. Она была опутана таким количеством цепей, что я едва могла разглядеть плоть под ними.

Теперь, когда торговцы, королевы и охранники снова могли видеть, они начали кричать, показывать пальцами, спорить. Трое из элитной охраны Кадиры направились ко мне. Джамис вскочил на ноги, очевидно, пытаясь всех успокоить. Кенто раздраженно посмотрела на меня.

— Это на самом деле или просто творение твоего конструкта? — спросила я Сссеракиса.

— На самом деле. — Голос моего ужаса прозвучал странно печально. — Она захватила Лодоса. Последнего лорда Севоари, который действительно противостоял ей. Теперь ничто не может встать у нее на пути. Ничто не может задержать наступление Норвет Меруун на ваш мир.

Скованные ноги снова задергались, темная кровь сочилась наружу и стекала по краю повозки, капая на серую землю. Я поняла, что цепи были закреплены на плоти Лодоса, а в его ноги и тело в сотне разных мест были воткнуты гигантские металлические колья.

— Он не может умереть. Как и Норвет Меруун, Лодос не может умереть. Но он может страдать. Страдать — его предназначение.

— Где мы, Королева-труп? — закричала толстая дочь Кадиры, которую подтолкнула мать.

Я направилась к ним, отойдя от края обрыва.

— Технически, вы все еще в Ланфолле. Это конструкт. Сссеракис использует его, чтобы показать вам, с чем мы столкнулись.

— Это дело рук твоего демона? — спросил посланник Иштар.

— Я не демон. Я лорд Севоари. — Сссеракис проревел эти слова отовсюду и ниоткуда, одновременно. — Я древний. Я вечный. Я сам страх. — Слишком много бахвальства, но, похоже, оно возымело желаемый эффект, и посланник закрыл рот.

— Ничего, кроме иллюзий и обмана, — холодно сказала Кадира. — И это все, что ты собой представляешь, Королева-труп?

— Это действительность, Кадира, — сказала я, делая несколько шагов вперед. Ее главные охранники обнажили клинки, направив их в мою сторону. Я остановилась на расстоянии удара, надеясь, что никому из них не придет в голову проявить инициативу и ударить меня. — Все, что вы здесь видите, происходит на самом деле. Это происходит прямо сейчас в Севоари. Это, — я указала через край обрыва на пульсирующую опухоль Норвет Меруун, — приближается. Это не прекратится. Она поглотит все на своем пути. Если она достигнет великого разлома, если хотя бы часть ее попадет на Оваэрис, она поглотит наш мир точно так же, как проглотила тот.

— Что бы ты хотела, чтобы мы сделали? — Это от Кенто.

Кадира заговорила раньше, чем я.

— Наконец-то Аспект заговорила, но только для того, чтобы встать на ее сторону?

Кенто пристально посмотрела на королеву Полазии:

— Ранд не принимает ничью сторону. Я задаю вопрос только для того, чтобы передать ответ своей матери.

Кадира взмахнула костлявой рукой в воздухе и зарычала:

— Ба!

— Что нам делать? — снова спросила Кенто. Я думаю, она пыталась помочь, по-своему.

— Прекратить воевать с нами, — сказал я. — Прекратить воевать друг с другом. Нам нужно объединиться, собрать армию, пройти через разлом и войти в Севоари. Остановить монстра, пока она не добралась до нашего мира.

Гарн покачал своей массивной головой.

— Сначала ты говоришь нам, что Оваэрис разваливается на части, и тебе нужны Хранители Источников, чтобы это исправить. Теперь ты требуешь, чтобы мы начали войну с самим адом?

Я пожала плечами, глядя на гарна.

— Это слишком драматичный способ изложения. Но да.

— Как бы ты хотела, чтобы мы сражались с этим монстром? — спросил один из пахтов-посланников.

Откровенно говоря, мы с Сссеракисом все еще работали над этой частью плана.

— Нам нужно отбросить ее, отделить достаточно, чтобы она показала свою истинную сущность и…

Кадира закричала, заглушая меня.

— Гигантские глаза в небе, землетрясения и наводнения, чудовища из ада. Все это не что иное, как отвлекающий маневр. — Сейчас она обращалась не ко мне, а ко всем остальным. И, черт бы их всех побрал, они слушали. — Нам нужно сосредоточиться на настоящей проблеме. — Костлявый палец вытянулся и указал на Сирилет. — Она убийца и должна предстать перед судом за свои преступления. Не только против Полазии, но и против всех нас.