Я выехала верхом, чтобы встретиться с делегацией Тора. Я бы, наверное, пошла пешком, будь моя воля, но Трис настоял на том, чтобы сопровождать меня, и сказал, что будет лучше, если мы поедем. Я умею ездить на птицах трей, но эти длинноногие твари такие неуклюжие. Они тяжело передвигаются при ходьбе и подпрыгивают при беге, и, похоже, им не нравится моя тень — они всегда шарахаются от нее.

Нас встретили шесть человек из Тора. Они привязали своих лошадей неподалеку и стояли в ожидании. Я предположила, что по крайней мере двое из них были Хранителями Источников, судя по тому, как они держали руки у мешочков на поясе. Все они были одеты в зачарованные доспехи; руны, выгравированные на металле и коже, светились слабым розовым светом. Они не хотели рисковать. Я думаю, они ожидали увидеть Триса. Но они определенно не ожидали увидеть меня. Это было здорово. Ничто так не портит день, как неожиданное появление Королевы-труп.

Глаза широко раскрылись при моем приближении, удар был лишь слегка омрачен тем, как неуклюже я спрыгнула с птицы трей, когда та попыталась увернуться от моего темного плаща. Она испугалась меня, но это был откровенный страх бездумного животного. Я поправила плащ и приблизилась с Трисом, шедшим рядом со мной. Мы остановились в нескольких шагах, на расстоянии удара. В моих глазах вспыхнул шторм.

Все шестеро в ужасе. Должны ли мы дать им истинную причину бояться нас?

Моя тень начала извиваться рядом со мной, пузыриться и расти, принимая острые углы и очертания землянина. Я взглянула на Сссеракиса, и из моей тени на меня уставилось злобное пятно еще более темного черного цвета.

— Нет, — сказала я. — Мы договорились. Я разбираюсь с жителями Оваэриса, а ты разбираешься с лордами Севоари.

Сссеракис рассмеялся так громко, что все шестеро дураков из Тора замолчали. «Как пожелаешь». Моя тень подо мной снова уменьшилась в размерах.

— Мне это нравится, мама, — тихо сказал Трис. — Ты с самого начала поставила их в неловкое положение. Ты не потеряла хватку.

Я проигнорировала его и подождала, пока делегация Тара соберется с духом и сумеет набраться мужества, чтобы заговорить. Это заняло несколько минут. В конце концов, вперед выступил мужчина. Он был невысокого роста, возможно, даже ниже меня, но у него были широкие плечи и взгляд, который говорил о мускулах и тяжелой работе. Его лицо было покрыто множеством шрамов, из-за которых он выглядел так, словно его собрали по меньшей мере из шести разных людей, и ни один из них не отличался красотой. На нем была серебряная нагрудная пластина, украшенная зачарованными рунами, а на бедре висел меч. Он также был Хранителем Источников. Я почувствовала дрожь, когда он подошел ближе, и готова была поспорить, что он по меньшей мере аугомант.

— Королева-труп, — сказал он вместо приветствия. Затем он взглянул на Триса, и его губы скривились. — Жнец.

Я толкнула Триса локтем в бок так сильно, что он вздрогнул.

— Жнец?

Мой сын пожал плечами.

— Это прозвище, которое они мне дали. Я думаю, из-за косы. Мне оно очень нравится. — Он ухмыльнулся, обратив свою кривую улыбку на мужчину из Тора. — А ты кто такой?

— Рихтер, — сказал невысокий Хранитель Источников. — Рихтер си По.

— Замечательно, — сказала я, не в силах скрыть своего нетерпения. Мне никогда не нравились официальные процедуры. — Мы все представлены друг другу. А теперь, как насчет того, чтобы перейти к делу. Забирайте свою армию, убирайтесь обратно в Тор, и мы поступим так же. Королева Сирилет хочет мира.

— Мы уже слышали это от тебя, Королева-труп. Ты действительно думаешь, что я настолько глуп, чтобы снова поверить тебе?

Трис хихикнул.

— Я же говорил тебе, мама. Они не станут слушать. — Его темные глаза были устремлены на Рихтера, и в них не было ни капли веселья, несмотря на улыбку на его лице. — Совершенно несговорчивые.

Рихтер ответил мрачным взглядом, и я почувствовала, что, возможно, между ним и моим сыном есть какая-то история. Ну, Трис вел свою войну уже более десяти лет, так что, вероятно, это не должно было меня удивлять. Я уже начала жалеть, что он все-таки пришел, но это был мой выбор. Мне нужно было, чтобы он загладил свою вину, если бы был возможен мир.

— Это не мое решение, — сказала я. — Я не королева Йенхельма. Я никакая не королева.

— Кроме трупов, — вырвалось у одного из придурков, стоявших за спиной Рихтера. Гребаный идиот, видимо, думал, что невероятно остроумен.

— Королева Сирилет хочет мира, — заявила я очень твердо. — Мы здесь только для того, чтобы донести послание. Потому что, хотите верьте, хотите нет, — я подняла руку и лапу и указала на небо, — но у нас есть более важные дела.

Эти глупцы понятия не имеют, какой монстр угрожает им из моего мира. Хочешь, я им покажу?

— Ты можешь это сделать? — спросила я.

Да.

— Что? — спросил Рихтер.

— Я спросила, можешь ли ты это сделать? Можешь ли ты убраться обратно в Тор? Тогда мы уйдем в Йенхельм и обретем мир, который нам нужен, чтобы заняться более насущными делами.

Моя тень снова начала извиваться.

— Прекрати, — тихо сказал я. — Я разберусь с этим.

Сссеракис хихикнул, и моя тень снова улеглась. Ты говоришь очень уверенно. Я удивилась, услышав сарказм в голосе моего ужаса.

— Я ничего не сделал, мама, — сказал Трис.

Все действительно было бы проще, если бы я просто говорила с Сссеракисом своими мыслями. Я знала, что ужас может слышать их, но мне никогда не нравилось общаться таким образом. Странно, но осознание того, что ужас может слышать каждую мою мысль, разрушало барьер, который я не хотела разрушать. Даже если этот барьер был всего лишь воображаемым.

Рихтер пристально смотрел на меня, но отвернулся, чтобы посоветоваться с остальной делегацией Тора. Я видела, как они перешептывались, кивали, качали головами. Одна женщина указала на меня, затем махнула пальцем в сторону Триса.

— Мы могли бы просто напасть, — предложила Трис, пожалуй, слишком громко. — Их всего шестеро, мама.

Рихтер нахмурился, и его рука потянулась к нагруднику, рассеянно поглаживая светящуюся там руну.

— Это не поможет, Трис, — рявкнула я. — Возможно, ты бы мог извиниться за все те зверства, которые совершил.

— Конечно. Конечно. Все, что угодно, ради могучего Йенхельма. — Трис шагнул вперед и отвесил поклон, который был одновременно драматичным и насмешливым.

— Великие воины и жители благородного Тора, — жеманно произнес Трис. — Я, Трис Хелсене, — он выпрямился, — некоторые из вас называют меня Жнецом. Прошу прощения за все дурные поступки, которые я причинил вам, — улыбка сползла с его лица. — За всех несправедливо убитых сестер. Я приношу свои извинения. Чтобы все вы подавитесь нашим миром и сгнили в аду.

Он отступил на шаг, поравнявшись со мной, и угрюмо пожал плечами:

— Ну вот. Я старался изо всех сил.

— Это было сказано от чистого сердца, — сказала я. Хотя я не могла его винить.

Я хотела мира. Я действительно хотела. Но я также не могла забыть, как началась война. Я могла бы винить себя за то, что украла несколько аббанов у этих ублюдков, но правда заключалась в том, что это была незначительная кража по сравнению с возмездием. Тор послал ассасинов, чтобы убить меня, а вместо этого убил Ви. Мою приемную дочь и сестру Триса. Маленькую Ви, которая любила поболтать обо всем на свете. Она наполняла мою жизнь радостным шумом. Я думаю, она также сдерживала большую часть темной натуры Триса. Точно так же, как Джозеф так долго сдерживал мою.

В Трисе я видела много от себя. Он был тем, кем я могла бы стать, если бы не постоянное присутствие Джозефа на протяжении всех моих лет в академии. Если бы у меня не было твердой моральной уверенности Хардта, на которую я могла опереться после Ямы. Если бы Имико не оттащила меня от края пропасти после смерти Сильвы. Я столько раз чуть не стала той, кем сейчас был Трис, но каждый раз кто-нибудь из моих друзей спасал меня. Теперь я понимаю, что рядом с Трисом не было никого. Ви ушла. Присутствие Сирилет никогда не приносило спокойствие, ни в чем и никому. Я… Нет. Я никогда не пыталась оттащить его от края пропасти. Как раз наоборот. После смерти Ви я увлекла Триса с собой за край. Только у него не хватило опыта, чтобы снова выбраться оттуда. И когда я это сделала, когда я, наконец, проснулась и выбралась из тьмы и отчаяния… Будь я проклята, но я не взяла его с собой. Я оставила его там. Я его бросила.