Островной листок, дореволюционное издание
Политик отдаст жизнь за свою страну, но деньги оставит своим детям.
Неизвестный мудрец
Вид у Калояна был помятый, а настроение отвратительное.
— Я арестован? — нервно вскинулся он на постели, едва Стивен вошел в палату. Хорошую, между прочим, палату. У некоторых аристократов такой спальни отродясь не бывало, потому как не по средствам.
Калоян, с его постоянным стремлением к роскоши, должен был оценить стоимость обстановки, но ему явно было не до того. Палату он стремился покинуть так резво, что охране пришлось достать оружие. Вид стали беспокойного пациента угомонил, но, как оказалось, не надолго.
— По какому праву? — заорал Радоев, увидев Стива, и сам поморщился от звука своего голоса. Видать, посольская голова последствия встречи с камушком из Черного рва все еще чувствовала, хоть лекари и уверили Стива, что всевозможную помощь сливенцу оказали и никаких неприятных ощущений у того нет.
— Здравствуйте, Калоян, — ответил он миролюбиво. — Рад вас видеть в добром здравии. Вы свободны, мой друг, совершенно. Отчего вы говорите об аресте?
— Не заговаривайте мне зубы! Это возмутительно! Мое правительство не оставит этого дела. Я буду жаловаться Императору на ваш произвол! — рассерженным котом зашипел Радоев.
— Отобедать желаете? — поинтересовался Юнг. — Мне тут с оказией свежее сало прислали. Вкусное, мочи нет. Тает на языке. Нектар богов, а не сало! Жаль вам нельзя. Доктора мудрят с диетой. Но молочное, как я понял, вполне разрешают. Молочного супа хотите?
— Вы издеваетесь?
— Забочусь, Калоян, забочусь. Вы, господин посол, мне очень дороги.
— Когда вас выгонят со службы, я увижу, как я вам дорог.
— Надеюсь, подадите мне руку? Что — нет? А рубль?
— Хватит паясничать! Я — лицо неприкосновенное!
— Так я к вам и не прикасаюсь. Кстати, а почему меня выгонят-то? Служу, живота не щажу.
Когда Калоян злился, он действительно походил на кота — большого, черного, круглоглазого — вот где, скажите на милость, хваленая сдержанность дипломатического работника?
— По какому праву мне не дали отсюда выйти, я вас спрашиваю?! И уж будьте покойны, как только Император узнает о вашем произволе… Да на вашем месте, я бы уже уехал куда-нибудь на окраину, спасаясь от высочайшего гнева! Даже не сомневайтесь, доклад о вашем произволе сегодня же будет у Его Величества!
— О! Даже сегодня? Ну, это ваше право. Если успеете, то, конечно, да, — широко улыбнулся Стивен.
— Что значит — успею? Ааааа! Вы вздумаете мне помешать?! Я все-таки арестован?!
— Я? Мешать? Госпожица с вами! Я даже пальцем не пошевельну. Но интуиция мне подсказывает, что в планы вашего отравителя не входило ваше быстрое воскрешение. Ах, Калоян, Калоян! Я-то, наивный человек, надеялся на простое человеческое спасибо! Или вам понравилось? Лежали бы сейчас в Черном рву и горя не знали… Мухи, черви, тишина… Гробовщики, правда, люди малокультурные… И к покойникам тем относятся без уважения…
Калояна затрясло и он схватился за голову.
— Нет, нет, нет…
— Вытащил, помощь оказал, в лечебницу привез. А вместо благодарности, что я вижу? Вы не только буйствуете, вы еще и угрожаете мне, вашему спасителю. И не трясите головой, она у вас разбита, зашита и перебинтована. Но, если вы будете ей так махать, то результат лечения станет непредсказуемым, а мне бы хотелось беседовать с человеком, у которого есть мозги, хотя бы частично.
Взгляд у Калояна был излишне выразительным, но на этот раз он даже не заорал со всей своей сливенской экспрессией.
— Мне нужно в посольство. Там… врач …имеется, — выпрямился Радуев на кровати. — А меня не то, что не выпустили отсюда… Мне оружием угрожали! У меня даже обувь забрали! Где мои туфли? Вы вообще представляете сколько они стоят?
— Прямо угрожали? Ай-яй-яй! Я разберусь, не переживайте. А что до ваших туфель… Мы бы сами хотели знать, где они. Увы, вас нашли уже без них. Дорогие, говорите? Не помните, где разувались?
Калоян смотрел исподлобья, раздувал ноздри и молчал.
— Не помните, — вздохнул Стив. — Или не хотите говорить? Чем вас больничные шлепанцы не устраивают, кстати? Я их, можно сказать, вырвал из рук здешних экономов — новенькие, ни кем до вас не одеванные, только что со складского хранения. Эконом рыдал и не отдавал, но я о вас радел, клянусь! Я же знаю, вы — эстет, Калоян!
— Где я? — буркнул Радоев в ответ, совершенно не смягчившись от дурачества Стива.
— Скажем так, вы у меня в гостях.
— Лично у вас?
— У нашей службы.
— Фельдъегерей? — Калоян фыркнул.
— Пока вы близко знакомились с криминальным миром столицы, меня вернули в Следствие. Можете не поздравлять.
— И не буду, — недружелюбно ответил посол. — Можно подумать, вы в следствии состояли на самом деле…
— И в следствии то же, на самом деле, — отвесил шутовской поклон Юнг. — Я всегда говорил, наши партнеры знают о нас даже то, о чем мы не говорим вслух. По глазам читают, видимо. Или все-таки шпионскую деятельность ведут, прикрываясь статусом? — подпустил он холодка в голос.
— Я в таком не участвую, сами ведаете, — мрачно, но с запинкой ответил Радуев.
— Хотелось бы в ваше предание верить, — с сомнением сказал Юнг. — Да плохо получается.
Они посмотрели друг на друга, помолчали. В наступившей тишине посольский желудок весьма недвусмысленно о себе напомнил. Радуев закатил глаза и заиграл желваками.
— Может, все-таки закажем обед? — добрым голосом спросил Стив.
— Я…, — посол сделал паузу, словно не решаясь признаться, но выдохнул и выговорил. — Я ненавижу молочный суп.
— Выберете что-нибудь другое, — пожал плечами Юнг, и дернул нужный звонок. — Сейчас принесут меню.
— Спасибо, — сухо ответил Калоян после паузы.
— Давайте вернемся к моему вопросу, — предложил Стив и поинтересовался. — Что вы помните о случившемся?
Посол насупился. Определенно, отравление пошло не на пользу его профессиональным навыкам. Сейчас Стив читал эмоции на его лице словно открытую книгу. Или дело в чем-то другом? Он не воспринимает Стива всерьез? И почему он спросил про стоимость туфель? Калоян деньгам счета никогда не вел.
— Вас хотели отравить, — задумчиво сказал Стивен вслух. — Не смогли. Отравитель попался неопытный. Это была женщина, да? Нет? Молчите? Не передумали играть в молчанку? Хотите продолжить?
— Единственное, чего я хочу, так это вернуться в свои покои в Посольстве.
— Думаете, что успеете?
— Что — успею?
— Добраться до посольства, Калоян. Если ваши убийцы в делах так же расторопны как с вашим отравлением, то до посольства вы доберетесь, я уверен. И, возможно, даже переночуете там. Ну а дальше … вероятно, ваши убийцы примут меры, не совсем же они тупые. Или вы надеетесь покинуть Империю? Думаете, в Сливении вы будете в безопасности?
Калоян откинулся на подушки.
— Что такое? — удивился Юнг. — Вы уже не спешите в свои покои?
— Я думал, мы друзья, — буркнул посол в ответ.
— Правильно думали. И, как друг, я искал вас. И нашел.
Калоян молча смотрел в потолок, потом перевел глаза на Юнга и спросил:
— А какое число сегодня? — и, услышав ответ, снова попытался схватится за голову, но вовремя опомнился и только страдальчески сморщил лицо.
— Меня уже потеряли в Посольстве, — сказал устало.
— Нет. Я настолько ваш друг, что позаботился об этом. Вы сейчас в загородном дворце Его Императорского величества по личному приглашению Императора.
Калоян ошарашенно глянул на Юнга.
— Видите, мой друг, мне такое под силу, — улыбнулся тот в ответ.
— Спасибо, — на этот раз благодарность от Радуева прозвучала куда приветливее.
— Знаете, наши портовые грузчики говорят, что спасибо не булькает.
— Что вы хотите?
— Найти вашего не состоявшегося убийцу.
— Это невозможно.
— Неужели? Но вы же мне поможете?
