Лаки вел аккуратно, пробираясь сквозь густую пелену дождя. Когда они выезжали из монастыря, было значительно светлее и, по общему мнению, должно было развеяться. Однако, получилось, наоборот.

Лиза наклонилась к стеклу, вглядываясь в серый промозглый сумрак. В других обстоятельствах она бы и носа не высунула на улицу в такую погоду. Но в монастыре было оставаться невмоготу. Работать сейчас невозможно и всех без исключения собрали на молитву. В каменных мешках молитвенных комнат было не протолкнуться, а главное, в них совсем не было воздуха. Хорошо, что Саватий отпустил ее и Лэрда — нужно было что-то привезти в монастырь из города. Что именно Лиза не поняла, да и не вслушалась, все-таки поручение в первую очередь было адресовано Лаки.

Лиза не знала, что он сказал Саватию прошлый раз, но брат Максим с ними больше не ездил. И он был этим не доволен, и Акулина разозлилась не на шутку, но сдерживалась, хотя молчание давалось ей с трудом. Как смягчить этих людей Лиза не представляла, и потому делала вид, что ничего не замечает. Но, положа руку на сердце, Максима она побаивалась. Было что-то странное и опасное в той сцене, которая разыгралась тогда возле ресторации, но — что? Объяснить себе она это не могла.

Она склонилась к стеклу еще ниже, пытаясь понять, где они едут, но город было решительно не видно — словно нет ничего во всем мире, кроме натянутых плотных тугих струн дождя между серым небом и сырой землей, и только их мотор, как нелепая коробчонка в луже, пытается пристать хоть к какому-нибудь берегу и — не может.

Девушка оглянулась на Лэрда. Вопреки обыкновению он молчал: все его внимание было сосредоточено на дороге. Впрочем, вид у него был откровенно невеселый.

Лиза и сама бы с удовольствием променяла эту погоду на привычную снежную сухость Панциря. Лаки же, наверное, мечтает о благословенном юге, а вот поди ж ты! Проводит время с Лизой на холодном севере. И никуда не уедет, пока не получит результат.

Он уже невольно подтвердил ее догадку: им нужны карты отца. Знал бы он, как близко они от него находятся. Интересно, о н и оставили бы ее в живых, забрав нужное? Хотя, если они отца не пощадили, думая, что его секреты у них уже в руках… Ответ очевиден.

Скорее, Лиза сама умрет, но не уступит им. Когда-нибудь кто-нибудь снова откроет новые кристаллы Соцкого. Но не э т и, не с е й ч а с.

Другое дело, что она сама невольно подвергает опасности секрет отца. И теперь она надеется на младшего Винтеррайдера, а ведь может статься, что зря… Древние льды могут и не принять его.

Как все тонко…

Девушка не сдержала вздох, и Лаки тотчас откликнулся:

— Мы уже почти приехали. Не замерзли, Элиза?

— Благодарю вас. Все хорошо. Я должна сказать вам, что вы искусный водитель, лир, — мягко ответила она ему. Лэрд сверкнул довольной улыбой, впрочем, не оторвав взгляда от дороги. — Я предлагаю сначала отобедать. Госпожа Ирма ждет нас позже. Или вы предпочтете сначала выполнить поручению Провинциала Саватия?

— Нет, это позже. А ресторация — хорошая идея, — одобрил Лаки. — Честно говоря, я душу готов продать за кружку местного взвара.

Лиза легко рассмеялась.

— Осторожнее, дорогой лир, вдруг ваша душа вам пригодится для более выгодной сделки.

Посмеиваясь, Лаки осторожно припарковал мотор, и они переглянулись с одинаковым выражением на лицах: надо выходить.

— Не принято предлагать такое барышням, но сейчас я выйду первым и открою вам дверцу. Мы побежим с вами бегом. Держитесь за мою руку, милая Лиз, иначе мы потеряемся и промокнем, — с полуулыбкой молвил Лэрд, и девушка согласно качнула головой, накидывая капюшон. Лаки с усмешкой подумал, что в отсутствии должного уровня воспитания есть свои плюсы. Юные столичные лиры не согласились бы подать руку не жениху.

Дождь рухнул на него так, что в первый момент он забыл, как дышать. Поганая погода! Почти ничего не видя перед собой, Лаки обогнул автомобиль. Лиза, низко наклоняя голову и скрываясь от дождя под капюшоном, сама выскользнула из кабины, и, не дожидаясь протянутой руки, крепко ухватила его за край рукава. Ну, какова девица!

Десять шагов бегом, но каких длинных — под таким-то дождем!

Дверь ресторации распахнулась им на встречу и оттуда густо пахнуло теплом, от которого сразу же закололо щеки и кончики пальцев. А он, оказывается, замерз!

Девушка с облегчением нырнула вперед, отпуская Лаки — и к ней тотчас подскочила рыженькая горничная, смешно приседая и готовясь принять плащ.

Лизе казалось, что он успел промокнуть насквозь, но плащ был сух.

Госпожа Ирма, прекрасно знающая погоду родного города, впервую очередь сшила для нее два, чем-то похожих на мужские тренчи, верхних платья. Первое — легкое и гладкое, на солнечную погоду, второе — с глубоким капюшоном, отстегивающейся подкладкой, из толстой утепленной ткани, на вид как будто немного рыхлой. Вот что стоило Лизе не отстегивать утеплитель? Вот и мерзни теперь как волчий хвост, мысленно подразнила она себя. Однако, какая ткань, вода на ней даже не задерживается. Надо уточнить стоимость этой одежды у госпожи Ирмы. Будет досадно, если итоговый счет привысит Лизины возможности.

Лаки с каким-то отвращением подал лакею шляпу — с ее полей уныло стекала вода — и принял льняную салфетку, которой промокнул лицо.

— Не милосердует к нам погода, — с улыбкой обратился он к девушке, скидывая короткую куртку на руки слуге.

— Да, — согласилась она. — Я даже не предполагала, что такие дожди бывают.

— У вас же, в Полунищи, есть какое-то совершенно уникальное место, где даже в мороз идет дождь! — воскликнул имбериец. Он оживал на глазах: натопленная ресторация действовала на него вдохновляюще.

— Такого там нет.

— Сюда, сюда пожальте, — уже бежал к ним половой. — Нынче столики располагаются возле каминов. Вам как креслица поставить? К залу развернуть, аль к камину? Ширму, может быть? Пледики? Теплее будет, погодка-то — ужас просто! Хляби, хляби разверзлись!

— К камину, любезный, — распорядился Лаки и уже потом уточнил. — Вы же не против, Элиза?

— Напротив, для такой погоды это прекрасный выбор, — улыбнулась она и опустившись в кресло с удовольствием поставила ноги на выкатную скамеечку, ближе к огню. Как хорошо!

— А что за хляби разверзлись? — негромко, наклонясь через столик, уточнил Лэрд.

— Водяная бездна с той стороны небо. Это народное верование. Очень образно. Не находите?

— Я в нее даже готов поверить, — в глазах Лаки прыгали смешинки.

Горячий взвар окончательно привел его в благодушное расположение духа.

— Я начинаю понимать северян, — признался он, с наслаждением сжимая в ладонях кружку, обернутую мягкой салфеткой. — Знаете, милая Лиз, у нас принято считать, что северяне слишком избалованы благами, которые дает эта земля. На вашем юге растет прекрасная пшеница, ваш север богат кристаллами, у вас много леса, который вы нещадно рубите и пускаете на дрова. Так много, что вы никогда не экономите. Вы ужасно не рациональны. Ваши дома безумно жарко натоплены. У нас принято говорить, что северяне не ценят блага, потому что все они у вас на расстоянии протянутой руки и даются вам очень легко. Без всякого труда! Это несправедливо! Знаете, у нас есть ученый, который убедительно доказывает, что вы лишаете наш континент воздуха, вырубая свои леса!

— Но теперь вы с ним не согласны, да? — улыбнулась Лиза.

Лаки рассмеялся.

— О да, думаю, ему просто надо прогуляться под этим ужасным дождем! — он посмотрел на Лизу и со смешком продолжил. — Ученый муж быстро бы написал обоснование почему в домах должно быть жарко.

— Но я слышала, что в Имберии, по крайней мире в столице и на побережье, в зимние месяцы стоит довольно-таки не милосердная погода, — Лиза хотела сказать «читала», но в последний момент заменила слово.

— Наши дожди холодны зимой, — согласился Лаки. — Это так. Но они быстро нас покидают. И выходит солнце. Оно греет скупо, но все-таки греет. Наши люди полагаются больше на естественное тепло. Но я не буду говорить, что у нас не топят камины — топят! У нас нет снега, нет мороза, но море, ветер, дождь доставляют нам массу неприятных моментов зимой. Однако, даже в этом случае наши люди подходят к вопросу тепла разумно, со знаменитой имберийской рачительностью.