Поднялись все руки, и этого хватило, чтобы Вроцлав устало улыбнулся.

— Кеша, как там Евдокия?

— Спит. Она всю ночь меня караулила. Попросила, чтобы я ее до обеда не тревожил.

— Значит, все в порядке. Пусть женщины отдохнут. А нам есть чем заняться!..

Папашу я мстительно отправил ухаживать за паромотом. Проверять наличие всех необходимых жидкостей в системах, надраивать крылья, ну и в целом обеспечивать жизнеспособность нашей механической зверюги. Впрочем, он, похоже, был только рад этому. Выплясывал вокруг с видом знатока, лез чего-то там смотреть под днище и в целом вел себя, как мастер-наладчик.

У Спиридона отдельного задания не было, но он предпочел крутиться возле Павла, несмотря на кучу нерешенных вопросов по Пятигорью и арендаторам. Что ж, рыбак рыбака… Пусть их. Савватьевич и так взял на себя массу забот, которых я при прочих равных не потянул бы, поэтому ему и дозволялось многое, куда больше, чем всем другим. А Пятигорье он сверху донизу перетряхнет, но к общему знаменателю приведет, или я не понимаю старую душу Марка Антоновича.

Вроцлав отправился обратно в комнату Василисы, благо что я ему сказал, его присутствие и помощь в ближайшие пару часов нам точно не потребуются. Посуда осталась немытой, но я быстро поймал первую же попавшуюся служанку и велел решить этот вопрос.

А затем меня нашла Евдокия. Ох, лучше бы и дальше спала! Она подошла ко мне, посмотрела серьезным взглядом и заявила:

— Я хочу двух детей. От тебя и от Павла.

Вы не представляете, чего мне стоило сдержаться и не высказать вслух, что я думаю обо всем этом. Нет, обычно я люблю прямолинейных барышень, с ними проще договориться на берегу. Но вот такая откровенность — это, знаете ли, чересчур.

— Хочешь — действуй. Думаю, граф Черкасов возражать не будет. Одним ребенком больше, одним меньше. В конце концов, я сам из таких вот его детей.

С этими словами я встал и пошел прочь от дочери шамана. Но она нагнала меня, перегодила путь и сказала:

— Твой сын должен родиться первым!

— Разбирайся сама! Я в любом случае на это не подписывался. И вообще, ты вроде там Кешу должна защищать по договоренности с вашим отцом. Вот и защищай.

Что меня возмутило, Евдокия внезапно схватила меня за плечи и силой развернула к себе.

— У нас будет сын! — заявила она, глядя мне прямо в глаза.

— Это твои мечты и не больше, — ответил я, сбросил ее руки с плеч и ушел в беседку.

Сложившая ситуация бесила меня больше, пожалуй, чем наше странное противостояние с Властелином. Никогда за две жизни я не сталкивался с тем, чтобы женщина говорила мне: дай ребенка, а потом ступай на все четыре стороны. А уж когда мне в открытую заявили, в каком порядке должны появиться малыши от двух пап… Да любись ты с сосной, дочь шамана! Я не тот, кто бросает своих детей! И не тот, кто даст задурить себе голову и отдать ребят матери просто потому, что ей так вздумалось. Все мои отроки от Эндиры, Эльзеи, Иммеи росли в одной семье. И я их воспитывал. Насколько хорошо — ну тут есть вопросы, достаточно вспомнить Арлатара. Но главное: мои дети живут под одной крышей со мной и своими матерями, моими женами. А я не племенной бычок, чтобы осчастливливать каждую женщину с горящими глазами, для этого мой папаша есть. Вот уж кто готов в любой момент и с радостью…

В итоге я не придумал ничего лучше, как вернуться в дом, улечься на диван в кабинете и самозабвенно страдать. А что такое? Иногда надо. Попробуйте вот хотя бы час истошно жалеть себя. Спорим, и десяти минут не продержитесь? Ха, слабаки! Как говорил мой учитель, надежная голова помнит все. Поэтому я зашел издали. Сначала помянул Эндиру и нашего первенца Арлатара. Прямо во всех деталях помянул. И то, как меня под любыми вежливыми предлогами выпроваживали из спальни, и как ласково говорили, что малышу еще рано приобщаться к воинским искусствам, дайте ему побыть наедине с мамочкой. Теперь-то я знаю зачем, но… злости во мне от этого меньше не становилось.

Затем я перешел на ситуацию в общем. Меня вбросили сюда противовесом к Властелину, чтобы сохранить баланс, и ни одна небесная тварь, включая Сергея, не удосужилась мне хотя бы на пальцах объяснить, чего от меня ждут и где пределы моих полномочий. Ненавижу!

А последний пакет недовольства я посвятил бабушке. Но не успел я сформулировать и половину своих претензий к ней, как в комнату вбежал Спиридон.

— Там… такое дело с батей вашим… Лучше сами посмотрите!..

— Еще! Еще! — хлопала в ладоши Иоланта.

— Сейчас, — довольный Павел щелкнул пальцами и запустил в воздух призрачную бабочку со светящимися крыльями.

Еще штук пять подобных уже кружилось в воздухе, поблескивая крохотными искорками.

Мы с Савватьевичем наблюдали за этой картиной, стоя на крыльце.

— И давно он… открыл в себе такой талант? — вполголоса поинтересовался я.

— Да вот только что! Возился под паромотом, чего-то там то ли мыл, то ли настраивал и башкой стукнулся. Высказался… веско, вылез из-под паромота, гляжу — а у него вокруг головы искрит всё. Сказал ему о том, он одну искру поймал, рассматривал долго, а затем хоп — и с его ладони бабочка вспорхнула.

М-да, много разных удивительных историй об открытии дара я знал, но чтобы всё началось с банальных искр из глаз, это что-то новенькое. Вот, значит, как отыгрался папаше вчерашний прилет светлого копья. Ну, уже неплохо. Если Елизавета Илларионовна, как и обещала, лишит его наследства, пойдет в цирк иллюзионистом работать. А что — верная копеечка к бюджету!

— Демьян, гляди как я умею! — заметил меня Павел и запустил в воздух еще одну светящуюся бабочку.

— Молодец! Гляди только с непривычки не переутомись, а то будешь потом как Кеша лежать.

Ответом мне стал затуманенный взгляд человека, который чуть ли не впервые за всю свою жизнь чувствует себя безоговорочно счастливым и ни о каких ограничениях и слышать не желает.

Ладно, даже если по неопытности до магического истощения дойдет, не страшно. Отлежится, зато поймет, что в нашем деле рисковать понапрасну не стоит.

— Кстати, что по безопасности усадьбы решил? Или так руки до нее и не дошли? — поинтересовался я у Спиридона.

— Почему же не дошли? Обижаешь, Демьян Павлович! — с нарочитой укоризной в голосе отозвался Савватьевич. — На ночь, понятное дело, закрываемся. И днем тоже.

— Так народ туда-сюда ходит, скажут — неудобно это. Да и кто им дверь откроет, если у каждого свои дела?

— У меня на сей счет ценный специалист есть, — хитро прищурился заместитель. — А вот как раз она и идет! — махнул он рукой в сторону дороги.

К усадьбе медленно подходила та самая бабка, которую я встретил в день рождения, а затем на пожаре в Больших Заимках.

— Устинья Петровна! Мимо нее даже мышь не проскользнет, — с довольным видом сообщил Спиридон, а я почему-то сразу же подумал про Цапа.

Ну да, ну да. Только сдается мне, суслик даже в наглухо закрытый дом пробиться сможет, если понадобится, и никакая Устинья Петровна ему в том не помешает.

— А как она поймет, открывать дверь или не стоит? — поинтересовался я. — Свои на пороге или чужаков принесло?

— Гляди, что я замыслил, — Савватьевич подхватил меня за рукав и потащил в дом. — Видишь, как здесь окно вынесено? — ткнул он пальцем в выступающий эркер. — Вот здесь Петровну и посадим. Она сразу увидит, кто пожаловал. Свет над крыльцом я уже обеспечил.

— И что, бедная старая женщина так и будет туда-сюда подпрыгивать, чтобы двери нам открывать-закрывать?

— Это я тоже продумал! — Спиридон ткнул пальцем в какой-то рычажок. — А главное нашел мастера, который нам такое сотворил. Дистанционка! — с благоговением и чуть ли не по слогам произнес заместитель, явно повторяя по памяти чужое слово.

— А если ее на рабочем месте сон сморит?

— А на этот случай есть отдельное оповещение, — на сей раз палец Савватьевича улетел куда-то под потолок, где я увидел небольшой колокольчик с отходящим от него в сторону двери шелковым шнуром. — Дернешь на крыльце за второй конец, тут же звон раздастся. Ладно, а теперь пошли Устинью Петровну встречать.