В ответ на это Вася лишь вздохнула, но безо всякой печали. Задумалась, похоже, над моими словами, уже хорошо. А то же пытается разорваться и туда, и сюда, а потом сама себя виноватой чувствует.

Идея организовать застолье на открытом воздухе оказалась весьма удачной, благо что погода позволяла не беспокоиться из-за дождя или сильного ветра. И я мысленно загадал: если только мы из-за происков Властелина не окажемся где-то далеко от усадьбы, будем по возможности хотя бы раз в день сидеть в беседке за общим столом.

— Кстати, мужик этот ваш, который Прохор — хваткий парень. Похоже, мою, — тут Спиридон осекся и сообразил, что за столом дети, — зазнобу уведет.

— Ого! А я и не знал, что у тебя кто-то появился.

— Да у меня много кто есть, — с масляной улыбкой поведал Савватьевич. — Вот и с Таисьей мы дружбу водили. Но она как Прохора завидела возле меня, так сама не своя сделалась. И он тоже. Мне отойти надо было по делу, с народом потолковать. Возвращаюсь, а эти двое уже це… целую крынку молока выпили, — заключил он, виртуозно обойдя вопрос, как не рассказать при Иоланте подробности, которые ей знать не стоит.

— Это проблема? — обеспокоился я.

— Не-а, — широко расплылся в улыбке старый котяра. — Таисья доставучая и прилипчивая, что банный лист. Если Прохор ее подле себя удержит, премного ему благодарен буду.

— Участок ему подобрали?

— Отож! И даже домик один нашли незанятый. Он уже помчался вещи собирать, да перевозить. Как говорится, куй железо, пока не сперли!

— Уж не тот ли домик, где семья угорела? — напрягся я.

— Вроде тот самый, а что?

— Надобно срочно там печь проверить, а то еще и Прохор пострадает.

— Сегодня же займемся, — заверил меня Спиридон. — Вот за это точно не переживай. Мне этот мужик живым и здоровым нужен, иначе Таисья опять проходу давать не будет. Она ведь еще и ревнивая вдобавок…

Потом я рассказал для тех, кто еще был не в курсе, кому и почему мы были обязаны утренней делегацией. Эта история изрядно повеселила всех. Незадачливые мошенники, заслышав от одного из трех посланников барона, что те завтра отправятся ко мне за контрибуцией потому, что я завладел наследством Новаков, решили опередить их и взять нахрапом неведомую карибуцию, которую они представляли как много-много-много вещей и продуктов, потому и нагнали сюда такую толпу с подводами, в то время как настоящая делегация рассчитывала поживиться исключительно деньгами. Ничего, достойно наказаны и те, и другие охотники до чужого добра.

— Кстати, с охраной усадьбы надо что-то делать, — заметил я, когда все поели и начали расходиться кто куда. — Мы ведь можем это организовать? И Пятигорье под ударом, не зря там сеятели вертелись. Наверняка пытались прикинуть, как лучше нам навредить.

— За Пятигорье не волнуйся, — тут же отозвался Спиридон. — Там сейчас птица не пролетит без того, чтобы у нее пропуск не спросили.

— А арендаторы? Они же свою продукцию туда привозят. Значит, под их видом может и лихой человек пожаловать.

— Чай не дурной, успел озаботиться, — фыркнул Савватьевич. — Арендаторам нынче дозволено только до склада скупки ездить. Они там разгружаются, расчеты ведут и довольные с деньгами обратно едут. А на саму территорию Пятигорья им хода нет как раньше. Так оно и попроще стало, а то метались раньше туда-сюда. Курей в одно здание сдавай, овощи в другое тащи. А теперь все в одном месте сбыть можно. А Пятигорские уже сами сортируют что куда отправить.

Мы бы еще поболтали с заместителем, как я буквально кожей почувствовал приближающуюся опасность. Всё мое естество буквально взвыло от неясной тревоги.

И нет, это была не скверна.

— Такое бывает. А уж с учетом, какой бодрый у тебя выдался день, вообще удивительно, что ты еще местами адекватен.

— Только местами?

— Увы, именно так. Вот скажи, разве я везде с посохом хожу? Так чего же ты постоянно с лопатой вышагиваешь даже по дому?

— Лопата меня успокаивает. В конце концов, это ты ее такой сделал. Вот сижу, глажу древко и сразу на душе легче становится.

— Хм, вроде я подобный эффект туда не вкладывал. Скорее, это просто приятная побочка от общения со своей стихией. И всё равно, слуги на тебя уже открыто косятся, того гляди пойдут сплетни о твоих странностях.

— И это сказал мне человек с тесьмой на лбу и побрякушками на шее.

— Но кто-то же должен был!..

Мы с Лэгэнтэем уже два часа провели в беседке, и я вяло отбивался от его попыток призвать меня к благоразумию. Надо отдать ему должное, сын шамана сам почувствовал мой иррациональный страх и пришел ко мне, чтобы выяснить, что происходит — видимо, так повлиял на него обряд слияния наших душ. Но я, увы, ничего толком сказать не мог. Ощущение тревоги как нависло надо мной, так никуда и не спешило уходить.

— Тебе отдохнуть надо. Я серьезен как никогда. Ты сколько часов уже на ногах провел?

— Я сейчас не засну. К тому же я утром в экипаже Прохора успел подремать.

— Так сходи Лаванду проведай.

— Кого? А, ты кошку имеешь в виду. Она меня не любит. А для того, чтобы скакать вокруг нее на задних лапках, есть суслик.

— Островные ученые доказали, что наблюдение за кошачьими, а также обмен рисунками с их изображением повышает настроение и в целом способствует позитивному мышлению, — назидательно произнес Кеша.

— Не заговаривай мне зубы. Я точно почуял какую-то опасность и пока не разберусь, в чем дело, не успокоюсь. Вот только данных у меня маловато. Вернее сказать, их вообще нет. Но я привык верить себе, поэтому твои предположения, что это все лишь реакция на очередной стресс, уж прости, просто попытка притянуть за уши хоть какое-то объяснение происходящему.

— И чем мне тогда тебе помочь, раз отдыхать ты наотрез отказываешься?

— Просто побудь рядом еще немного. В твоей компании мне как-то спокойнее становится, даром что ты темный и фонит от тебя не слишком приятно.

— Ладно, тогда давай поговорим о Властелине, раз уж ты среди нас единственный, кто настолько хорошо его знает.

— Знал в прошлом и то опосредованно, — уточнил я. — Лицом к лицу мы не встречались и не беседовали, сам понимаешь.

— Пусть так, — согласно кивнул Иннокентий. — Но за неимением поблизости других экспертов хочу выяснить: а зачем ему живые люди, когда он с легкостью может набрать полчища скелетов, при этом ему не придется что-то им дополнительно объяснять или как-то мотивировать.

— Скелеты тупые, особенно те, чья душа давно ушла к свету. Ими надо управлять, командовать. Вот для этого ему и нужны живые исполнители.

— Хм, судя по твоим рассказам, в прошлом живые реально были его идейными последователями. Но сейчас-то новых сеятелей ему приходится подчинять и контролировать, как мы выяснили этой ночью. А они смогут при таком раскладе сами кем-то управлять?

— Видимо, Властелин нашел какой-то способ это провернуть. В любом случае это проще, чем лично держать под контролем тысячи, а то десятки тысяч костянок.

— Тут такая штука тонкая, — сын шамана в задумчивости почесал щеку. — А как он своим полевым командирам управление делегирует? Мало ведь сказать: бери сто скелетов и нападай вон на ту деревню. Надо еще, чтобы ровно сто скелетов этого самого командира послушались.

— Так сам поднял, сам и командуешь, тут принцип такой. Если командира убили, скелеты падают там, где застал их этот момент. Если рядом есть другой командир, он может повторно поднять эти скелеты и присоединить к своей команде. Поэтому Властелин своих офицеров от нас прятал и берег как зеницу ока. А мы их упорно вычисляли и старались ликвидировать еще до сражения.

— Значит, когда дело у нас дойдет до подъема мертвых, за этим процессом будут стоять сеятели, а не сам Властелин?

— Видимо, да. Кому ж еще этим заниматься, кроме них? Хотя, — я задумался, — в этом мире всё иначе происходит. Кто его знает, может, на этот раз Властелин лично войско костянок поднимет и направит. Вот не поручусь ни за один из вариантов.