— Сколько? — Канис только сейчас понял, что вокруг брата нет обычной охраны. Проклятье. Все мертвы?

— Я сбился со счета, — грустно заметил Титус. — Как видишь, пришлось сформировать еще отряды из личной охраны. Если скажешь, что не сможешь — мы остановимся, Канис. Еще лучше — я пойду с тобой. Как думаешь? — глаза Титуса сверкнули пламенем битвы, брату едва удалось подавить улыбку.

— У тебя роль куда важнее, — ответил Канис, старательно избегая соблазна назвать брата «обузой». — Ты ведь держишь меня рядом как раз для такой работы. Вот и не стоит тебе мараться в этих тоннелях!

— Прекрати, не говори так, — попросил Титус. — Ты не хуже меня знаешь, что я люблю тебя и никогда бы не подверг подобной опасности. Но сейчас… сейчас на кону слишком многое.

— Конечно, ты же можешь стать королем воров! — захихикал Канис.

— Дело совсем не в этом, — отмахнулся Титус. — Разве ты не понимаешь, брат? Они позволят нам снова сидеть за столом. Позволят войти в город, как семье Миринис, а не как безликим рабам, вынужденным скрываться в тенях своих господ.

— Существовать в чьей-то тени не так уж и плохо, — тихо заметил Канис.

— Не в этом дело, и ты это прекрасно знаешь, Канис! Мы не для этого были рождены! Вспомни, что рассказывал нам дедушка!

Канис помнил. Гораздо лучше, чем его брат. И слова деда сейчас звучали куда убедительнее, чем пламенная речь Титуса. «Лисам не стоит высовываться из своих нор, когда их никто не ждет». Эта фраза всегда казалась Канису слабой, трусливой и мерзкой. Её значение он понял намного позже, когда дедушки уже не стало. Каждый раз, когда их семья пыталась найти место под солнцем — все заканчивалось жертвами, потерями родных и близких. А после малочисленная семья Миринис вновь возвращалась в свои норы, постыдно поджав хвосты и сложив уши. Но таким, как Титус, всегда было мало. В них текла горячая, жаркая кровь — так говорила их бабушка. Рыжие лисы рождены, чтобы требовать от жизни все! Поэтому такие, как Канис, чья шерстка черная, неприметная — должны поддерживать их, помогать и спасать, когда рыжие неминуемо сунут любопытный нос слишком близко к солнцу.

— Как скажешь, брат, — улыбнулся Канис. Титуса он уже не слушал. Вместо этого черный лис смотрел на опустевшие комнаты, где находилась личная охрана. Вспоминал замершие навсегда тела воинов, оставшихся в тоннелях пещерников. Высочайшая цена за то, чтобы вновь выбраться из своей удобной норы. — Ты и правда так сильно доверяешь этому Киру?

— Да, — неожиданно быстро ответил брат. — Я увидел в нем что-то, чего не видел в других обитателях Города Воров.

— Что же? — заинтересовался Канис.

— Например то, что его имя ты запомнил, брат, — хитро улыбнулся Титус Миринис, а Канис подумал, что это действительно странно.

Титус рассказал брату все детали следующей цели и произнес имя, которое Канис хотел поскорее забыть. Луго Шшентршон. Первый среди Верховных Зилотов. Не просто первый. Тот, кто говорит за пещерников на совете Королевы. Тот, кто сжимает в когтях легендарный Слиттер. Когда-то Канис мечтал сразиться с ним. С тех пор он повзрослел и растерял детский глупый запал.

— Тебя ждут наши осведомители, — сказал Титус напоследок. — Лучше поторопись, возможно, другие тоже будут стараться победить Луго.

— Вряд ли они осмелятся, — честно заметил Канис, но брат его не послушал.

— Я останусь здесь, буду ждать возвращения наших отрядов. Но главное — я буду ждать твоего возвращения, брат! — Титус крепко обнял Каниса и тому пришлось потратить немало сил, чтобы не вздрогнуть.

— Я вернусь, — тихо прошептал вульперий и поспешил прочь.

Он пробежал несколько кварталов, нашел подходящий закоулок и почти без сил упал прямо на землю. Канис скулил, скреб землю и содрогался. Он очень устал, у него почти не было сил, а главное — он до смерти боялся битвы с Луго. Канис не думал, что сможет победить, но как отказать брату? Он не смог бы отговорить его, не смог подобрать подходящих доводов. Возможно, если Канис попробует и погибнет — Титус отступится. Вряд ли он станет посылать кого-то следом. Получается, ему придется пожертвовать жизнью, чтобы образумить брата? Что ж — не самый плохой финал его жизни. Канис пришел к такому выводу и смог кое-как успокоиться. Даже слегка обрадоваться. Ведь впереди его ждала встреча с осведомителями. И её он ни за что бы не пропустил.

— Госпожа, к вам этот, черный, — слугу госпожи звали Люминус, вроде бы. Канис его в тайне ненавидел, но терпел все его издевательства и комментарии. В нем чувствовались капли силы, мастерства. Хотя, Канис любил представлять, как сражается с существами, которых встречал в Городе Воров.

Вот и сейчас, стоя на первом этаже вычурного особняка, окруженный стражниками и особенными агентами, он представлял, как перерезает одно за другим горло этих заносчивых, напудренных и ленивых представителей семьи Шариент. Канис представлял, что половина погибнет еще до того, как до них дойдет — этот вульперий опасен! Паника захватит их сонные мозги и они начнут совершать одну ошибку за другой. Попытаются догнать его, попытаются позвать на помощь, вполне возможно пара из них все же кинутся ему наперерез, в бесполезной попытке остановить Каниса — но их он убьет без всяких проблем.

Черный лис чувствовал себя хищником, посреди дома, наполненного сытыми, спокойными домашними животными, забывшими, для чего им дали клыки и когти. Но вот этот вот Люминус, черный кот, он был из другого теста. Хоть и вел себя вычурнее всех, кого встречал Канис — в нем присутствовала реальная сила и мастерство. Это означало, что брат Титуса убьет его первым, только и всего.

— Тебя готовы принять, — Люминус предпочитал даже не смотреть на оборванцев, вроде Каниса.

Темная шерсть, рваная одежда, грязные ботинки. От Каниса за версту несло грязью, кровью и смертью. Он бы и сам удивился, как выглядит, если бы потратил время на то, чтобы взглянуть на собственное отражение в зеркале. Вот только Каниса такие глупости не заботили. Он попытался скрыть свою улыбку, когда услышал слова проклятого Люминуса и медленно, не провоцируя стажу, поднялся на второй этаж.

— Вы можете быть свободны, Люминус, — мягкий голос, властный взгляд и жест, от которого черный кот аж затрясся.

— Вы уверены, что хотите остаться наедине с этим… существом? — кот не подобрал слова лучше.

— Не беспокойтесь, его брат убедил меня, что они не станут нарушать столь шаткий союз, ради которого пожертвовали многим.

— Как вам будет угодно, — поклонился Люминус и, бросив на Каниса уничижающий взгляд, поспешил закрыть за собой дверь.

— Выходит, тебе удалось? — Марисса Шариент, по обыкновению, пила из утонченной чашки крепкий кофе, разбавленный белоснежным молоком, из-за чего цвет напитка становился особенным, кремовым и очень напоминающим шерстку самой Мариссы.

У Каниса шерсть вставала дыбом всякий раз, когда он оказывался в покоях казначея малой сокровищницы Шариент. Он не знал, каким образом брат заручился поддержкой этой несравненной госпожи, но был ему за это безмерно благодарен. Без спроса он подошел и преклонил колено рядом с Мариссой, замечая, что та даже не фыркнула, когда до неё донеслось амбре убийцы. Канис еще в первую их встречу распознал истинную природу этой утонченной кошки. В ней он чувствовал несравненную, уверенную силу. Вся она была как натянутая струна, вышколенная и выращенная в лучших традициях Города Воров. Если бы Канис сразился с ней — то мог бы и проиграть.

— Это была тяжелая битва, — признался убийца.

— В этом я сомневаюсь, — чуть улыбнулась госпожа казначей. — Я получила послание, Титус просит указать тебе местоположение Луго Шшентршон. Я считаю, что это самоубийство. Скольких вульперий вы готовы отправить за ним?

Канис не ответил, только смотрел на кошку своими темными карими глазами, напоминающими цвет густого медового напитка.

— Только тебя? — Марисса вскинула брови. — Это — последняя капля! — она элегантно опустила чашку вместе с блюдцем на стол и поспешила к дверям. — Я лично скажу ему, что пора сорвать с глаз пелену заблуждений и взглянуть правде в лицо! Он у меня поплящет, этот заносчивый рыжий…