Почему до сих пор об этом не задумывался никто? В этой игре победитель получает смерть. И победить способен лишь тот, кому не жаль жизни. Кому уже больше нечего терять.

Жестокие враги нетерпеливо ждут — там, на городской площади. Подлый и безжалостный завоеватель уничтожил королеву и теперь жадно ест фигуры помельче. Их ведь остается так мало… вот уже еще меньше.

Тариана торжествующе рассмеялась. Так, говорите, игра проиграна, да? А у вас тут уже вражеский ратник — на десятой линии. Пока вы жрете фигуры — уже занес ногу над одиннадцатой. Протянул руку за смертью.

За возрождением королевы.

Пропустили. Прохлопали ушами.

Никогда нельзя недооценивать рядовых ратников — говорила мама. Потому и побеждала.

2

Подлую девку уже приковали к помосту. Она даже не сопротивлялась. Но не потому, что наконец осознала свою порочность и неблагодарность. Такие ничего не осознают — даже под собственный смертный вой. Так и подыхают — уверенные в своей правоте и невинности.

Решила не драться из гордости? Все-таки жаль, что ее не пропустили сквозь длинный строй славных воинов Тенмара. Сейчас знала бы свое место.

Или не дергается из жалости к любовнику? То есть — ах да, муженьку. Илладэнскому слабосильному сопляку со свежей смазливой рожей, на кого Лингардская шлюшка посмела променять самого короля Тенмара.

Неважно. На жарком костре верещат все. Рано или поздно. Даже самые стойкие и гордые. Тенмарский Дракон сжег уже достаточно, чтобы в этом убедиться.

Достаточно. В том числе, и собственноручно. Собственноогненно. И далеко не всех — быстро. Не все такое заслужили.

Глупая толпа молчит. Уверены, что теперь в Лингарде настал светлый Ирий. К власти пришел «настоящий мужик» — как в других странах. И теперь потекут молочные реки в кисельных берегах.

Ну что ж — помечтайте.

Герольд н всю плозащь читает приговор. Не спеша, с достоинством.

Толпа черни пьет, жрет, чавкает, возбужденно шумит. Ждет. Без тени достоинства. Чего ждать от королевства, где правили какие-то там бабы?

Впрочем, чернь одинакова везде.

Кусает губы Корделия. Вот-вот расплачется ее братец. Единственный наследник титула — графского. И такое ничтожество. Трусливое и жалкое. Хлеще илладэнского мальчишки.

Каменной статуей застыла Изольда. Арсену от нее в постели радости будет немного. Но для такого у него есть его крестьяночка. Ну, не совсем так, но близко. Дочь мелкого рыцаря.

А от ледяной ведьмы требуется лишь одно — молчать, рожать и вовремя отправиться в Бездну Вечного Льда и Пламени.

— Почему нет четвертой сестры? — повернулся Дракон к верному вассалу. — Я хочу видеть всех.

— Услышав, что ждет Илейн, Тариана обезумела окончательно. Ее лучше не показывать людям.

Тем лучше. Силу у безумной забрать проще. И по-тихому увезти ее из Лингарда — тоже.

Даже Жаку-Гийому лучше пока не знать, что две его доченьки предназначались не в жрицы, а на кровавый алтарь. А теперь — только одна. Потому как строптивая Корделия заменит Илейн. На одну Изольду надеяться нельзя. Подобная злобная тварь запросто окажется бесплодной. На пропитанной ядом земле не растет и жгучая крапива. И тогда — жди, куда уйдет сила Лингарда. Ищи-свищи.

— Приведите ее.

Пусть сытая и уже изрядно пьяная толпа увидит безумную — прежде чем ее увезут. Меньше найдется внезапных фанатиков, готовых короновать даже ничтожную Тариану. И меньше вылезет из всех углов наглых самозванок. Когда молочные реки в кисельных берегах так и не потекут.

О, мужики и бабы в толпе даже жевать перестали. Зрелище вспыхнуло ярче… в прямом смысле.

Подлая девка наконец взвыла — сквозь яростный треск пламени. Илладэнский сопляк в оковах рванулся — втрое против прежнего, взревел раненым зверем. Домашним котенком.

Две сырые дорожки украсили лицо Корделии — пусть привыкает. Реветь ей теперь придется часто… до самой смерти.

Прикусил губу верный вассал. В голос рыдает его единственный наследник. Этот точно похож на бабу больше любой из сестричек.

Молчит ледяная тварь Изольда. Ни один мускул лица не дрогнул. Законченная дрянь! Жаль, нельзя взять ее в жены самому. Уж он-то бы справился.

Но теперь — поздно. Алтарь Острова Ястреба.

— Именем древних богов!..

До туповатой, хмельной толпы донеслось не слишком отчетливо. Кто-то даже орет:

— Громче! Не слышно!..

Думает, и это — запланировано. Идиот!

И как они смеют что-то требовать от самого Дракона Тенмара? Кажется, в отсутствии кисельных рек все убедятся даже раньше, чем предполагалось. Заслужили. Разбаловались тут — в царстве хилых баб.

Точно — сумасшедшая. Выскочила на балкон дворцовой башни. В темно-изумрудном платье. Иссиня-черные волосы растрепаны — как у ведьмы! Полощутся по ветру. Платье — тоже. Взгляда отсюда не видно, но любому ясно — старшая девка спятила совсем.

— Убрать безумную!

Кто-то ринулся туда, кто-то схватился за луки. Брат что-то жалко лепечет — пытается остановить. Воинов самого сюзерена. Дрожащим голоском — сквозь слезы. Соображает, на кого поднял обнаглевший хвост? Но всё равно — поднимает?

Кажется, Жаку-Гийому пора жениться вновь. Дурная кровь Лингарда течет не только в дочерях.

А родной папаша и не дрогнул. Как и каменная стерва Изольда. В кого ей быть другой — при таких-то родителях? Что одной, что втором.

— Мою жизнь, душу и Силу… — Острая стрела сверкнула мимо. — … Отдаю добровольно — моей сестре Изольде!

Тенмарский Дракон едва не взвыл. Опоздали! Он — опоздал.

Жизнь, Силу… Его Силу! Он уже почти ее взял!

Корделию брать нельзя, Илейн — почти мертва, а Тариана…

К змеям всех трех, когда четвертая — Изольда!

Обернуться к ней он успел. И даже вскинуть руки. А вот сдержать ее Браслеты — нет.

Миг — и Лингардская Ведьма хищной птицей взмыла над широкой площадью, над взвывшей толпой. Еще миг — лопнули браслеты Корделии, Илладэнского сопляка Диего, еще чьи-то… И разом угас костер Илейн. Вместе с жалобным криком. Но спасти то, что осталось, не под силу им всем! Даже будь все трое целителями.

Тенмарский Дракон обратился мгновенно. Он уж точно — сильнее, опытнее, он…

Зря отослал Арсена, но даже сейчас его сил хватит. Вся эта подлая шайка — только после сырых темниц! А живучая тварь Изольда Неистовая — еще и после тяжелого ранения!

Глупая толпа рухнула ниц, когда огромный дракон величественно воспарил над площадью. Жалкие трусы

Умный Жак-Гийом шарахнулся в сторону, споро поволок наглого дурака-сына. Так и застывшего на месте.

Стража честно постаралась отшатнуться подальше, прикрыться щитами… будто они спасут от драконьего огня. Да и от Лингардской бабьей Магии, если уж на то пошло.

Только живучая тварь не приняла бой. Ни одна из тварей. Щит отразил жаркую струю огня. Вспыхнуло пяток живых факелов — увы, из слишком близко подобравшихся горожан. Для них кисельные реки уже кончились, а молочные берега — высохли. И разом вспыхнули. Как и заслужено верными подданными — быстро.

Верными, но нерасторопными. Ненужными и бесполезными.

Миг — и новая Ведьма Севера исчезла. Без следа — будто ее на площади никогда и не было. Остался лишь недогоревший столб на помосте и закопченные цепи.

Исчезла. Вместе с сестрами, илладэнским сопляком и зачем-то прихваченным любовником матери. Или он у них — на двоих? Тенмарский Дракон бы и этому не удивился.

Глава одиннадцатая.

Лингард — Ритэйна.

1

Корделия молча утерла злые слезы. На нее ведь смотрят. Теперь и всегда. До самой смерти, неотвратимо летящей по пятам. Обжигающей огненным дыханием.

Илейн и Тариану схоронили под одним безымянным курганом. Изольда настаивала не насыпать могилу — чтобы не привлечь погоню. Чтобы подлые враги не схватили живых и не надругались над мертвыми.

Изольда действительно настаивала, но отказать еле живому от горя Диего — не смогла.