Пограничье Лингарда с Тенмаром.

— Бран? — Изольда обвела подданных всё еще твердым взглядом.

— В бою, — Гийом-Жак не собирался опускать глаза.

Не раньше, чем она окончательно лишится чувств. Маг безопасен только в «браслетах». Или с любым другим «амулетом». Желательно, помощнее. Изольда хоть и ранена, а всегда была сильнейшей.

А лгать Гийом-Жак за эти годы наловчился так, что впору давать уроки. Даже собственному сюзерену. Настоящему. Уже десять лет как. Когда испарилась последняя надежда и на тень реальной власти. А за спиной принялись всерьез похихикивать юные и смазливые мотыльки-однодневки. Очередные гости роскошной шелковой постели эгоистичной стервы Гвенвифар Снежной Пантеры.

— Не ранен? — Воля у Изольды стальная — в мать.

Небось, и любовников с годами завела бы не меньше. И вражеских замков снесла.

Но сейчас ее раны слишком дают о себе знать.

И потом — дочь ведь полагает себя в безопасности. Кому же доверять, как ни ему? Родному отцу? В этом она — не намного умнее своей сестрицы Корделии. Со временем поняла бы больше, но времени-то ей и не отпущено.

— Нет. Воевода Бран — всё так же силен и отважен. Но ты должна отдыхать, дочь моя и королева. Я достаточно долго провел в сражениях, чтобы заменить тебя — пока ты не окрепнешь. А ты должна набираться сил. Ты слишком нужна всем нам.

И еще как. За такую пленницу щедрая награда утроится. Тенмарский Дракон специально об этом предупредил.

Еще больше он дал бы за Снежную Гвенвифар. Но Старая Пантера рубилась так, что потом не нашли даже тело. Целым.

Гийом-Жак осторожно опустил твердую руку на плечо воинственной дочери. Здоровое.

— Мы справимся, Изольда. Держись, девочка.

Она отдавала приказы с того мига, как стала королевой. Хорошие, дельные — особенно для ее возраста. Что делает Изольду еще опаснее. Она — воистину талантливее прочего выводка Гвенвифар, вместе взятого. Волчица — как и ее мать. Достойный противник. Истинная Ведьма Лингарда. Старая Пантера хорошо ее натаскала.

Изольда стала бы хорошей королевой. Отважной, яростной, безжалостной. Точнее, уже стала. Правит Лингардом уже больше часа. Ее срок истек давно. Он и наставать-то не должен был.

Над Лингардом встает первая заря новой жизни. Время волков, а не волчиц. Время новой династии. Более достойной.

А даже если и нет — лучше лишиться жизни, чем и дальше пресмыкаться перед предательницей священных брачных уз и ее отродьем. Дочери взяли от матери почти всё. Как испокон веков — в Лингарде. Лишь в сыне — истинная кровь отца.

Столько лет — и всё еще принц-консорт. При злобной развращенной ведьме, открыто меняющей всё новых любовников. Чего стоит ее последнее приобретение — безродный бастард, открыто не признанный отчимом. «Рыцарь», чье место на кузне. Наглый двадцатилетний мальчишка — в потной постели сластолюбивой бабы почти вдвое его старше!

Родись Гийом-Жак в Лингарде — может, и стерпел бы столько подлых плевков прямо в лицо. Но его породила благородная земля Тенмара! Край великих королей и могучих магов. И нынешнего правителя — Рауля.

Гийом-Жак и так ждал слишком долго. Чересчур — чтобы теперь стать послушной тенью еще и собственной дочери. А потом — кого? Внучки?

Бывшая королева тихо смежила усталые очи. Еще чуть-чуть — и можно дать знак слугам. Верным. И преданным. Но не ей.

— Разоружите мою дочь. И наденьте на нее крепкие цепи. Но сначала — «браслеты».

Этот слепец, воевода Бран, вырвал бы Гиойму-Жаку сердце. И бросил к ногам своей королевы. Как и Беорн. И все эти сосунки — рыцари Гвенвифар. Попытались бы, по крайней мере.

Если б были еще живы. Но с умного, расчетливого Гийома-Жака глупых ошибок уже хватит.

Ну, вот и всё. Королева-однодневка в плену — да здравствует истинный король.

Лишь северная магия отличает правительницу от простой женщины. Слепая природа просто ошиблась — в этих слишком холодных краях. В другом, более справедливом мире она одарила бы магией лишь мужчин. Но Тенмарский Дракон исправит и это. Средство существует. Осталось лишь применить его к испорченному отродью Старой Пантеры.

Никогда не поздно всё исправить. В «браслетах» и Изольда, и ее сестры наконец займут подобающее им место. При их отце и законном короле. До самого брака. И рождения нормальных детей.

А если не пожелают… Что ж — всем известна позорная судьба подлых изменников законному сюзерену. Древние законы гласят это давным-давно. Даже в диком Лингарде. Жаль лишь, что здесь их столько лет толковали неверно. И глупо.

Но теперь изменится и это. Наступает иная эпоха.

Как и подобает хорошему отцу, Гийом-Жак не позволит дочерям стать испорченными чудовищами — как их мать. Любая послушная дочь в таком случае предпочла бы смерть.

А за непослушных детей имеет право решать родной отец и господин. В любой стране подзвездного мира. В любой нормальной стране.

А отныне — и в северном Лингарде тоже. Кто-то ведь должен был, наконец, спасти это королевство?

Глава четвертая.

Лингард, Белый Город, Крепость Королев.

— Тариана, ты должна поесть, — мягко, но упрямо твердит Илейн. Тихая и кроткая, терпеливая Илейн Всегда, когда приходит. Раз пять за день.

И остается подолгу. Уговаривать.

Но сегодня Тара ее послушает. Что-нибудь легкое — больше после двухдневной голодовки нельзя. И немного разбавленного вина.

А потом — сама навестит младшую сестру. Это не запрещено. Речь ведь об Илейн, а не об Изольде или Дэлли. О тихой, кроткой, беззащитной Илейн.

А ей сегодня нужна помощь и поддержка — как никогда. Она еще просто этого не знает.

Для Тарианы всегда много значил долг. Слишком много. Прежде. Когда у старшей принцессы Лингарда были мать, любимый муж и получившие Силу сестры. А теперь не осталось ничего. Двое первых уже мертвы. А Изольда и Корделия переживут их ненадолго. Если б даже предатель и решил пощадить — его безжалостный хозяин рассудит иначе.

Нельзя пригласить в родной дом голодного волка — и мечтать, что он загрызет лишь твоего врага.

Если б Тариана успела хотя бы родить дитя… Увы. Бесполезно сожалеть о несбывшемся. Так всегда говорила мать. Но теперь несбывшимся стали и трон Изольды и счастье Корделии.

Неполных два года длился счастливый брак Тарианы. И ее муж не так уж часто покидал город. Никогда не избегал ее спальни. И со дня их свадьбы не бегал по чужим.

Просто воля всесильных богов. Таре суждено пережить всё и всех. И умереть не только лишенной Силы, но и еще и бездетной. Полнейшим пустоцветом.

И что? Всё равно никто не позволил бы жить ее ребенку.

Озерный жемчуг — к горьким слезам. Кей смеялся, когда подарил невесте ожерелье. Смеялся над старой приметой.

А теперь у Тарианы нет других украшений. Потому что отцовские подарки она не наденет.

Только эти прозрачные камни — память о недолгом счастье. Озерный жемчуг — и слезы.

Впрочем, лучше уж они, чем тяжкие цепи и кандалы — как у сестер. Или «браслеты».

Или нет. Пусть оковы, пусть — самое глубокое подземелье. Хоть зверские пытки! Только бы знать, что Кей жив! И свободен.

Да и сейчас Тариане повезло лишь потому, что она всегда молчала о своем слабом даре. Слишком хотела сохранить надежду на любовь.

Мать, конечно, всё поняла сразу. Но подарила Таре тень свободы. Даже набросила легкий «туман». Про ясновидение Тарианы порой упоминали — хоть и с сомнением. А вот про всё прочее…

— Моя принцесса, вы готовы? — легкое нетерпение в глазах. И нелегкое — злорадство. Пополам с плохо скрытой ненавистью.

Новая служанка. Вместо отставленной Бранвен. Богаче одетая. Старше, жестче и приставленная отцом. Врагом.

Пусть.

Что ей-то успели сделать мать и Изольда?

— Готова, — не глядя на очередную тюремщицу, бросила Тариана. — Подай мне шаль.

Узорный шелк. Сама вышивала. К долгожданному возвращению любимого Кея.