— Подожди… — всхлипнула Джессика. — Не уходи…
Но та не ответила. Только на секунду обернулась, и в её взгляде было: Я не исчезаю. Я стою на страже. Всегда.
Потом — всё исчезло.
---
Джессика проснулась. Тихо.
Рядом — Альфред. Его рука на её талии. Его дыхание ровное.
Она прижалась к нему крепче, зарывшись в его шею. И прошептала в темноту:
— Спасибо, моя Пантера. За всё.
И позволила себе расплакаться.
Не от страха. От любви.
И от ещё одной утраты, о которой никто, кроме неё, никогда не узнает.
Глава 18
Прежде чем наденешь кольцо
В доме пахло жасмином и скошенной травой. Воздух дрожал от жары — июль плыл тяжело, как мёд, растекаясь по комнатам особняка. Кондиционеры не справлялись, поэтому окна были распахнуты настежь, и ветерок играл занавесками, будто кто-то невидимый шептал: не спеши...
Джессика сидела на полу посреди гостиной, перебирая пробники тканей и карточки с именами гостей. Пальцы её были липкими от зноя, губы — сухими от тревоги. Где-то в глубине особняка играла лёгкая инструментальная музыка, но всё звучало будто из-под воды.
— Мы можем выбрать меню вместе? — спросила она у Альфреда, подходя к нему с планшетом. — Там ещё нужно утвердить цветы на арке, и…
— Джесс, прости. Мне срочно надо в офис. Буквально на пару часов.
Он не встречал её взгляда.
Словно боялся, что она что-то в нём увидит.
Что-то чужое.
---
Она примеряла свадебное платье под полуденным солнцем, струящимся в окна бутика. Шёлк прилипал к телу, фата казалась удушающей. Подруги смеялись, пили прохладный лимонад с мятой, выбирали украшения. А она чувствовала, как за плечами словно стоит кто-то — невидимый, тёмный, с когтями и глазами-жёлтыми углями.
— Вам плохо? — спросила консультант, увидев, как она взяла себя за грудь.
— Просто жарко. — Она улыбнулась, как могла. — Просто... я скучаю по нему. Он должен был быть здесь....
---
Альфред ехал в машине с открытыми окнами. Воздух пах асфальтом и пылью. На светофоре он достал из кармана конверт. Надпись на нём была лаконична:
«Ты обязан знать. Приди.»
Она стояла в тени лип, в лёгком летнем платье, с теми же глазами, от которых когда-то срывало крышу. Такая же. Слишком живая. Слишком хорошо помнящая, куда бить.
— Альф, — она кивнула, не касаясь его. — Я пришла не возвращаться. Только — объяснить.
Они сели за столик. В кафе пахло ванилью, сладостями, её духами. Теми самыми. Он узнал их сразу. Как яд, запоминается навсегда.
— Это не про нас, — сказала она, — это про то, кем ты был. Я хочу вернуть тебе часть... справедливости. Я вложила эти деньги в фонд. В память о нас. Твоя подпись там — лишь формальность.
— Почему именно сейчас?
— Потому что ты собираешься жениться. А я знаю, что ты врёшь сам себе. Ты всё ещё хочешь быть любимым, а не любить.
Свадьба была идеальной.
Слишком идеальной, чтобы быть правдой.
Знойная летняя жара отступила к вечеру, на смену ей пришёл тёплый ветер, пахнущий ночными цветами. В саду на заднем дворе расставили столы, арку оплели розами и виноградной лозой. Гирлянды мягко светились, будто светлячки кружили над головами гостей.
Альфред был рядом. Он держал её за руку, целовал в висок, шептал на ухо:
— Ты — моё спасение. Моё солнце.
Она кивала. Улыбалась. Но внутри, где-то глубоко, чувство росло, как капля кипятка под кожей: он лжёт.
Запах чужих духов. Молчание. Она что-то чувствовала... Ту, чужую...
Фотограф просил их встать ближе, но каждый шаг, каждое касание отдавалось холодом.
Гости аплодировали. Фотограф просил встать ближе. Дерек, немного перебрав вина, крикнул:
— Ура молодым!
А она всё смотрела на него и думала: Почему ты не смотришь на меня, как раньше?
---
И вот — между тостами, смехом и музыкой — он появился.
Вудс.
Из тени деревьев. В чёрном костюме, с мокрой от жары шеей и холодными глазами. Он не подошёл к группе гостей. Он ждал её — у аллеи, по которой она шла к беседке, поправляя подол платья.
Она заметила его издалека. Сердце сжалось.
— Мисс Ленг, — произнёс он. — Простите, что так... не вовремя. Но я знал, что вы не откроете двери, если бы я пришёл утром.
Он протянул ей плотный конверт.
— Это о нём. И о вас. Там всё: переводы, подписи, счета. Он начал выводить деньги с семейных счетов шесть месяцев назад. Подставил третьих лиц. Подделал подписи. Это — ваше.
Она замерла. Конверт дрожал в её руках.
— Это... это ошибка.
— Было бы. Если бы я хотел вам зла. Но, Джессика... он не тот, за кого себя выдаёт.
Он ушёл, оставив её наедине с тишиной и бумагами.
Она открыла конверт.
Внутри: фотографии, где Альфред сидит с женщиной в летнем кафе, они держатся за руки, будто старые приятели. Но вот его взгляд — говорил о многом... И вряд ли речь шла о дружбе... Он пока ещё так на нее не смотрели ни разу... Сразу вспомнился запах чужих духов, явно дорогих...
И документы. Финансовые движения. Подделанные подписи. Название фонда её семьи.
На одной из страниц — его почерк.
Он знал. Он всё знал.
---
Позже она стояла в своей комнате. Платье всё ещё на ней. Туфли сняты. Ветер шевелил тюль. Было жарко. Душно. Мир ломался в ней, как стеклянная ваза.
Окно скрипнуло.
На подоконник бесшумно спрыгнула Пантера.
Чёрная, как уголь, с глазами цвета золота. Она подошла, ткнулась носом в её ладони. И осталась рядом.
— Я устала, — прошептала Джессика, поглаживая её морду. — Я просто хотела быть счастливой. Хотела, чтобы он выбрал меня. А он выбрал ложь.
Пантера тёрлась об неё, урчала. Внезапно Джессика поняла: зверь плачет вместе с ней.
Они обе были обмануты.
— Уходи! с ним, и ты забудешь, кто ты есть, — прозвучало внутри. — Убеги. Пока ещё можешь.
---
На заднем дворе шла свадьба.
Гости поднимали бокалы. Гремела музыка. Альфред что-то говорил кому-то из старейшин, не глядя в сторону дома.
Она не обернулась.
Когда охранник у калитки спросил:
— Мисс, всё в порядке?
Она прошептала:
— Ещё нет. Но будет.
И исчезла в ночной, душной тишине. Лето пахло дождём. Пантерой. Свободой.
Глава 19
Старенький садовник Арчибальд стоял на крыльце, вцепившись в шляпу обеими руками. Перед ним, спотыкаясь на каблуках, шла Джессика — зарёванная, с красными глазами, будто в ней что-то умерло. За спиной — чемодан, натужно катившийся по камням.
— Мисс Джессика… вы... куда?
— Не спрашивай, Арчи, прошу. И никому не говори, что видел меня.
— Подождите... вы... вы что, сбегаете? С собственной свадьбы? Джесс… Одумайтесь, дитя! Мистер Ленг вас любит. Он... он будет страдать. Мы все будем.
Она остановилась, не оборачиваясь:
— Ты уверен, что он будет страдать?
Садовник прижал шляпу к груди, словно защищался.
— Конечно, будет. А как же! Да он на руках вас носил, мисс. А что с мистером Дереком? Для него вы — жизнь. Свет в доме.
Джессика сжала кулаки так сильно, что костяшки побелели.
— Дедушке я оставила записку. Он поймёт. А Альфред... пусть считает это компенсацией. За каждую ложь. За каждую каплю яда.
Перед тем как сесть в лимузин, она проверила паспорт и выключила телефон. Голос дрожал, но она произнесла уверенно:
— В аэропорт.
---
Толпа в аэропорту жужжала, как улей. В середине лета здесь не бывало тишины. Дети кричали, чемоданы катились, объявления сменялись в динамиках. У неё не было ни маршрута, ни плана. Только обида, боль и пульс, стучащий в висках.
Посадка на рейс 167 до Парижа завершается.
Когда голос диспетчера объявил о последних минутах посадки на рейс до Парижа, Джессика уже держала в руках билет. Но вместо того чтобы сразу пройти на посадку, она направилась в сторону сектора камер хранения.
Внутри аэропорта было прохладно и суматошно. Кто-то рыдал, кто-то ругался, кто-то целовал на прощание. Но она слышала только свои шаги — звонкие, решительные.
