На Джессику.

— Вы… мои? — прошептала она.

Ответом было рычание. Глухое. Не согласное. А жаждущее.

Они рвались за её душу.

Схватка продолжилась. Пантеру отбросили — она перевернулась, поднялась мгновенно, как чёрная волна, снова бросилась, но в момент удара — разорвалась на свет и тень, и эти две сущности влетели в Джессику.

Она закричала.

Крик не был человеческим. Он был звериным, диким, древним. Его услышал лес.

Всё существо её охватил жар — кожа обожглась, тело выгнулось.

Глаза залило светом. Рёбра — с хрустом раздвигались изнутри. Когти распарывали ладони, но не кровь — свет лился из ран.

Её тело рвало на части и собирало заново.

---

…Когда всё стихло, она лежала на камне. Босая. Вся в поту. Сердце стучало с такой силой, будто вот-вот разорвётся.

Лес был снова лесом. Но она чувствовала каждый лист, каждую каплю воды в мху, каждое движение под землёй.

Она стала другой.

Глаза…

Когда она моргнула, их цвет сменился. Левый — золотой. Правый — тёмный, почти чёрный.

Она подняла руку — и увидела, как на мгновение пальцы вытянулись, покрылись тонким пушком.

Потом исчезло. Но чувство осталось.

Пантера дышала в её сердце.

Пума — охраняла её душу.

Она поднялась.

И увидела — Альфреда.

Он стоял неподвижно.

Не как человек. Как воин перед богом. Или зверь перед альфой.

Смотрел так, будто перед ним не Джессика, а судьба.

— Ты… ты выдержала это, — прошептал он. — Они обе… в тебе?

Она посмотрела на него. Медленно. Не с прежней растерянностью, а тихо, уверенно, словно знала его гораздо глубже, чем до этого.

— Они не ушли. Они… ждут. Внутри меня. И однажды…

— …Одна из них победит? — прошептал он.

Она не ответила. Просто подошла ближе. Его дыхание сбилось.

Он не мог отвести взгляд.

— Ты боишься меня? — спросила она.

Он сглотнул:

— Я…

— Альфред.

Он поднял глаза.

— Не бойся. Я всё ещё я. Но если ты обидишь меня — пантере будет плевать, кем ты мне был.

Она улыбнулась. Но улыбка была… другой. Чужой. Прекрасной. И страшной.

Он кивнул, опуская взгляд.

— Тогда... я должен быть на твоей стороне.

— Ты уже. — Она подошла и обняла его. Не нежно. Жестко. Звериным образом.

— Пока ты рядом, я буду помнить, кто я.

Услышав в ванной знакомый шум, Джессика наклонилась и, увидев котёнка, обрадовалась. Тот возился с каким-то предметом и нечаянно закатил его под тумбу, теперь жалобно мяукая и пытаясь достать.

— Сейчас я тебе помогу...

Она просунула руку в узкую щель. Пальцы нащупали что-то холодное и гладкое. Лёгкий металлический звон. Она вытащила предмет — и в ту же секунду, будто получив удар током, отдёрнула руку и закричала. В глазах блеснул первобытный ужас. Монета. Та самая. Но теперь она была иначе — вокруг нее витала чернильная тень.

Альфред услышал крик, бросился к двери, но она была заперта.

— Джессика! Открой!

Тишина.

Он налёг на дверь и с треском выбил её. Вбежав внутрь, он застыл: девушка сидела на полу, прижимая котёнка, раскачиваясь взад-вперёд, как сломанная кукла. Взгляд её был прикован к монете.

— Милая, посмотри на меня... Что случилось?

Она молчала.

Лишь спустя мгновение он заметил, что предмет у её ног пульсирует — словно дышит.

— Это хорошо. Это даже очень хорошо, что ты нашла её сегодня, — выдохнул он, опускаясь рядом. — Демон растёт. Мы больше не можем терять ни дня.

— Обязательно сегодня?.. — в её голосе дрожь и безысходность.

....

Джессика села на колени перед комодом. Сердце стучало как бешеное, но она знала — путь уже начат. Обратной дороги нет. Из ящика она извлекла бусы, что хранились как что-то проклятое, как реликвия, которую лучше не трогать без крайней необходимости.

…Она дрожащими пальцами надела ржавые бусы с висящими нитями. Монета, изменённая после первого испытания, теперь стала чёрной жемчужиной, обрамлённой в резной кулон, похожий на символ древнего племени. Она словно дышала, тянулась к коже, будто жаждала слиться с ней.

В тот миг, когда украшение коснулось её шеи, комната исчезла.

Сначала погасли лампы. Потом стены покрылись ползущей тенью, как будто мир начал гнить изнутри. Воздух стал тяжёлым, мёртвым. Всё пространство содрогнулось, и...

Тьма схлопнулась.

---

Джессика и Альфред оказались в другом месте.

Но это не был знакомый заповедник. Лес здесь был как будто вырезан из кошмара — деревья скрюченные, мертвые, их стволы сочились чёрной влагой. Ветки нависали над ними, как когти. Почва жила и дышала, покрытая слизью. И не было ни звука. Даже ветер боялся дышать в этом месте.

Она знала — это Испытание. Второе.

И тогда внутри неё всколыхнулись звери.

Пума — дикая, прямая, хищная. Рвётся в бой. Молниеносная атака, сила, взрыв. Она уже чувствовала вкус крови и жаждала разорвать врага.

Пантера — безмолвная, тёмная, скользящая по теням. Та, что убивает в одну точку. Она двигалась медленно, но точно. В ней было не меньше ярости, но её ярость была тёмной и глубокой, как омут.

Обе были частью Джессики. И обе требовали: “Я!”

Пума рванулась — дерзко, громко. Пантере не понравилось. Она выгнула спину, шипя, и бросилась следом. Внутри её души развернулась схватка.

— Я должна выбрать… — прошептала она, хватаясь за голову. — Подождите… ещё не время…

Но время ушло.

Пока две звериные сущности боролись за контроль, пространство зашевелилось.

И ОН вышел.

Сначала — холод. Он не ощущался телом, он проникал в разум. Затем — тьма, капающая с неба. Затем — Демон. Его силуэт был размытым, будто ткань реальности не выдерживала его присутствия. Из его спины росли чёрные отростки, как усики паука, а на месте лица — бездна, из которой тянулись запахи гнили, крови и безысходности.

Он чувствовал их. И он знал, что она не готова.

— Джессика! — крикнул Альфред, уже в облике ягуара. — Преобразись!

Она вырвала решение у зверей.

— Молчи, обе! Я выбираю.

Сердце ударило.

Она превратилась — в пуму, потому что сейчас ей нужна была не тень, а удар. Скорость. Звук. Сила.

Она рванулась в бой.

Но Демон уже протянул щупальца, и лес начал умирать. Сама почва под её лапами шевелилась, пытаясь затянуть её в себя. От него шёл страх, не как чувство, а как вещество, он стелился по воздуху и вжимал в землю всё живое.

И пока Джессика дралась, где-то глубоко внутри пантера не ушла. Она затаилась, выжидая, наблюдая. И в нужный момент — вмешается.

Но будет ли это помощь… или месть?

---

Она метнулась вперёд, превратившись в пуму. Мощные лапы едва касались земли. Альфред — ягуар — молнией пронёсся по левому флангу, стараясь обогнать, отвлечь, прикрыть. Но они опоздали.

Демон был готов.

Он не просто их ждал — он их чувствовал. Он дышал их сомнениями, их борьбой, их задержкой.

Из его груди вырвался плоский чёрный хлыст, будто сотканный из тумана и гнили. Он разрезал воздух — и ударил её вбок.

Всё ослепло.

Боль разорвала тело. Жар, как от кислотного огня, вспыхнул под кожей. Пума взвизгнула, завалилась набок, и земля под ней застонала, покрываясь чёрными сгустками.

Её кровь, настоящая, алая, впиталась в гнилой мох.

Альфред ринулся вперёд, бросаясь на Демона с хриплым, звериным ревом. Его клыки впились в бесформенную тушу, но та рассыпалась в чёрный туман. Он снова появился сзади, как будто мог быть везде и нигде одновременно.

— Нет, не тронь её! — выдохнул он.

А Джессика… она лежала. И чувствовала, как из неё вытягивают что-то важное. Что-то, чего она даже не могла описать. Свет. Суть. Её дар.

Монета на шее зашевелилась, будто предупреждала. Но её пальцы были слишком слабы, чтобы сорвать её, защититься.

И тогда внутри неё снова шевельнулась Тьма. Но не Демон.

Пантера.