Они ехали без цели. Просто — прочь.
Через час асфальт закончился. Дорога нырнула в холмы, леса становились гуще, поля — светлее, а внутри неё наконец что-то ослабло. Как будто её отпустили. Как будто все шепчущие страхи остались там, за воротами Совета.
— Хочешь кофе? — спросил он, остановив машину у придорожного кафе с красным неоном.
— Хочу — всё, — ответила она и рассмеялась впервые за много дней.
---
Так началась их неделя.
Они катались по побережью, ели мороженое на ходу, ночевали в маленьких мотелях с деревянными стенами и жужжащими вентиляторами. Завтракали в кафе, где официантки называли её «милая», а Альфреду подмигивали с улыбкой.
Они танцевали босиком на улице под чьим-то магнитофоном, ели блины с кленовым сиропом, сидели на капоте машины и смотрели, как солнце садится за линию деревьев. Всё было по-настоящему. Без магии. Без ритуалов. Только они — живые, настоящие.
А по ночам…
По ночам её мир сгорал.
Он прикасался к ней будто знал каждую прожилку на коже, как будто именно она — его последняя молитва. Они не говорили много, просто дышали в темноте. И это дыхание, горячее, нетерпеливое, срывающееся, было красноречивее слов.
Он целовал её как жадный. Как тот, кто не может надышаться.
Она терялась в его руках. В его голосе, хриплом, когда он шептал: «ты — моя».
И даже в этих моментах — она не боялась.
Пума молчала.
---
Она слилась с ней. Больше не врывалась в сознание, не раздирала изнутри. Просто была. Где-то глубоко. Тихо.
«Я рядом. Я жива. Но теперь ты сама решаешь, когда звать меня.»
И Джессика чувствовала — она наконец стала цельной. Не двумя, не растерзанной между зверем и человеком.
А собой.
---
На седьмой день они остановились в городке у озера. Он снял для них маленький домик — с крыльцом, двумя стульями и старой плитой, на которой она пекла блины, пока он брился, стоя в полотенце и что-то напевая.
— Это похоже на…
— Дом, — закончила она и кивнула. — Настоящий.
Они сидели на полу, ели прямо из коробки, смеялись до слёз, вспоминали глупости из детства, а потом он потянулся к ней, и она не отпрянула.
Она уже не дрожала. Не сомневалась.
Она принадлежала ему. И он — ей. Без слов. Без условий.
---
Когда они вернулись в родной особняк, он будто встретил их с облегчением.
На пороге их ждала Китти с ромашковым чаем и пирогом.
Джессика обняла её так крепко, что та смутилась.
А Альфред, не выпуская её ладонь, просто сказал:
— Мы дома.
Глава 32
Империя на двоих
После их короткого побега возвращение в реальность казалось почти сказкой.
Альфреду пришлось вернуться к работе — дела не ждали. Его ждали встречи, отчёты, показ новой коллекции, объединение компаний, которые он готовил ещё при жизни отца Джессики.
Но теперь всё было по-другому.
Теперь с ним была она.
— Поехали со мной в город, — сказал он как-то утром, обнимая её на кухне. — Хочу, чтобы ты увидела, как всё устроено. Это всё… было мечтой твоего отца.
Джессика не колебалась.
---
Квартира Альфреда была на последнем этаже стеклянного небоскрёба. С панорамными окнами, стальными поверхностями и холодным минимализмом. Она была красива, но в ней не было жизни.
До Джессики.
Через три дня в вазах стояли живые цветы. На диване лежали пестрые подушки, на кухне — два фарфоровых бокала, в ванной — её склянки с лавандой, а на полке — её любимая книга.
Он молчал, просто наблюдал, как она двигается по его пространству.
И впервые понял, что значит «возвращаться домой».
---
Он начал брать её с собой.
На собрания. В шоурумы. В ателье.
Она сидела на мягких диванах, иногда в джинсах и свитшоте, с блокнотом на коленях, делала наброски, задавала вопросы, слушала. И все — от помощников до дизайнеров — очень быстро поняли:
Джессика — не просто "его девушка". Она — часть. Она — наследие. Она — сила.
Она предложила новые ткани. Он одобрил.
Она переработала часть логотипов. Они пошли в печать.
Она помогла продумать концепт показа — и он стал грандиозным.
---
Показ прошёл в старом театре, переоборудованном под модную площадку. Стены из кирпича, мрак, мягкий золотой свет, модели в шелке, бархате и коже.
Коллекция называлась "Наследие".
Когда последняя модель скрылась за кулисами, и зал взорвался аплодисментами, Альфред повернулся к ней и сказал:
— Твой отец бы тобой гордился.
— А я тобой, — ответила она.
---
Через неделю она официально вступила в наследство.
Это не был день с фанфарами, но был день истины. Джессика подписала документы твёрдой рукой.
Ей больше нечего было бояться.
Теперь она — совладелица. А вместе с Альфредом — полноценный партнёр.
Фирма отца и фирма Альфреда объединились. Два стиля, два логотипа, два пути — переплелись. Так, как когда-то хотел её отец.
Мечта сбылась.
---
Вечером, уже дома, она лежала на его груди, усталая, но счастливая.
— Мы справились, да? — прошептала она.
— Мы только начали, Джесс.
— Ты не боишься?
— С тобой?
Он поцеловал её лоб.
— Никогда.
Глава 33
Тени среди шелка)
Прошло ещё несколько дней.
Работа шла своим чередом. Джессика обустраивала отдел логистики, налаживала связи с дизайнерами, всё чаще слышала "спасибо" от команды.
Но кулон продолжал тускнеть.
А внутри неё снова росло ощущение тупика. Словно кто-то выдернул леску, по которой должна была разворачиваться судьба, и она осталась стоять одна — без направления, без сигнала.
И тогда… пришло письмо.
Кто-то положил его в её сумку. Без имени, без конверта. Бумага плотная, слегка пахнет лавандой. Почерк — старомодный, аккуратный, с закруглёнными буквами.
"Ты не одна. Я прошла это, как и ты. Мне помог мой брат. Но Селестин пытался сломать и меня — он делает это всегда. Он боится сильных. Особенно женщин."
"Не верь ему. Он говорит с мёртвыми. Он потерян. И он знает, что его конец близко."
"Если хочешь, мы можем встретиться. Я думаю, ты мне понравишься."
Подпись: Алиса.
---
Имя показалось смутно знакомым. И действительно — через пару звонков и архивов Альфред выяснил:
Алиса Вандерс. 34 года. Одна из тех, кто прошёл все испытания десять лет назад. Сейчас живёт в Лейквуде. Владеет небольшим арт-бутиком. Никогда не выходила замуж.
В Совет не пошла — по слухам, из-за конфликта с Селестином.
— Думаешь, ей можно доверять? — спросил Альфред, когда Джессика показала ему письмо.
— Я чувствую, что да. Она… говорит, как будто прошла через то же.
— Значит, стоит встретиться.
---
Они договорились тайно — в книжной лавке на окраине города, где продавали старые романы, кофе разливали в тонкие фарфоровые чашки, а за окнами всё время играл джаз.
Алиса оказалась высокой, с волосами пепельного цвета и глазами, в которых жила странная смесь боли и иронии. Она обняла Джессику, будто знала её сто лет, и сразу повела вглубь магазина.
— Ты изменилась, — сказала она, глядя на неё внимательно. — Пума тебя приняла?
Джессика кивнула.
— Но есть и вторая ипостась, — тихо добавила она. — Мёртвая.
Алиса не удивилась.
— Такое бывает. У меня было иначе. У меня был волк. Сильный, умный. Но брат помогал мне не снаружи, а изнутри. Он… держал меня, когда я хотела сдаться.
Они говорили долго.
О боли. О страхе. О клане.
О Селестине.
— Он всегда был таким, — шепнула Алиса. — Я помню, как однажды слышала, как он… разговаривал с кем-то в тени. Там никого не было. А он — спорил, убеждал, шептал. Потом заметил меня… и улыбнулся. Но это была не улыбка. Это было что-то другое.
— Ты думаешь, он действительно говорит с мёртвыми?
