Я решил провести ещё одну встречу с Лавровым и другими верными мне людьми, чтобы окончательно решить, как действовать в такой сложной ситуации.

- Нужно раз и навсегда прекратить все возможные угрозы, — сказал Лавров, когда я собрал его для частной беседы. — Нам нужно действовать на опережение. Если мы позволим этим заговорщикам развить свои силы, то вскоре они будут в состоянии не только угрожать, но и победить нас.

- Я понимаю, граф, — ответил я, задумавшись. — Но нам нужно сделать это аккуратно. Я не хочу, чтобы наши действия стали поводом для революции. Чтобы народ не восстал против нас.

Лавров, как всегда, был настроен на решительные меры.

- Что бы вы ни выбрали, ваше Величество, я готов выполнить всё, что необходимо, — ответил он. — Но если вы хотите, чтобы ваш народ остался с вами, нужно действовать быстро. Чем дольше мы тянем, тем труднее будет вытащить страну из этого кризиса.

Я покачал головой. Его слова, безусловно, заставляли меня действовать быстрее, но я всё равно не мог позволить себе беспокойства, что их быстрое устранение приведет к ещё большему беспорядку.

Я принял решение.

- Мы проведём проверку лояльности среди командующих и высших офицеров, — сказал я, откидываясь в кресле. — Тех, кто окажется на стороне заговорщиков, немедленно отстраним от должности. Это будет делаться тайно, чтобы избежать паники среди армии. А также мы займемся укреплением позиции среди народа. Мы развернем информационную кампанию, которая поможет убедить простых людей в важности наших шагов. Если народ поддержит нас, мы сможем справиться с любыми противниками.

Через несколько дней.

Процесс проверки оказался долгим, но необходимым. Когда первые результаты пришли, я был поражён. Несколько высокопоставленных офицеров были прямо связаны с мятежниками. Их поведение было тщательно скрыто, но их действия нельзя было игнорировать. Этот процесс очищения армии и дворца от предателей был важным, но его темп всё равно был недостаточен. Я понимал, что открытая борьба с ними может привести к гражданской войне, но интуиция подсказывала, что заговорщики уже готовы к более масштабным действиям. Когда я взглянул на свою команду — Лаврова, Щербатова, Вяземского — я понял, что их лояльность, несмотря на все попытки дезорганизации, оставалась незыблемой. Они помогли мне выявить скрытые угрозы, и с каждым днём я чувствовал, что мы стоим на пороге великого испытания. Заговорщики теперь больше не могли действовать в тени. Я создал сеть верных людей, через которых я смог бы точно следить за каждым движением в армии. Но, как всегда, старые элиты пытались замаскировать свои намерения и использовать ошибки в системе.

Мы начали действовать.

Одной из первых мер стало собрание в главном зале, на котором я открыл народу и правительству план реформ. Я понимал, что всё зависит от того, как общество воспримет мои шаги. Если они почувствуют, что мои намерения основаны на их благосостоянии, народная поддержка будет на моей стороне. В это время я знал, что даже малейшая ошибка в моей речи может быть использована против меня. Это был не только момент политического шага, но и моё решение относительно того, как дальше строить Россию.

В день собрания я встал перед собравшимися чиновниками, министрами и высокопоставленными представителями дворянства с твердым намерением. Моё сердце било тревогу — давление на меня было колоссальным, и я знал, что ни один шаг не может быть сделан без того, чтобы не отразиться на всей стране. Мой план — реформы, которые должны были в корне изменить империю, — стоял передо мной как неразрешимая головоломка. На этот раз я не мог позволить себе ошибку. Но необходимость решительных изменений была очевидна, и отказ от них мог бы обернуться катастрофой.

Я взглянул на присутствующих и произнес:

- Дорогие друзья, братья и сестры в деле служения нашему великому государству. Мы с вами стоим на пороге перемен, которые не могут быть отложены. Мы стоим перед выбором, от которого зависит будущее Российской Империи.

В зале повисла тишина. Я знал, что они ждут от меня слов, которые либо откроют им новый путь, либо приведут к полному разрушению устоявшейся системы. Я продолжил:

- Страна, как и её народ, находится на перепутье. С одной стороны, наша великая империя велика своими традициями, своими корнями, своими силами, которые веками обеспечивали стабильность и могущество. С другой стороны, время не стоит на месте. Мы видим, как мир вокруг нас меняется, и если мы останемся инертными, если не будем следовать за этим изменением, мы рискуем стать частью прошлого. Мы должны быть не просто наблюдателями этих изменений, но и их активными участниками.

Слова мои, казалось, нашли отклик в сердцах некоторых, но другие по-прежнему оставались настороженными. Лавров, сидя в первом ряду, кивнул мне, давая знак, что всё правильно, но в его взгляде было столько напряжения, что я понял: он опасается, что последующие шаги могут быть восприняты как слишком радикальные. Министр иностранных дел всегда был консервативен, и его взгляд на реформы был скептичным.

- Я предлагаю провести комплексную реформу — от экономической до социальной, — продолжил я. — Мы пересмотрим налоги, обеспечим более справедливое распределение ресурсов, придадим новое значение науке, образованию и промышленности. Но важнейшим моментом для нас сейчас является война с теми, кто пытается встать на путь разрушения, кто посеял в сердце государства сомнение и злобу. Мы должны очистить двор и армию от предателей. Это наша первая цель.

Неожиданно тишина нарушилась. Голоса начали подниматься, сперва тихо, затем всё громче.

- Но разве это не приведет к расколу в обществе? — раздался вопрос от одного из высокопоставленных дворян.

- А вы не боитесь, что такие шаги приведут к краху устоев? — спросил другой министр, скрестив руки.

Я молча выслушал их вопросы. Они были верны, и их опасения имели под собой основание. Но я знал, что не могу отступить.

- Я не боюсь изменений, — ответил я, стараясь быть спокойным. — Наша империя прошла через множество бурь и перемен. Но каждый раз она выходила из них сильнее. Нам предстоит не разрушить устои, а обновить их, для того чтобы сделать Россию могущественной и процветающей в будущем.

В зале снова наступила тишина, но на этот раз она была уже не такой напряженной. Я почувствовал, как несколько министров начали кивать в знак согласия, хотя и были те, кто всё ещё сомневался.

Я обратился к ним:

- Дорогие друзья, перемены не могут быть легкими. Мы должны быть готовы к борьбе. Эта борьба будет не только с теми, кто против нас, но и с нашими собственными страхами. Мы не можем позволить себе повторить ошибки прошлого. Если мы не будем достаточно решительными, если будем колебаться, завтра нам может не быть возможности изменить ход истории.

Пауза, которая последовала после моих слов, казалась бесконечной. Но я чувствовал, как всё меняется. Этот момент был решающим. Я стоял на переднем крае, и если бы я не принял решительные меры сейчас, то моя империя могла бы пасть под натиском врагов, как это случилось в истории.

Наконец, Лавров встал.

- Ваше Величество, — его голос был тихим, но твёрдым, — я поддерживаю ваше стремление к изменениям. Но мы должны быть осторожны. Мы не можем разрушить всё до основания. Я предлагаю подход, который будет более постепенным, чтобы не вызвать лишнего сопротивления.

Я взглянул на него и понял, что он прав. Реформа не должна была быть хаотичной и резкой. Но её темп должен был быть достаточно быстрым, чтобы не дать врагам время для манёвра. Я решил, что мы пойдём по пути постепенных, но уверенных шагов.

- Давайте начнём с реформ в экономике и армии, — сказал я. — Мы укрепим национальную промышленность, создадим новые источники доходов, одновременно усиливая армию и флот. Это даст нам возможность не только укрепить внутреннюю власть, но и послужить примером для народов, которым мы предоставим поддержку.