«Нужно отдохнуть, – наконец сказал Седой, прерывая тяжелое молчание. – Утром решим, что делать дальше. Нам нужно найти еду, воду и безопасный путь на юг. И… – он посмотрел на Давыдова, – …и вам придется научить меня, как построить эту вашу «Зарю» так, чтобы она не взорвалась у нас в руках.»

Давыдов устало улыбнулся. «Я сделаю все, что смогу, Орлов. Если мы, конечно, доживем до утра. И если на «Маяковской» найдутся достаточно трезвые головы, чтобы не пытаться превратить мой реактор в очередную «царь-бомбу».»

Седой взял первый караул, прислонившись к холодной стене и вглядываясь в темноту. В голове у него теснились мысли о Рыжем, о «Маяковской», о профессоре Давыдове и о его страшном «Красном Факторе». Ответственность, которая легла на его плечи, была почти неподъемной. Но он должен был ее нести. Ради тех, кто остался позади. И ради памяти того, кто отдал свою жизнь, чтобы они могли продолжать этот путь.

Глава 49: Неожиданные Союзники (или Враги)

Холодный, промозглый рассвет застал Седого и Давыдова в их убогом убежище в развалинах старого речного вокзала. Ночь прошла в тревожном полусне, под аккомпанемент завываний ветра в пустых оконных проемах и далекого, едва слышного рокота анклавовских винтокрылов, которые, похоже, не прекращали поиски ни на минуту. Голод сводил желудок, жажда сушила горло, а раненое плечо Седого немилосердно ныло, напоминая о себе при каждом движении.

«Нужно найти еду и воду, профессор, – Седой с трудом поднялся на ноги, его лицо было серым от усталости и боли. – Иначе мы здесь долго не протянем. Я пройдусь по окрестностям, осмотрюсь. А вы оставайтесь здесь, в укрытии. И постарайтесь не привлекать внимания.»

Давыдов только молча кивнул. Он выглядел совсем плохо – изможденный, с лихорадочным блеском в глазах. Седой оставил ему свой почти пустой автоматный рожок – так, для самоуспокоения, – а сам взял трофейный лазерный пистолет-пулемет, в котором оставалось еще несколько зарядов, и свой верный НР-40.

Он осторожно выбрался из развалин вокзала и двинулся вдоль берега, стараясь держаться в тени разрушенных строений и густых зарослей мутировавшего кустарника. Его целью были ближайшие дома – возможно, там удастся найти какие-нибудь забытые консервы или хотя бы лужу с дождевой водой, пригодной для питья после кипячения.

Примерно через полчаса поисков, которые не принесли никаких результатов, кроме пары дохлых крыс и банки с проржавевшей, вздувшейся тушенкой, Седой заметил дымок, тонкой струйкой поднимавшийся из-за развалин какого-то склада метрах в двухстах от него. Дымок означал одно – люди. А люди в Пустоши могли быть как спасением, так и смертельной угрозой.

Он, соблюдая все меры предосторожности, начал подбираться ближе.

Заняв удобную позицию за обломком бетонной стены, он достал бинокль. У небольшого костерка, разведенного в полуразрушенном помещении склада, сидели трое. Двое мужчин и одна женщина, все одетые в такое же потрепанное тряпье, как и большинство обитателей Пустоши, вооруженные самодельными копьями из арматуры и старым охотничьим ружьем. Они что-то жарили на огне – судя по запаху, который донесся до Седого, это была какая-то мелкая дичь, вроде ящерицы-мутанта или крупной крысы. Выглядели они изможденными и настороженными, но не агрессивными. Обычные выживальщики, такие же, как и большинство тех, кто пытался урвать у этого проклятого мира еще один день.

Седой долго колебался. Подходить к незнакомцам в Пустоши всегда было риском. Но и оставаться без еды и воды было не менее рискованно. Давыдов мог не выдержать еще одного дня без пищи.

Он принял решение. Спрятав лазерный пистолет-пулемет за спину и оставив в руках только нож, он медленно, подняв пустые руки в знак мирных намерений, вышел из-за укрытия.

«Эй, люди добрые! – крикнул он не слишком громко, но так, чтобы его услышали. – Не стреляйте! Я один! И я не вооружен!» Ну, почти не вооружен.

Троица у костра тут же вскочила на ноги, хватаясь за свое примитивное оружие. Мужчина с ружьем направил его на Седого.

«Стой, где стоишь, чужак! – его голос был хриплым и недоверчивым. – Еще шаг – и нашпигую тебя солью!»

«Спокойно, спокойно, – Седой остановился. – Я не ищу неприятностей. Мне нужна помощь. У меня товарищ ранен, старик. Мы без еды и воды уже почти двое суток. Может, у вас найдется чем поделиться? За плату, конечно.»

«Плата? – усмехнулся второй мужчина, более молодой, с диким взглядом и шрамом через все лицо. – А чем ты платить собрался, бродяга? Душой своей бессмертной?»

«Не лезь, Гвоздь, – остановила его женщина, на вид самая старшая из них, лет сорока, с усталым, но умным лицом. – Дай человеку сказать.» Она посмотрела на Седого. «Откуда ты, чужак? И что за старик с тобой?»

Седой коротко, не вдаваясь в подробности, рассказал им свою легенду – мол, они беженцы с южной станции, которую разгромили рейдеры, и теперь пытаются добраться до своих родственников где-то на севере. Про Анклав и Давыдова он, естественно, умолчал.

Троица слушала его молча, недоверчиво.

«Покажи своего старика, – наконец сказала женщина. – И тогда посмотрим, может, и поможем чем.»

Седому пришлось согласиться. Оставив Рыжего… он снова мысленно выругался. Оставив свое основное оружие на виду, чтобы не провоцировать их, он привел их к развалинам речного вокзала, где в своей каморке лежал Давыдов.

Увидев изможденного, почти не подававшего признаков жизни гуля, выживальщики немного смягчились. Особенно женщина.

«Да он же совсем плох, – сказала она, покачав головой. – Ему бы доктора… да где ж его взять в этом аду.»

«Может, у вас есть немного еды и воды? – повторил Седой свою просьбу. – И, может, какие-нибудь лекарства? Я заплачу.» Он достал из кармана пару последних крышек и несколько автоматных патронов. – «Вот все, что у меня есть.»

Глаза молодого рейдера, Гвоздя, при виде патронов алчно блеснули, но женщина остановила его взглядом.

«Патроны нам пригодятся, – сказала она. – А крышки свои оставь себе. Еды у нас немного, но поделимся. И вода есть, мы тут неподалеку ручей нашли, относительно чистый. А вот с лекарствами…» Она развела руками. «Самим не хватает.»

Они принесли немного жареного мяса – это действительно оказалась какая-то крупная ящерица – и флягу с водой. Давыдов, учуяв запах еды, немного ожил. Он с жадностью набросился на мясо, запивая его водой. Седой тоже поел, впервые за долгое время почувствовав, как в него возвращаются силы.

«Спасибо вам, – искренне сказал он женщине, когда они закончили есть. – Вы нас спасли. Как тебя звать, если не секрет?»

«Анна, – представилась женщина. – А это – мой муж, Егор, – она кивнула на мужчину с ружьем, – и его брат, Михаил, ну, или просто Гвоздь.»

«Я Седой. А это – профессор,» – представил он себя и Давыдова.

«Куда путь держите, Седой, если не секрет?» – спросил Егор, уже не так враждебно.

«На юг, – ответил Седой. – Пытаемся найти безопасное место. Говорят, там, за старыми очистными сооружениями, есть несколько небольших поселений, которые еще держатся.» Он снова соврал, но другой легенды у него не было.

«На юг… – задумчиво протянул Егор. – Опасно там сейчас. Анклав сегодня особенно лютует, патрули повсюду, особенно к югу от реки. Говорят, какого-то важного шишку у них сперли прямо из-под носа, так они теперь всю округу на уши поставили.»

Седой и Давыдов переглянулись. Похоже, их «подвиги» уже стали достоянием общественности.

«А еще, – добавил Гвоздь, облизывая жирные пальцы, – там, на юге, банда Психа совсем озверела. Говорят, они теперь не только грабят, но и жрут всех подряд. Так что смотрите в оба, если туда сунетесь.»

Информация была не из приятных, но Седой поблагодарил их и за это. Любое знание в Пустоши могло спасти жизнь.

«Мы вам заплатили патронами, – сказала Анна, когда они уже собирались уходить. – Но если у вашего профессора есть какие-нибудь… полезные знания, мы бы не отказались от совета. У нас тут с водой проблемы – ручей то есть, то почти пересыхает. И фильтров нормальных нет.»