«Здесь, – прошептал Седой, указывая на пол туннеля. – Норы. Свежие. Много.»

Рыжий посветил фонарем вниз и увидел то, чего не заметил раньше: земляной пол был испещрен небольшими, но многочисленными отверстиями, из некоторых тянуло тем самым мускусным запахом.

«Кротокрысы,» – догадался он, и его голос дрогнул. О мерзких, агрессивных подземных грызунах-мутантах ходили жуткие легенды по всей «Маяковской». Говорили, что они нападают стаями, разрывая жертву на куски за считанные секунды.

«Хуже, – поправил Седой, не отрывая взгляда от темных провалов нор. – Судя по размеру и запаху – это не обычные кротокрысы. Это их более крупные и злобные собратья. Матерые. И мы, похоже, потревожили их логово.»

Не успел он договорить, как из ближайшей норы, прямо у ног Рыжего, с мерзким писком и скрежетом когтей выскочило первое существо. Размером с крупную собаку, покрытое редкой, свалявшейся серой шерстью, с мощными передними лапами, увенчанными длинными, острыми когтями, и уродливой, почти безглазой мордой, усеянной торчащими в разные стороны желтыми зубами – это был матерый кротокрыс. Он тут же бросился на Рыжего, целясь ему в ноги.

Рыжий вскрикнул от неожиданности и боли – острые зубы твари впились ему в голенище сапога, лишь толстая кожа и плотная ткань штанов спасли его от серьезной раны. Он инстинктивно отшатнулся, пытаясь отбиться прикладом карабина.

В тот же миг из других нор, словно по команде, полезли новые твари. Их было много, не меньше десятка. Они двигались быстро, хаотично, окружая незваных гостей.

Седой отреагировал мгновенно. Резкий, как щелчок бича, выстрел из его АКМС свалил первого кротокрыса, атаковавшего Рыжего. Пуля попала твари точно в голову, разбрызгивая во все стороны ошметки мозгов и шерсти.

«К стене! Спиной к стене!» – рявкнул Седой, оттаскивая Рыжего от центра туннеля, где их могли окружить. «Стреляй прицельно, короткими! Не трать патроны!»

Он сам уже вел огонь – не очередями, а точными одиночными выстрелами, выцеливая каждую тварь. Два кротокрыса, бросившихся на него с разных сторон, рухнули, не добежав и пары метров. Его движения были отточенными, экономичными. Ни одного лишнего движения, ни одного лишнего выстрела. Он был машиной для убийства, холодной и эффективной.

Рыжий, прижавшись спиной к холодной, влажной стене туннеля, пытался следовать его примеру. Руки дрожали, карабин ходил ходуном. Первая пуля ушла мимо, взбив фонтанчик пыли у лап нападавшей твари. Кротокрыс, взвизгнув от ярости, прыгнул на него. Рыжий в ужасе нажал на спусковой крючок еще раз, почти не целясь. Грохнул выстрел, и тварь, дернувшись в воздухе, мешком рухнула ему под ноги, обдав волной тошнотворного запаха. Рыжий почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота, но сейчас было не до этого. Новая волна тварей уже приближалась.

«Целься в голову или в грудь! – крикнул Седой, перезаряжая магазин. – Рыжий, правый фланг! Не дай им обойти!»

Бой был коротким, но яростным. Мерзкие твари лезли со всех сторон, их писк и визг смешивались с грохотом выстрелов, эхом отражавшимся от стен туннеля. Пахло порохом, кровью и опаленной шерстью. Седой действовал как заведенный механизм: выстрел – труп, еще выстрел – еще один. Он двигался, меняя позицию, не давая тварям прижать его к стене.

Рыжий, преодолев первый шок, тоже начал стрелять более осмысленно. Он вспомнил наставления Бороды на тренировках, пытался ловить тварей в прицел, целиться. Одна из его пуль удачно попала кротокрысу в бок, тот взвыл и закрутился на месте, давая Рыжему время добить его вторым выстрелом. Это был его первый убитый враг, пусть и мутировавший грызун. Чувство было странным – смесь отвращения, страха и какого-то первобытного, дикого удовлетворения.

Наконец, последний кротокрыс, получив пулю от Седого, дернулся и затих. В туннеле снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием двух людей да предсмертным хрипом одной из недобитых тварей, которую Седой тут же успокоил коротким выстрелом в голову.

«Чисто,» – выдохнул он, опуская автомат. Он быстро осмотрел туннель, проверил темные углы. «Рыжий, ты как? Цел?»

Рыжий стоял, прислонившись к стене, его всего трясло. Лицо было бледным, как полотно. Карабин дрожал в ослабевших руках. Он кивнул, не в силах вымолвить ни слова. Потом его согнуло пополам, и содержимое его скудного завтрака оказалось на грязном полу туннеля.

Седой подождал, пока парня отпустит. «Бывает, – сказал он без всякого осуждения. – Первый бой – он такой. Главное, что жив остался. И стрелял. Хоть и криво поначалу, но пару штук завалил. Это уже неплохо.» Он подошел к Рыжему, протянул ему флягу. «Выпей воды. И соберись. Расслабляться некогда.»

Пока Рыжий приходил в себя, Седой быстро обошел поверженных тварей. Всего их было двенадцать. Двенадцать уродливых, вонючих туш валялись на полу туннеля. Седой достал свой НР-40.

«Не брезгуй, парень, – сказал он, заметив брезгливое выражение на лице Рыжего. – Мясо есть мясо. А в нашем положении выбирать не приходится. Белок нам сейчас не помешает. Учись.»

Он ловко, несколькими точными движениями ножа, разделал одного из кротокрысов, отрезая задние, наиболее мясистые ляжки и куски филе со спины. Остальное – шкуру, внутренности, голову – он брезгливо отбросил в сторону. Запах при этом стоял такой, что Рыжего снова едва не вывернуло.

«Вот так, – Седой показал ему окровавленный кусок мяса. – Быстро и эффективно. Шкуру с них снимать долго, да и не нужна она нам. А это – чистый протеин. Поможешь освежевать остальных, или так и будешь столбом стоять?»

Рыжий, с трудом подавив очередной приступ тошноты, достал свой нож. Работа была грязной, неприятной, но он понимал ее необходимость. Под руководством Седого он неумело, но старательно принялся потрошить туши. Кровь пачкала руки и одежду, вонь стояла невыносимая, но он терпел. Это был еще один урок выживания в Пустоши.

Через полчаса они закончили. Несколько килограммов темного, жилистого мяса было завернуто в кусок брезента и уложено в рюкзак Седого. Оружие было вычищено от крови и грязи, магазины пополнены.

«Ну вот, – Седой удовлетворенно кивнул. – Теперь мы не только с опытом, но и с ужином. Запомни, Рыжий, – он посмотрел парню в глаза. – В этом мире ничего не дается даром. Хочешь жить – умей убивать. И умей пользоваться тем, что дает тебе смерть врага. Это главный закон Пустоши.»

Рыжий молча кивнул. Он чувствовал себя опустошенным, грязным, но в то же время – странно повзрослевшим. Тот восторженный идеалист, который еще вчера рвался в бой, сегодня получил хорошую оплеуху от реальности. И эта реальность была жестокой, кровавой и вонючей.

Они двинулись дальше, оставив позади поле недавней битвы и растерзанные туши «хозяев туннелей». Теперь они оба знали, что тьма подземелий не была пустой. Она была живой, голодной и очень опасной. И каждый следующий шаг мог привести к новой встрече с ее обитателями.

Глава 11: Радиоактивные Ручьи

После стычки с кротокрысами они шли еще около часа, стараясь двигаться как можно быстрее, чтобы уйти подальше от их логова. Запах крови и потрохов мог привлечь других, куда более опасных хищников. Туннель постепенно менялся: он становился шире, стены из грубого бетона сменились старой кирпичной кладкой, местами покрытой белесыми соляными разводами. Но самое главное – изменился воздух. Он стал каким-то… другим. В нем появился едва уловимый металлический привкус, а тихий треск дозиметра на «Луче-2077» Седого стал настойчивее, превращаясь в почти непрерывное пощелкивание.

«Радиация, – коротко бросил Седой, останавливаясь. Экран его наручного прибора показывал уже больше ста микрорентген в час. Не смертельно, но и приятного мало, особенно если находиться в такой зоне долго. – Дальше, похоже, будет хуже. Видишь, вода на путях?»

Рыжий присмотрелся. Действительно, впереди туннель был частично затоплен. Вода стояла мутная, с радужными маслянистыми разводами на поверхности, и от нее исходило едва заметное, нездоровое зеленоватое свечение, видимое даже в свете их фонарей. Мелкие ручейки этой светящейся воды стекали по стенам, образуя целые каскады.