Он нацарапал на куске ржавого железа грубую схему, как найти этот вход.

«Вот, – он протянул схему Седому. – Дальше – сами. Моя работа сделана. И советую вам поторопиться. Анклав не дремлет. И если они вас учуют…» Он не договорил, но и так все было понятно.

Седой внимательно изучил схему. Это был шанс. Опасный, рискованный, но шанс.

«Спасибо, Крот, – сказал он уже без прежней враждебности. – Надеюсь, твоя информация стоит этих гранат.»

«Еще как стоит, уважаемый, – заверил его гуль. – Жизнь – она вообще дорогая штука в наше время.»

С этими словами Крот юркнул в какую-то щель между вагонами и исчез, словно его и не было.

Седой и Рыжий остались одни в огромном, гулком депо. У них была новая информация, купленная очень дорогой ценой. И новый, еще более опасный путь впереди. Путь через забытые туннели Метро-2, прямиком в логово Анклава.

Глава 19: Дорога к «Кванту»

Смятая, нацарапанная Кротом на куске ржавого железа схема больше походила на детские каракули, чем на карту, но это было все, что у них было. Седой долго изучал ее при свете своего «Луча», сопоставляя с обрывками довоенных карт Москвы, которые дала Ирина Петровна. «Ботанический Сад»… это было далеко на северо-востоке от «Арбатской», где они сейчас находились. Путь предстоял неблизкий, и, судя по всему, почти весь – по поверхности. Возвращаться в основные туннели метро, чтобы сделать крюк, было слишком рискованно и долго. К тому же, Крот недвусмысленно намекнул, что вход в легендарное Метро-2, которое якобы вело к «Кванту», находится именно на поверхности, в районе этого самого Ботанического Сада.

«Значит, снова наверх, – констатировал Седой, убирая карты. – И на этот раз, похоже, надолго. Проверим снаряжение, воду, еду. Отдыхать будем по минимуму. Чем быстрее доберемся до точки, тем меньше шансов нарваться на неприятности.»

Рыжий молча кивнул. После встречи с винтокрылом Анклава он стал еще тише и собраннее. Страх никуда не делся, он просто забился глубже, уступив место какой-то холодной, отчаянной решимости.

Они выбрали для выхода на поверхность один из полуразрушенных вестибюлей «Арбатской», который, судя по всему, уже давно не использовался и не охранялся. Поднявшись по заваленным мусором и обломками ступеням, они снова оказались под открытым, хмурым небом Москвы.

Здесь, вдали от относительного оживления торговых станций, разруха ощущалась еще острее. Улицы, некогда широкие и оживленные, превратились в узкие, заваленные битым кирпичом и ржавыми остовами машин каньоны. Дома стояли с пустыми глазницами выбитых окон, их стены были покрыты трещинами и следами пожаров. Ветер гулял по этим руинам, завывая, как голодный зверь, и таская за собой тучи радиоактивной пыли.

Седой вел их осторожно, постоянно сверяясь с компасом на «Луче» и стараясь держаться в тени зданий. Он научил Рыжего передвигаться короткими перебежками от укрытия к укрытию, подолгу замирать, прислушиваясь и осматриваясь, прежде чем сделать следующий шаг. Рыжий старался изо всех сил, хотя его неопытность все еще давала о себе знать – то он неловко заденет ногой кучу жестянок, то слишком резко выглянет из-за угла. Седой терпеливо, но жестко пресекал эти ошибки. Цена одной такой ошибки здесь, на поверхности, была слишком высока.

По мере того, как они продвигались на северо-восток, признаки присутствия Анклава становились все более явными и тревожными. Сначала это были лишь редкие, едва заметные детали: необычно чистый след от гусениц на пыльной дороге, аккуратно срезанная колючая проволока на каком-то старом заграждении, или странная тишина в районе, где, по логике, должны были бы обитать хотя бы мутанты.

Потом они снова услышали знакомый рокот винтокрыла. На этот раз он не пролетел прямо над ними, а патрулировал где-то в отдалении, но сам факт его присутствия заставлял их еще ниже пригибаться к земле и искать более надежные укрытия.

В одном из дворов, заваленном обломками рухнувшего балкона, они наткнулись на свежие следы боя. Несколько трупов рейдеров, одетых в свою обычную пеструю броню из покрышек и дорожных знаков, валялись в неестественных позах. Но убиты они были не обычным оружием – на их телах виднелись те же характерные оплавленные раны, что и у караванщиков, которых они видели ранее. Рядом валялись разбросанные гильзы от энергетического оружия. А на стене дома, над трупами, кто-то аккуратно, по трафарету, нанес уже знакомый им символ – красную звезду в шестерне – и короткую надпись: «Порядок через Силу».

«Похоже, Анклав зачищает территорию от «нежелательных элементов», – мрачно прокомментировал Седой. – И делает это весьма эффективно.»

Чуть дальше, на перекрестке двух бывших проспектов, они увидели нечто вроде блокпоста. Несколько бетонных блоков, перегораживающих дорогу, мешки с песком, ржавая колючая проволока. На флагштоке, сделанном из водопроводной трубы, уныло обвисал темно-зеленый флаг с тем же символом Анклава. Сам блокпост выглядел заброшенным – ни часовых, ни признаков жизни. Но Седой не спешил радоваться.

«Ловушка, – сказал он, внимательно осматривая блокпост через бинокль. – Или просто покинутый пост. Но лучше не проверять. Обойдем стороной.»

Им пришлось сделать большой крюк, пробираясь через руины жилых кварталов, рискуя нарваться на мины-растяжки или обвалы. Рыжий несколько раз чуть не сорвался вниз, когда под его ногой провалился прогнивший пол в одном из домов, но Седой успевал его подхватить.

Чем ближе они подбирались к району, отмеченному Кротом на схеме, тем сильнее ощущалось присутствие Анклава. В небе все чаще появлялись винтокрылы, теперь уже не поодиночке, а парами. Иногда они слышали далекие звуки выстрелов – не беспорядочную пальбу рейдеров, а четкие, отрывистые очереди автоматического оружия и характерный гул энергетических винтовок. Пару раз они видели вдалеке колонны какой-то бронетехники, двигавшейся по одной из расчищенных дорог.

На стенах зданий все чаще попадались пропагандистские плакаты Анклава: «Возродим Великую Родину!», «Вместе – к Порядку и Процветанию!», «Смерть мутантам и дикарям!». Лица на плакатах были суровыми, решительными, одетые в стилизованную под советскую, но явно более современную военную форму.

«Пропаганда у них работает неплохо, – заметил Седой, срывая один из таких плакатов. – Картинки красивые. Только вот кровью от них несет за версту.»

Рыжий молчал. Он был подавлен и напуган. Все, что он видел, говорило о том, что Анклав – это не просто банда хорошо вооруженных отморозков. Это была настоящая армия, с техникой, дисциплиной и четкой идеологией. И они, двое сталкеров с «Маяковской», шли прямо в ее логово. Шансы на успех казались ему все более призрачными.

«Не раскисай, Рыжий, – Седой, заметив его состояние, хлопнул его по плечу. – Страх – это нормально. Главное, чтобы он тебе не мешал думать и действовать. Мы знали, на что идем. И пока мы живы – у нас есть шанс. Маленький, паршивый, но есть.»

Он и сам чувствовал, как с каждым шагом, с каждым новым свидетельством мощи Анклава, уверенность в успехе тает, как снег под радиоактивным солнцем. Потеря гранат сейчас ощущалась особенно остро. Это было то немногое, что могло бы дать им хоть какое-то преимущество в бою с противником в силовой броне. Теперь же им приходилось полагаться только на хитрость, скрытность и удачу.

Наконец, после почти целого дня пути по поверхности, они достигли окраины огромного, заросшего диким лесом парка, который, судя по карте, когда-то и был Ботаническим Садом. Дальше, за полосой леса, виднелись какие-то массивные бетонные строения, обнесенные высоким забором с колючей проволокой и сторожевыми вышками. Это и был, по всей видимости, комплекс закрытых НИИ, где находился «Квант».

Присутствие Анклава здесь ощущалось почти физически. В воздухе висело напряжение. То и дело слышался лай собак – не мутантов, а обычных, тренированных овчарок, судя по голосу. На одной из вышек Рыжий заметил движение – фигуру часового в темной форме.