Я видел Джейми разным — раздражённым, грустным, злым. Но это… это другое.

— Заткнись, Кайден. Ты понятия не имеешь, о чём говоришь, — огрызается он. Его челюсть сжимается, пальцы рвут волосы, будто пытаются выдрать корни боли.

— Да ну? — я наклоняю голову, будто изучаю его. — Думаю, ты просто хочешь утешить свою вину, спасая меня. Сделать что-то хорошее и сказать себе, что это ради него. Ради мужчины, которого ты, как ты говоришь, любил… но забыл без труда.

Он сжимает губы, и они теряют цвет.

— Скажи мне, Джейми, — произношу я тише, приближаясь вплотную, ощущая тепло его кожи. — Ты думаешь о нём… когда трахаешь её?

Он тяжело сглатывает, кадык дергается, и я провожу пальцем по теплой коже его руки.

— Или, может, ты здесь потому, что надеешься, что я заполню ту пустоту, что он оставил? В этом всё, Джейми? Хочешь лечить утрату через меня?

Это был удар ниже пояса. Я знал это в ту же секунду, как только слова сорвались с губ. Но уже было поздно — и, если быть честным, я не уверен, что хотел бы их вернуть. Я устал быть чьей-то заменой.

Мой палец скользит вверх по его руке, затем вдоль плеча, к впадине у ключицы. Его кожа горячая, но он вздрагивает от прикосновения.

— Кайден.

Мое имя звучит у него на губах, будто предупреждение.

Мы смотрим друг на друга, и на мгновение всё замирает.

Я не знаю, кто сделал первый шаг — может, никто. Возможно, мир сам наклонился и сбросил нас в это мгновение.

Его губы встречаются с моими в поцелуе — резком, неукротимом. Я вцепляюсь в его грудь, ногти впиваются в кожу, в поисках опоры. Его язык настойчив, дерзко вторгается, прикусывает мою губу. Я стону, не уступая, проникаю глубже, мой пирсинг задевает его зубы. Он ловит его губами, и от этого у меня перехватывает дыхание.

Где-то в самой тёмной и тихой части сознания бродит мысль, что я предаю своего брата. Но она слишком слаба, чтобы остановить меня. Возможно, позже это раздавит меня. Но не сейчас.

Рука Джейми поднимается между нами, его пальцы обхватывают мою шею, мягко, но с силой сжимая по бокам. Я замираю, глаза расширяются. Он отстраняется.

Его глаза потемнели, зрачки расширены, а губы распухшие и скользкие от слюны.

Проходит несколько секунд, мы оба тяжело дышим, и я понимаю, что вижу его в совершенно новом свете. Он издает звук, похожий на мучительный рёв, прежде чем снова накрывает мои губы своими, крепко держась за мою шею.

Мои руки обхватывают его плечи, пальцы скользят по мышцам, и он вздрагивает, но продолжает целовать меня.

— Да, — говорит он мне прямо в губы. — Думаю о нем. Всегда. Даже когда я с кем-то другим. Это то, что ты хотел услышать? — его нос касается моей щеки, и он проводит его к месту под ухом. — Но ты ошибаешься, чертовски ошибаешься. — Он посасывает это место, и дрожь пробегает по моей спине. — Тебе станет легче, если ты поймешь, что ты не единственный, чья жизнь рухнула в тот день?

Он кусает меня за мочку уха, и моя рука скользит по его боку, опускаясь ниже, к его упругой заднице. Я притягиваю его ближе, затаив дыхание, чувствуя, как его эрекция прижимается ко мне.

Я не буду лгать: мысль о Джейми в таком ключе мелькала в голове, но никогда не думал, что это станет реальностью. Он всегда был частью каких-то недостижимых фантазий, которые не должны были сбыться.

— Ты думаешь о нем сейчас? — спрашиваю я, хотя знаю, что этот вопрос может ранить. Может, я и сам высказал это, но не хочу, чтобы это было правдой.

Джейми разворачивает меня, прижимая к стойке, его грудь давит на мою спину, и я ощущаю тепло его тела, когда его член прижимается к моим ягодицам.

— Ты этого хочешь, Кайден? Ты хочешь, чтобы я думал о Купере?

Он хватается за пояс моих спортивных штанов, и я делаю то же самое. Вместе мы поспешно срываем их, моя голая задница трется о ткань его спортивных шорт.

— Или ты хочешь, чтобы я сказал тебе, что нет, прямо сейчас я могу думать только о тебе. Что я пришел сюда ради тебя.

Он двигается позади меня, и я чувствую момент, когда его член высвобождается. Он горячий и твердый, когда прижимается ко мне.

—Что из этого заставит тебя почувствовать себя лучше?

И то, и другое. Ничего из этого. Я не знаю.

Джейми прижимается ко мне, и от исходящего от его тела тепла у меня по коже бегут мурашки. Он тянется к своему бумажнику на тумбочке возле моей головы и достает презерватив. Он обхватывает одной рукой мое лицо и кладет два пальца мне в рот. Я посасываю их, мои глаза закрываются от соленого вкуса и порочности этого действия. Затем он вырывает их у меня изо рта, просовывает руку между моих ягодиц и вдавливает покрытый слюной палец в мою дырочку. Я всхлипываю, когда он добавляет еще, прижимаясь лбом к столешнице и выгибая спину. Жжение нереальное, и я тяжело дышу и постанываю, пока он вводит их в меня и выводит.

—Скажи мне остановиться, Кайден. Скажи мне, что это неправильно. Скажи мне, Кайден, — умоляет он, и я игнорирую смятение в его голосе, потому что не могу позволить ему остановиться.

Так же, как не могу оттолкнуть его. Мы на американских горках, потерявших управление. Мы разобьемся, но не раньше, чем поездка закончится. Не раньше, чем почувствуем кайф, который приходит с падением.

Позади меня Джейми сплевывет, и я чувствую головку его члена у своей дырочки. Я едва растянут, и слюны едва ли достаточно для смазки. Он снова сплевывает — я чувствую, как слюна стекает по моей щели, прежде чем он втирает ее внутрь, прижимая палец к моему краю, где его член входит в меня.

— Блядь, блядь, блядь, — шепчу я.

Слезы наворачиваются на глаза, и я двигаю бедрами взад-вперед, чтобы заставить его двигаться. Он врезается в меня, держа одну руку на моей спине, так что я словно приклеен к мрамору. Джейми меняет угол наклона, перемещает руки на мои бедра и трахает меня сильнее. Его член касается моей простаты, и я вздрагиваю. Боль все еще очень сильна, но она проходит, заставляя мое тело разогреваться от ощущения удовольствия, которое начинается в пальцах ног и рикошетом распространяется по конечностям.

Джейми молчит позади меня, если не считать тяжелых вздохов, которые он делает, двигаясь внутри меня. Хотел бы я видеть его лицо, хотел бы я прочитать его выражение. Чья-то рука поднимается и обвивается вокруг моей шеи, и он использует свою хватку, чтобы поднять меня так, чтобы моя голова оказалась у него на плече. Другой рукой он касается моего члена, но я отбрасываю ее. Вместо этого он кладет ее мне на живот.

—Прости, прости, — повторяет он снова и снова в такт своим толчкам. —Мне чертовски жаль.

—Почему ты… ты…продолжай, — я пытаюсь выдавить из себя слова, но он вышибает воздух прямо из моих легких, — Извиняешься?

Он не отвечает мне, просто двигается быстрее и прижимается губами к моей шее. Судя по тому, как она щиплет, я уверен, что он оставляет засос поверх того, который Оливер оставил там вчера.

Мой член пульсирует, а яйца напрягаются, и я беру свой член в руку и делаю несколько сильных поглаживаний. У меня кружится голова, и все тело покалывает.

Он сильнее сжимает мое горло, он весь дрожит.

— Потому что…. Потому что ты ничего из этого не заслужил.

Сейчас я плачу. Плачу и плыву, и так близок к тому, чтобы кончить, что не могу

контролировать слова, которые вырываются из меня.

—Заслужил.. Я это заслужил. Я был плохим, я все испортил.

Его рука на моей шее ослабевает, и он наклоняет мою голову, так что я неловко смотрю на него в ответ. Его глаза мокрые, хотя похоть все еще там — глубокая, темная и жаждущая. Он качает головой, его каштановые волосы падают мне на лицо, затем прижимается губами к моим.

—Нет. Ты был чертовски хорошим.

Я кончаю, содрогаясь и задыхаясь. Толстые струйки спермы стекают по моей руке и кухонному столу. Он обнимает меня и прижимает к себе. Мое тело продолжает сотрясаться — смесь возбуждения и сожаления, бурлящий беспорядок внутри меня.

Джейми выходит из меня, и я разворачиваюсь, наблюдая, как он отступает. Он все еще возбужден, презерватив все еще надет, когда он натягивает шорты.