Когда мы приезжаем, Дариус замечает нас и сразу подходит, обнимает меня.

— Рад, что ты пришел, детка. Разыгрывается приз в 250 фунтов, так что надеюсь, ты захватил с собой свою версию “умный парень!”

Я сдерживаю смех, глядя на своего нелепого друга, который носит рубашку, стоимость которой, вероятно, в три раза выше призового фонда, который он намеревается выиграть.

— Ты не возражаешь, если я поговорю с тобой минутку? — внезапно говорит он, глядя через мое плечо. Улыбка, которая была на его лице, исчезает.

Я смотрю на Джейми, а потом снова на Дариуса.

— Я принесу нам что-нибудь выпить, — говорит Джейми, и мы с Дариусом выходим на улицу, где темно, облака скрывают звезды и луну.

— Я пригласил сегодня вечером кое-кого еще, и не хочу, чтобы ты злился на меня.

— Океееей, — растягиваю я это слово, пытаясь понять, кого он мог иметь в виду.

— Парень одинок, и я знаю, что у вас есть история, так что это может быть неловко. И я думаю, что, возможно, нарушил какой-то братанский кодекс, о чем сожалею, и теперь я действительно чувствую себя дерьмовым другом, и, возможно, это была плохая идея, и...

— Ди, — прерываю я его бессвязный рассказ. — Ты должен сказать мне, кто этот парень.

Он закусывает губу и опускает взгляд на свои черные кожаные мокасины.

— Оливер.

Все во мне замирает, и я жду, что он скажет, что это была шутка, но когда он снова поднимает взгляд, я вижу конфликт в его глазах.

— Оливер? Откуда ты его знаешь?

Дариус знал о нашем “соглашении”, но я никогда не представлял их друг другу. Я всегда разделял свое прошлое и настоящее — до Джейми.

— Помнишь, когда ты ездил в Девон несколько месяцев назад? Он появился у тебя дома, когда я кормил кота. Он был искренне расстроен, что ты с ним порвал.

Мой разум переваривает эту информацию, я потираю затылок и отворачиваюсь от своего лучшего друга.

— Между нами ничего не было, если тебе интересно, — говорит он мне в спину. — Мы иногда тусуемся и разговариваем. Он хороший парень.

Что-то похожее на ревность поднимается в моей груди, и я сжимаю руки в кулаки, затем отпускаю их, прежде чем повторить действие. Хотя дело не в Оливере. У меня никогда не было к нему романтических чувств, и я никогда не чувствовал себя собственником по отношению к нему, но Дариус — мой лучший друг, и он скрывал это от меня месяцами.

Снова поворачиваясь к нему лицом, я говорю:

— Почему ты не сказал мне, когда я вернулся? Зачем скрывал это от меня?

— Потому что я знал, как ты отреагируешь. Ты бы сказал мне, что от него одни неприятности, и что я должен держаться от него подальше. И если бы ты сказал мне это, потому что у тебя были чувства к парню, я бы отступил. Но ты так часто говорил мне, что это не так.

— От него одни неприятности, — парирую я.

Но когда я пытаюсь придумать все причины, почему так вышло, я вижу в них только себя и слишком быстро понимаю, что мы с Оливером не такие уж разные.

— Я понимаю, что у вас с ним были не самые лучшие отношения. Может быть, даже немного токсичные. Но у нас все по-другому. Он милый, и добрый, и океееей, да, он высокомерный, самоуверенный и чертовски сварливый, но он также одинок и...

— И он тебе нравится, — перебиваю я, когда до меня доходит, что мягкость в его голосе теперь окрашена нежностью.

— Он мне нравится. Но ты мой лучший друг, и если ты не хочешь, чтобы я чего-то добился с ним, я этого не сделаю.

Моя инстинктивная реакция — сказать ему, чтобы он порвал с этим парнем, совсем забыл о нем, но потом я понимаю, каким лицемером это сделало бы меня. Почему Дариус не может быть с парнем, с которым у меня была интрижка, если это делает его счастливым? Я влюблен в бывшего парня моего покойного близнеца, вряд ли я в том положении, чтобы судить.

— Мне это не нравится, но я не стою у тебя на пути. Джейми будет абсолютно не в восторге от того, что он придет сегодня вечером, но я позволю тебе с этим разобраться. — я перекидываю руку через плечо Дариуса и взъерошиваю его волосы свободной рукой.

В ответ он тычет мне в рот кончиком пальца.

— Ты знал, что у тебя появляется глупая улыбка всякий раз, когда ты упоминаешь Джейми?

Я фыркаю.

— Неправда. Я улыбаюсь тебе.

— Конечно, как скажешь, любовничек.



— Остался последний вопрос, а потом мы подведем итоги и посмотрим, за каким столиком окажется победитель, — говорит ведущий викторины со своего места в задней части паба. Последний вопрос касается музыки и оценивается в десять баллов.

Дариус смотрит на Джейми и подталкивает к нему карточку с ответами и карандаш.

— Музыка — твоя специальность, не подведи нас.

— Никакого давления, — говорю я, наклоняясь и кладя руку ему на колено.

— Карандаши готовы. За десять очков: рок-звезда Дэвид Хауэлл Эванс более известен под каким именем? И за дополнительные десять очков: из какой он группы?

По всему пабу разносится шепот, и за нашим столом двое других членов нашей команды вместе с Оливером и Дариусом вопросительно смотрят на Джейми.

У Джейми такой самодовольный вид, что мне хочется стереть его поцелуями с его лица, когда он записывает ответ.

— Кто там? — шепчет Дариус. Чтобы не давать ответа никому из подслушивающих участников, Джейми переворачивает бумагу, чтобы показать нам ответ, в котором говорится: ‘The Edge, U2’. Когда Оливер заявляет, что он даже не знает, что это за группа, мой парень бросает на него убийственный взгляд, уже не в первый раз с тех пор, как вошел в паб.

Это нереально — сидеть здесь с ним, Дариусом и Джейми, и в какой-то степени я понимаю, что Дариус имеет в виду. Оливер нежен и мягко разговаривает с ним, совершенно не похожий на того мужчину, которого я знал со средней школы. Я бы использовал слово “влюблен”, если бы оно не звучало так непристойно для парня, который ни разу не проявил ко мне нежности за все годы, что мы встречались.

Мы меняем листы с ответами местами за соседним столом, чтобы никто не мог жульничать, а затем ведущий зачитывает ответы, и неудивительно, что, поскольку в политическом раунде мы знали только один ответ, мы не выигрываем.

— Ах, черт. Думаю, в следующий раз повезет больше, — говорит Оливер, постукивая кредитной карточкой по столу. — Где мои соболезнования?!!

За столом раздается смех, и когда музыка в пабе снова становится громче после окончания викторины, я устраиваюсь поудобнее на своем стуле, чтобы Джейми мог обнять меня за талию, принимая нашу любимую позу. Его губы находят чувствительное местечко у меня под ухом, и все кажется правильным.

— Разве это неправильно, что я все еще хочу врезать Оливеру в челюсть за то, что он вообще прикасался к тебе?

Я поворачиваю голову, чтобы снова посмотреть на Джейми.

— Ты ревнуешь, — констатирую я как факт. — Тебе не нужно ревновать. Он в прошлом.

— Я знаю. И все же мне неприятно осознавать, что он прикасался к тебе. — Джейми скользит рукой вниз, пока не начинает играть с поясом моих джинсов.

— Теперь ты прикасаешься ко мне, — говорю я, мой член становится толще, давит на молнию, решив встать по стойке “смирно”.

— Но этого мало…, — отвечает Джейми, кончики его пальцев медленно опускаются ниже пояса. Я кладу свою руку поверх его, чтобы остановить его движение.

— Как насчет того, чтобы пойти домой и исправить это?

Глава 35

Джейми

— Как дела в универе? — спрашивает мама, доставая из буфета две кружки и включая чайник. Кайден и его папа отправились за рождественскими покупками, а мы с мамой провели утро, заворачивая подарки и выпекая имбирные пряники — традиция, которую мы соблюдаем с тех пор, как мне исполнилось три года.

— Хорошо, напряжённо, но хорошо. Мне придётся снова подать заявки в несколько компаний на трудоустройство, но босс Кайдена сказал, что может связать меня с парой полезных людей.