Я: Я понимаю, что инстинктивно тебе хочется оттолкнуть меня, но я не отступлю, хорошо? Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Если ты больше ни во что не веришь — поверь в это.

Сообщение почти сразу отображается как доставленное и прочитанное, и через несколько ударов сердца приходит ответ:

Кайден: Я тебе верю.

Напряжение спадает с моих плеч, и я расправляю их, затем потираю шею, прежде чем сесть обратно в машину.

Кайден: Ты возвращаешься?

Мой желудок сжимается, когда я читаю эти два слова.

Я знаю, что его мать так и не вернулась.

Я знаю, что его брат-близнец ушёл навсегда.

Я знаю, что Кайден отталкивает людей, когда они нужны ему больше всего.

Глубоко в нём укоренилось ощущение, что за ним никто не вернётся.

Я: Ничто не сможет удержать меня от тебя. Мне нужно сделать одну вещь, а потом я вернусь домой и больше никогда не покину тебя.

Я: Я люблю тебя.

Я бросаю телефон в бардачок, не дождавшись ответа, слишком сильно надеясь добраться до нужного места, сделать то, что нужно, и вернуться домой к своему мужчине.



Приехав к Сейдж вчера поздно вечером, я изо всех сил пытался заснуть, и мне удалось поспать всего несколько часов, прежде чем встать и поехать сюда. Я сидел в своей машине до восхода солнца, и садовник открыл ворота сразу после семи. Сейчас, стоя на коленях перед могилой Купера, я не обращаю внимания на холодную, влажную землю, которая просачивается мне под джинсы, и провожу пальцами по высокой траве у основания его надгробия. Дождь падает мелкой моросью, а холодный ветер треплет мою промокшую одежду, заставляя меня дрожать. Солнце отважно пытается пробиться сквозь темные тучи, окутывая кладбище жутким сиянием.

— Привет, Куп, — говорю я, затем оглядываюсь, словно ожидая, что он ответит, но натыкаюсь на тишину. — Прости, что мне потребовалось так много времени, чтобы приехать и увидеть тебя. Я плохо перенес твою смерть. По правде говоря, я развалился на части…

У меня сжимается горло, и щиплет в глазах, но я продолжаю, не тратя больше времени, чтобы сказать то, что должно быть сказано.

— Я был зол на тебя, на Кайдена, на себя. Я не видел пути дальше без тебя. — сделав глубокий вдох, я продолжаю. — Я любил тебя, Купер. С того момента, как я увидел тебя, я понял это. Я хотел… Я хотел провести с тобой остаток своей жизни. Я хотел выйти за тебя, просыпаться рядом с тобой каждый день. У меня были все эти планы на нас. Всегда и навеки — вот что мы сказали. Я никогда не думал, что между нами не будет вечности, но потом ты ушел, и вот так просто наше будущее закончилось. Прости, что я не смог спасти тебя. Прости, моей любви было недостаточно, чтобы удержать тебя здесь. Я хотел, чтобы это было так. О, Боже, Купер, я хотел, чтобы этого было достаточно, чтобы спасти тебя.

По моим щекам текут слезы, смешиваясь с дождем. Я кладу руку на надгробие Купера.

— Я провел три года в роли этой оболочки человека, которой, я думаю, тебе не понравилось бы. Но затем произошло нечто неожиданное, но удивительное. Или на самом деле кто-то.

Я вытираю слезы тыльной стороной ладони.

— Кайден вернулся в мою жизнь, — говорю я, — думаю, это было как раз тогда, когда мы больше всего нуждались друг в друге, и я влюбился в него. Я в него влюблен. Могу представить, как ты сейчас смеешься, Куп, из-за того, как мы тогда вели себя друг с другом. — Я хихикаю сквозь слезы, представляя заразительный смех Купера. — Но это реально, настолько реально, что иногда пугает меня. Дело в том, что он не думает, что я могу любить его, не полностью. Не раньше, чем я попрощаюсь с тобой. Я знаю, что мои чувства к тебе изменились, но Кайден думает, что я цепляюсь за наше прошлое, а он заслуживает того, чтобы кто-то любил его всей душой, и я хочу дать ему это. Я собираюсь отдать ему все.

Я подвигаюсь ближе, так что обе мои руки оказываются на плоской поверхности его надгробия, а затем прислоняюсь головой к холодному, влажному мрамору.

— Я видел, как ты любил его, поэтому предпочитаю верить, что ты был бы счастлив за нас. Я выбираю смотреть на звезды и знать, что ты улыбаешься нам сверху, болеешь за нас.

Я сажусь обратно на колени, мои джинсы промокли до самой кожи, и зубы начинают стучать.

— Ты бы так гордился им, Куп. Он сильный, храбрый, забавный, и у него самое большое сердце. — Я плачу, но в то же время мои губы приподнимаются. — Он идеален, и я собираюсь любить его так, как его следует любить. Я буду любить его за нас обоих и никогда не позволю ему чувствовать себя одиноким.

Мои пальцы обводят его имя, дату рождения и дату смерти. Внизу я читаю слова «Навсегда любимый» и «Никогда не забыт».

— Сейчас я говорю прощай будущему, о котором когда-то мечтал для нас. Прощай любви, которую мы разделили.

Я роюсь в кармане, достаю кольцо, целую его один раз, а затем кладу на его надгробие.

— Ты всегда будешь моим братом, моим другом и моей первой любовью. Я никогда не забуду тебя, Купер. Я надеюсь, где бы ты ни был, ты спокоен и счастлив.

Встав, я вытираю руки о джинсы и убираю с лица растрепанные мокрые волосы. Оглянувшись в последний раз, я иду обратно к своей машине.

Ветер усиливается, поет в кронах деревьев, растущих вдоль всего кладбища, как часовые, охраняющие мертвых, прежде чем воздух становится неподвижным и безмолвным. Если бы я верил в приметы, я бы сказал, что это был способ Купера сообщить мне, что он рад за нас. Это заставляет меня вспомнить мой последний сон о нем — о извилистой дороге, темном лесу и яркой улыбке на его лице, когда он сказал мне, что все будет хорошо.

Пора возвращаться домой.

Но сначала я хочу сделать еще одну вещь, прежде чем снова увижу Кайдена.

Глава 40

Кайден

От флуоресцентных ламп в супермаркете боль в глазах усиливается, а веселая музыка, льющаяся из динамиков, совершенно не улучшает моего настроения. Я опускаю взгляд на свою корзину: две замороженные пиццы, бутылка водки и плитка шоколада с орехами. Весь день я убирался в доме, пытаясь вернуть хоть какой-то контроль, который я потерял прошлой ночью. После этого я вышел подышать свежим воздухом. В квартире слишком тихо без Джейми. Без шума сковородок, когда он пытается готовить, без его пения и тяжелых шагов. Его не было всего день, а я уже ненавижу эту пустоту.

Джейми: Я скоро буду дома.

Это последнее сообщение, которое я получил от него более четырех часов назад. Четыре часа, в течение которых я застрял в этом разочаровывающем подвешенном состоянии, между желанием, чтобы он оставил меня в покое, и отчаянным желанием почувствовать его объятия. Он так и не сказал, куда направляется, но я довольно точно догадываюсь, и эгоистичная часть меня чувствует облегчение. Это не мешает чувству вины закрадываться в сердце. Не сказав ни слова, я поставил Джейми ультиматум — я или его прошлое. Я или Купер. Я знаю, что он любит меня, но кольцо было яркой неоновой вывеской, напоминающей мне, что я делю его с призраком того, что было.

Я не хочу делить Джейми ни с кем.

Проходя мимо отделов с фастфудом, я добавляю в свою корзину баночку харибо и пакет чипсов, а потом направляюсь к кассе самообслуживания. Опустив голову и натянув капюшон, я выхожу из магазина. Снаружи так же уныло, как и прошлой ночью — тучи затемняют небо, скрывая луну и звезды, а тяжелые капли дождя падают на бетон, заливая тротуары и превращая их в мутные лужи.

Мои ноги двигаются быстрее, чтобы добраться домой. Я прохожу мимо группы подростков, укрывшихся у входа в пиццерию, старика, выгуливающего свою собаку под большим зонтом, и пары, смеющейся, но тщетно пытающейся объехать лужи. Все мы отходим в сторону, когда мимо проезжает автобус, расплескивая грязную воду.

Когда я подхожу к дому, мои кроссовки промокают насквозь, а пальто, которое должно было быть непромокаемым, тяжелеет от дождя. Я поднимаю глаза и замечаю Джейми, который идет с противоположной стороны. Один взгляд на него, и я вырываюсь из состояния неопределенности — я хочу, чтобы он обнял меня, а не оставил одного. Я ненавижу быть без него. Джейми останавливается, как только видит меня, и, несмотря на капли воды на моих ресницах, я вижу, как улыбка расползается по его лицу. Он сокращает расстояние между нами несколькими длинными шагами.