— Похоже, он не поедет с нами домой. — теплое дыхание Купера касается моего уха, когда он наклоняется ближе, его глаза следят за направлением моего взгляда.

Поворачиваясь спиной к целующимся, я позволяю своему взгляду скользнуть по Куперу. Он великолепен. Одетый в обтягивающие розовые джинсы и черный прозрачный укороченный топ, сквозь который я вижу его крошечные соски. Он — картинка, которую я никогда не хочу стирать из своей памяти. Его волосы идеально уложены набок, глаза подведены темной подводкой, а на щеках — мерцающий румянец.

— Думаю, что нет, — отвечаю я. — Как ты думаешь, с ним все в порядке?

Купер пожимает плечами:

—По Кайдену трудно сказать. Он налегке, но не пьян. Я предполагаю, что он пойдет домой с этим парнем — или с кем-то еще, надеюсь, не с Оливером, — или найдет меня, когда будет готов уйти.

Я обдумываю его слова, бросая быстрый взгляд на Кайдена, прежде чем снова повернуться к Куперу. Он подходит ближе ко мне, и у меня пересыхает во рту, когда его рука опускается на мое бедро.

—Ты... эээ… не хочешь еще чего-нибудь выпить?

Я жестом указываю в сторону кухни.

Купер смотрит на меня, его губы кривятся в ухмылке, когда он качает головой и кладет другую руку мне на бедро.

— Потанцуешь со мной?

Музыка, доносящаяся из динамиков огромного особняка, представляет собой смесь поп-музыки нулевых и более новых популярных танцевальных мелодий. Это запоминающееся, но не мое любимое, но когда Купер поднимает руки и обвивает мою шею, меня больше не волнует, даже бы если песня звучала как детский стишок. Ничто не помешает мне потанцевать с этим мужчиной.

Мои руки находят путь к его тонкой талии, хватаясь за обнаженную плоть под подолом укороченного топа. Его руки сжимаются вокруг меня, когда он притягивает меня ближе, затем перемещает одну руку вниз по моей спине, держа другую на моей шее. Дрожь пробегает по мне, когда его пальцы играют с короткими волосками там.

— Я вижу, как ты смотришь на меня, Джейми Дюран.

Голубые глаза Купера сияют, несмотря на полумрак в комнате. Мы раскачиваемся в такт музыке, совершенно не втакт ритму, но погружаемся в нашу собственную песню.

— А как я смотрю на тебя, Купер Кэррингтон?

Он широко улыбается. Румянец на его щеках темнеет, и морщинки появляются по обе стороны от его глаз, когда его лоб прижимается к моему. Хотя он стройнее меня — худощавый и гибкий, с мягкими углами по сравнению с моим более спортивным телосложением, — мы примерно одного роста, так что в этом положении мы нос к носу.

— Как будто ты хочешь поцеловать меня, — шепчет он.

От ощущения его дыхания мои губы покалывают, и я облизываю их, так что мой язык касается его губ. Дыхание Купера сбивается, и он подходит ближе, пока наши верхние части тела не соприкасаются, и я уверен, что он чувствует биение моего сердца.

— Если бы я сказал, что хочу, что бы ты ответил?

Его нога скользит между моими, и я чувствую очертания его наполовину твердого члена. Я кружу бедрами, чтобы он мог почувствовать эффект, который он оказывает на меня, мой собственный член ожил и пробудился, и меня очень интересует мужчина, прижатый ко мне вплотную.

—Я бы спросил, почему так долго.

Это не происходит на самом деле, думаю я про себя, прежде чем сокращаю расстояние, прикасаясь губами к его губам и целуя его каждой частичкой себя. Ничто никогда не было таким сильным, таким жизнеутверждающим, таким чертовски волшебным, как этот поцелуй. Если раньше я был по уши влюблен в этого парня, то у меня нет ни малейшего шанса когда-нибудь снова встать на ноги.

Все вокруг нас исчезает, когда его язык требует входа, и я позволяю ему взять контроль, позволяю ему показать мне, что ему нравится и чего он хочет. Купер стонет, глубоко и первобытно, и я чувствую, как это откликается во мне. Перемещая руки с его талии на поясницу, а затем вверх к шее, я наклоняю его голову, меняя угол и углубляя поцелуй. Мы поглощаем друг друга, ни один из нас не хочет сделать перерыв, даже когда мои легкие ноют, требуя воздуха.

— Я хочу уйти сейчас, — произносит скрипучий, раздраженный голос с моей стороны, и мир снова становится четким, когда Купер отрывается, опускает руки и делает шаг в сторону от меня. Обернувшись, я обнаруживаю рядом с нами разозленного Кайдена, его обычный хмурый взгляд направлен на меня.

— Возьми такси, — предлагаю я, поднимая руку и кладя ее на поясницу Купера. Теперь, когда он развязал мне руки, и я не намерен прятать свои чувства к нему. Купер наклоняется навстречу моему прикосновению, но ничего не говорит, когда его близнец подходит ко мне.

— Нет, я хочу домой со своим братом. — Кайден покачивается на ногах, и я тянусь к нему, хватая за плечо. — Убери от меня свои руки! Мне не нужна твоя помощь, — рявкает он, последнее слово произносит невнятно, пытаясь выпрямиться. —Ты нам не нужен, Джейми, ты нам не брат. Ты для нас никто.

Купер толкает Кайдена в плечо, и тот отшатывается назад.

— Хватит, Кайден. Не будь таким гребаным уродом.

Уже второй раз за сегодняшний вечер я вижу, как Купер злится на своего брата, и, судя по тому, как расширяются глаза Кайдена и опускается голова, это случается нечасто.

Прижав одну руку к груди Кайдена, Купер поворачивается ко мне и кладет теплую ладонь на мою щеку.

—Прости, он явно пьянее, чем я думал. Может, на этом закончим? Отвезем его домой, а потом, может быть, встретимся завтра за ланчем?

Повернув голову, я целую его ладонь, затем киваю. Все это время Кайден стреляет кинжалами в мою сторону, прежде чем обхватить рукой плечо своего близнеца и притянуть его в объятия.

У меня нет намерения вставать между ними двумя, но я также не позволю плохому отношению и детскому поведению Кайдена разрушить то, что потенциально может изменить всю нашу жизнь.

Глава 6

Джейми

— Он невыносим!

Я делаю глоток латте, вздрагивая, когда обжигаю рот. В девяти случаях из десяти этот кофе навынос получается тепловатым, но это единственный раз, когда он меня обжег.

Вчера во время семейного обеда у меня была еще одна восхитительная стычка с надоедливым близнецом. Тот факт, что он появился, показался мне чудом, даже несмотря на то, что он провел день либо молчаливым и несчастным, либо огрызался на своего отца. Единственное, что ему, казалось, было интересно нам рассказать, — это о поездке в Испанию, которую они с мамой планируют.

Я увидел потерянного, полного надежд маленького мальчика, которого он прячет, когда он взволнованно улыбался, перечисляя все планы, которые у них есть. Я не упустил из виду, как Купер и его отец обменялись грустными взглядами, прежде чем натянуть фальшивые улыбки. Все мы прекрасно понимали, что она вряд ли доведет дело до конца.

— Он ревнует.

Говорит Сейдж рядом со мной ковыряя свой черничный маффин.

Осень в самом разгаре, и по холодному ветерку, который обдувает мою обнаженную шею, я бы сказал, что зима наступит очень скоро. Под ногами у нас хрустит радуга из красных, желтых и оранжевых листьев, когда мы направляемся из университетского кафе на наши первые занятия.

Мы с Сейдж оба живем через несколько дорог от инженерного корпуса нашего университета. Это в добрых двадцати минутах ходьбы от того места, где проходят занятия Купера, но я вижу его по крайней мере раз в день с тех пор, как занятия возобновились после летних каникул. После того первого поцелуя на вечеринке мы тайком проводили время вместе при каждом удобном случае. На прошлой неделе он назвал меня своим парнем, его бледные щеки вспыхнули, когда это слово сорвалось с языка, и я прижался губами к его губам с такой силой, что мне пришлось схватиться за его футболку, чтобы он не упал.

Наши родители знают, хотя мы и не тыкали этим им в лицо, потому что я не думаю, что они хотят смотреть на наше публичное проявление чувств. Я боялся того, что они скажут, но мама и Дункан были искренне рады за нас. Мама сказала, что в нашей ситуации не было ничего необычного, и мы не росли вместе. Мы встретились как незнакомцы и стали кем-то большим еще до того, как у нас появилась возможность думать друг о друге как о братьях.